– Версия Адама мне нравится.

– «Санни» звучит очень мило, – с интонацией ответила она. – Брат сказал, я слегка напугала вас. Думала, он все вам о нас рассказал.

Ничего себе «слегка», подумала я, глядя на эту миниатюрную блондинку, так оценивающе рассматривающую меня.

– Нет, он ничего не говорил, поэтому ваше приветствие меня, мягко говоря, обескуражило.

– Не говорил? Забавно, хочу посмотреть на реакцию Алестера, когда он узнает, – многозначительно произнесла она.

– Кто такой Алестер?

– Наш отец, разумеется. Вижу, вы и впрямь ничего не знаете. Как это типично для Адама, нарушать все правила. Ну что же, Санни, пойдемте: нас уже все ждут.

– Анабель, погодите, – остановила ее я. – О чем вы говорите, что Адам мне не сказал?

Девушка меня оглядела со спокойным выражением лица, заметив:

– Вам следует переодеться.

Стало ясно, отвечать она не будет.

– Я подожду Адама, он должен послать кого-то за вещами.

– В этом нет необходимости, ваши вещи уже наверху, Адама задержали родители. Сами понимаете, они давно не виделись. Я вызвалась вам помочь, желая воспользоваться случаем и лично извиниться за тот инцидент.

Судя по ее тону, попросить прощения девушку заставила не совесть, а брат. Чудное начало!

– Вам нет нужды извиняться, я не держу на вас зла, просто испугалась за жизнь Адама.

Анабель улыбнулась снисходительной улыбкой.

– Вы недооцениваете его, впрочем, оставим это на десерт. Надо поторопиться.

Да уж, предвкушаю я этот десерт. Адам так просто не отвертится. Как только мы окажемся наедине, я заставлю его говорить, это уже совсем не весело. Вслух же я произнесла:

– Я переоденусь, если меня проводят в какое-то укромное место.

– Я покажу вам вашу комнату.

– Буду признательна вам.

– Может, перейдем на «ты»? – уже на ходу сказала Анабель, упорхнув в холл. – Полагаю, нам предстоит породниться.

– Надеюсь, – буркнула я себе под нос, едва поспевая за ней.

Из холла по широкой лестнице мы поднялись на второй этаж и, пройдя по длинному коридору, устланному мягким ковром, остановились возле одной из дверей.

– Это будет твоя комната, – Анабель открыла и пропустила меня вперед.

Просторная спальня, в мягком оливковом тоне, хорошо обставленная, но без излишеств – отлично продумано, если новый обитатель захочет обжить ее под себя.

«Моя?» – подумала я, смутившись.

– Его комната дальше по коридору, – очевидно прочитав вопрос по моему лицу, сказала Анабель и по-доброму улыбнулась. – Родители у нас весьма консервативные в таких вопросах.

Класс! Мы с ним уже восемь месяцев живем вместе, Адаму наскучило ездить туда-сюда. Мы все равно не расставались. Я даже не думала сопротивляться, когда он предложил съехаться. И вот теперь нас разделили словно подростков.

– Надень что-нибудь легкое, я подожду снаружи.

Как только дверь за ней закрылась, я быстро открыла свой чемодан, который уже был на кровати, и начала перебирать свои вещи. К счастью, платье не сильно помялось и было вполне пригодно к одеванию без глажки. Я бы не подумала, что с порога придется в него облачаться. Смыть дорожную пыль и переодеться заняло около десяти минут. Я старалась так быстро, как могла. Не хотелось заставлять ждать «главу государства», пусть и очень маленького. Расчесав волосы, я быстро покинула комнату, оставив в ней заметный беспорядок. Убирать времени не было. Надеюсь, никто не будет проверять.

Анабель пристально меня оглядела и одобрительно улыбнулась:

– Лисбет будет довольна.

– Лисбет – ваша мать, – догадалась я.

– Разумеется! – снисходительно ответила она.

Очевидно, дочь предпочитала звать родителей по именам. Что ж, это, во всяком случае, лучше, чем не называть их вовсе, как поступает Адам. Теперь я хотя бы знаю имена всех.

– Поспешим, нас, наверное, уже заждались. Глядишь, и брат решит, что я не справилась с возложенной на меня задачей.

А задача эта заключалась в том, чтоб сопроводить меня на пикник, организованный в честь приезда старшего сына домой. Я, стараясь не отставать, спешила следом за Анабель по бесконечным лабиринтам этого большого дома и, наконец, мы попали в крытый зимний сад. Поспевая за легкой поступью грациозной девы впереди, я мельком смотрела на многочисленные скульптуры и фонтаны (их было множество), прятавшиеся за буйной тропической растительностью. Здесь можно бродить, по меньшей мере, целую неделю, пока все осмотришь.

«И каково это – жить в таком месте?» – думала я. Наша лондонская квартира будет величиной не более той гостиной, в которую меня завел Адам, когда мы вошли. Чтобы содержать такой дом в порядке, нужна армия слуг. И где, интересно, они все попрятались?

Прислугу я не увидела, но моему взору предстало нечто иное, гораздо больше встревожившее меня. Анабель отступила перед двустворчатой стеклянной дверью и пропустила меня вперед. Я, не задерживаясь, прошла через нее и оказалась на большой зеленой поляне, заставленной столиками и различными украшениями, как на свадебных торжествах. Я даже на секунду подумала, не с этой ли целью все организовано? Собралось как минимум пятьдесят гостей. Сглотнув ком в горле, я лихорадочно стала искать в этой толпе Адама, боясь увидеть его в смокинге для свадьбы. Обстановка располагала.

Я знала, что должна двигаться, но множество пытливых глаз, устремленных на меня, приковали мои ноги к земле. Понемногу мною стало завладевать отчаяние, словно стою на сцене, надо петь, а все слова забыла. Показалось, будто я Алиса, провалившаяся в кроличью нору и увидавшая новый странный мир. Вот только в отличие от нее я не чудесам удивлялась, а оцепенела. И куда, скажите на милость, подевался мой жених, когда он так нужен?

– Не стоит так волноваться. Это просто наша семья.

– Большая семья, – едва выдавила я.

Анабель проскользнула мимо, ухватила меня за руку и потащила в самую гущу толпы. Я и опомниться не успела, как оказалась лицом к лицу со строгим мужчиной. Взгляд у него был человека мудрого, давно живущего на свете, однако тело еще налито силой. Волосы только местами тронула седина, скорее украшая, чем подчеркивая его возраст. Рядом с ним, с осанкой царицы и лицом Венеры с картины Боттичелли, стояла высокая, изящная женщина. Ее возраст не поддавался определению.

Меня окружили, словно я представляла собой какую-то диковинку. В глазах и на лицах этих людей читались разные эмоции: от удивления до неодобрения.

– Да что вы ее обступили! – раздался спасительный голос. – Анабель, я сказал тебе привести ее сначала ко мне. А ты, проказница, нарочно устроила это представление.

Кольцо разомкнулось, и передо мной возник Адам с крайне виноватым лицом. Он с укором глянул на сестру, она в ответ не то фыркнула, не то вздохнула и встала возле высокой женщины.

Фрака на Адаме не было, мои опасения не оправдались.

Обняв меня за плечи, ему ничего не оставалось, как представить мою персону семье.

– Прости, – шепнул он мне, – она уверяла, что хочет просто извиниться.

– Она это сделала, – отдавая Анабель должное, ответила я.

– Отец, мам, – повернулся он к мужчине и высокой женщине, – это Руксандра Редклиф. Алекс – это мои родители Алестер и Лисбет де Керр.

– Приятно познакомиться, – выдавила я, пытаясь побороть волнение. Может, стоило сделать реверанс или что-то в этом роде? Как вести себя, я не знала. Уроков этикета в моей жизни, увы, не было.

Мать ласково улыбнулась, в то время как отец сохранял холодное выражение лица. Он только мельком глянул на меня, сосредоточив внимание на сыне. Присутствующие довольно громко переговаривались между собой. Голоса сливались в сплошной гам, разобрать что-то было довольно трудно, до меня долетали обрывки фраз: «…Кто она?», «Адам с ума сошел…», «Алестер это не одобрит…», «Следовало предупредить…».

Все эти фразы долетали и до ушей Адама. Поэтому без лишних предисловий он перешел прямо к делу: