Между Гарри и Уильямом развязался спор, кто из них поведет Анабель в танец, но она им обеим предпочла угрюмого молодого человека, стоявшего в стороне и не желавшего ни с кем заводить разговоры. Я не запомнила его имени, но помню, оно имело грозное звучание. Судя по всему, Анабель была к нему неравнодушна, а вот его чувства мне были не совсем ясны. Она сама его потянула танцевать, оставив братьев с носом. Нельзя сказать, что угрюмый молодой человек был симпатичнее двух других претендентов. Высокий рост, худощавое телосложение, темные, как смоль, волосы и взгляд исподлобья, смесь строгости и обиды. Он неохотно пошел с Анабель танцевать, но стоило ей заулыбаться и прильнуть к нему ближе, стал оттаивать. У меня сложилось впечатление, что он на нее в обиде, уж слишком расточала на него свои чары эта красавица. Даже стало интересно, что их связывает.

Меня тоже повели в танец. Адам всегда любил это дело, мы прокружились несколько песен подряд, оба счастливые и беззаботные. Но только шампанское и танцы меня расслабили, все направились на ужин. Я бы конечно предпочла танцы, но порядок устанавливал хозяин.

Все, и мы в том числе, пошли менять наряды и встретились спустя полчаса. Переодевались порознь, каждый в своей комнате. Адам заверил: он исправит это досадное недоразумение, и меня вскоре переселят в его комнату. Но я больше переживала о том, что надеть. «Надеюсь, такие официальные ужины будут не каждый вечер, иначе придется обогатить свой гардероб», – сказала я Адаму. Он только улыбнулся.

Ужин послужил контрастом неформальному общению на лужайке. Огромная столовая комната высотой около двадцати футов и порядка пятнадцати на десять ярдов или около того без труда вместила все большое семейство, хотя оно заметно поредело к тому времени. Очевидно, все же не всех пригласили на продолжение праздника.

Даже вспоминая тот ужин в окружении этих людей, я ощущаю дрожь. Мне было откровенно неуютно. Рядом со мной сидела Анабель, напротив Адам, а с другой стороны стул пустовал. Там должен был сидеть младший брат Адама, Тео, но его не было.

Мне казалось, что это экзамен, и высокочтимая комиссия обязательно меня завалит. Лихорадочно я вспоминала, какой прибор мне нужен для того или иного блюда. Занятие так себе, скажу я вам. Какое счастье, что мне уже доводилось несколько раз бывать на званых ужинах в связи с работой, и я все же справилась с поставленной целью! После де Керров я и с королевой могу отобедать, не ударив в грязь лицом.

Адам все время наблюдал с вежливой улыбкой на лице, что выглядело слегка неестественно.

Ели в тишине. Иногда Алестер что-то меня спрашивал, но беседа быстро исчерпывала себя, поскольку его вопросы носили закрытый характер и ограничивались ответами «да, сэр», «нет, сэр».

Но виной тому не молчаливость членов семьи, ведь некоторых, очевидно, просто таки распирало говорить. Но едва разговор начинался, Алестер обрывал его, словно боясь: будет сказано что-то лишнее. Я молчала и не без интереса за этим наблюдала, надеясь, эта холодность – не отличительная их черта.

Де Керры не спешили принять чужачку в лоно семьи.

Во время длинного и молчаливого застолья я имела достаточно времени изучить столовую, еще более элегантную, чем гостиная, в которой мне пришлось побывать ранее.

Резной потолок и большие деревянные панели, которые крепились к нему, каждая, имея свой собственный рисунок, вместе складывались в одну картину. Это был сложный орнамент на растительную тематику. Обилие цветов – больших и маленьких. Они цвели и вились по потолку словно живые. Несколько полуколонн в углах поддерживали всю эту конструкцию, придавая помпезности сдержанному стилю интерьера. Стены были просто декорированы тканевыми обоями в стиле классицизма. Вообще, парадные комнаты и холлы все отделаны аналогично. А вот моя комната отличалась неоклассицизмом, более практичным. Никаких колон и балдахинов: простая, удобная, в меру изысканная мебель, современная техника.

Вообще Норткерр был шикарным во всех смыслах этого слова. Как-то мы с Адамом ходили на экскурсию в Букингемский дворец. Пришлось ждать несколько месяцев, чтоб попасть туда (он открыт только два месяца в году). И вот мы с ним в этой роскоши. Я пожираю глазами все, что вижу, а он снисходительно улыбается в ответ на мой восторг. Тогда я подумала, что Адам просто невежа. Как можно не оценить такую красоту? Не восторгаться ею?

Но теперь все стало на свои места: естественно, он не удивлялся – парень же вырос в подобных условиях. Хрустальные люстры, старинные вазы, колоны, статуи, золотая лепка, позолоченные бра, бесчисленные картины (в их подлинности я не сомневалась), антикварная мебель, мраморные камины и так дальше. Все это его глаза видели с детства, ровно, как и громадные залы, приводившие меня в возбуждение, а у него вызывавшие обыденную скуку. Признаюсь, всегда мечтала почувствовать, каково это – жить в таком месте, и вот мечта исполнилась. Жизнь – непредсказуемая штука.

Тем временем, предаваясь воспоминаниям, я не заметила, как добралась до холла первого этажа. Остановившись посредине, я огляделась. Здесь бы не помешали какие-то указатели, ибо было совершенно непонятно, в каком направлении может быть кухня. Тут нужна GPS-навигация как минимум. А ведь в моем телефоне она есть. Взглянув на экран своего мобильника, я улыбнулась. Стоит загрузить сюда план дома и блуждать больше не придется.

«Может, позвонить Адаму и спросить?» – осенило меня. Набрав номер, я с нетерпением ждала ответа, расхаживая по холлу. Надеюсь, оторвав его на секунду от их собрания, я не навлеку на свою голову неприятности. В трубке раздался короткий гудок, и тут же монотонный голос оператора сказал, что абонент не может принять вызов. Из моей груди вырвался вздох разочарования.

Нет связи. Я бы подумала, что разрядился телефон, но лично снимала его с зарядки. Ну что ж, пойду наугад.

Я двинулась вперед, но резкий шум распахнувшейся и затворившейся двери заставил меня испугано застыть и оглянуться. Перед моим взором предстала мощная мужская фигура ростом более шести футов. Вид он имел угрожающий. Пристальный, намеренно строгий взгляд, направленный на меня, заставил поежиться. Мне даже показалось, что от него повеяло холодом. Мои ноги словно приклеились к полу от неожиданного зрелища, рецепторы навострились, кожа рук покрылась гусиной коркой.

Незнакомец был одет в прочную кожаную куртку с воротником-стойкой, застегнутой до самого верха на многочисленные металлические застежки. Она очень плотно лежала на его упругом стане. Штаны были из плотной ткани, заправленные в грубые сапоги, на бедрах широкий пояс, на котором крепилось несколько ножей и других вещей, явно использовавшихся не в мирных целях. Через плечо было перекинута лента со странными предметами в виде продолговатых пластин, некоторые из них подсвечивались слабым зеленым светом. Но больше всего настораживало и удивляло то, что сильной рукой в кожаной перчатке сжималась рукоять полуторафутового меча с малахитовым набалдашником сверху.

Если все его убранство и могло иметь какое-то отношение к охоте на зверей, то меч явно для такой цели в наше время не использовался. Этот герой словно свалился с какого-то другого времени или фантазийной игры.

Он тоже остановился и прикипел ко мне взглядом светло-голубых глаз, внутренний мягкий свет которых шел вразрез с намеренно суровым выражением точеных линий лица.

И тут я заметила сходство. Цвет волос, конечно, иной: у Адама темные, а короткие, небрежно поднятые верх волосы этого мужчины были светло-русые. Но скулы и подбородок… Можно смело предположить, это его брат – Тео. Но не исключено, что я ошиблась, иногда и двоюродные братья очень схожи между собой. Я не могла не задаться вопросом, чем он в таком виде занимался. Охотился на ведьм?

Молчание явно затянулось, и кому-то из нас первому суждено было его нарушить. Я неуверенно вознамерилась поздороваться, но вдруг он сдвинулся с места и, пройдя мимо меня, вложил меч в рыцарские доспехи, стоявшие у стены. По холлу эхом раздался металлический лязг, резанув по ушам. Меч встал на свое место, так же как у трех таких же рыцарей, стоявших в других углах.