— Мы знаем.

— Ничего, год-другой у нас есть. Надеюсь, времени хватит.

— Она сильная.

— Вы у меня молодцы, но зря постоянно у кристалла дежурили.

Дальше Асока разобрать не смогла. «Странно, почему они за собой двери открытыми оставили?» — удивилась она. «Ха, двери, да на фоне всего остального», — тут же заявил внутренний голос. Отрешенность сошла, сползла словно старая кожа. В голове зароились мысли, которым предстояло вылиться в сотни вопросов, но все они были жестко смяты в ком, а затем выброшены на помойку, когда Кира взяла ее за руку и заговорила.

Асока и раньше не могла похвастаться отменным самоконтролем, а уж после всех событий последнего времени… Единственное, что она себе не могла позволить — разрыдаться в голос. Ни отец, ни братья не могли заменить маленькой девочке ни подруги, ни сестры, ни, тем более, матери. Хорошо, что и не пытались.

Вместе с тихими словами Киры, падаван Асока Тано вновь была одинока в ордене. Снова переживала потерю родителей, расставание с тетей, друзьями и близкими. Стояла у иллюминатора и смотрела на уменьшающийся шар родной планеты. Она вновь боялась быть отвергнутой, не найти учителя, никогда не увидеть мира за стенами храма. Она была в рубке. Незримо присутствовала за спинами детей. Чувствовала сплетённые ладошки. До рези в глазах смотрела на пульсирующий светом кристаллик. Тот бился в такт с дыханием того, кто стал для них отцом. Раз за разом Асока падала в бездну и замирала от страха. Она боялась, что тускнеющий свет не вернется. Раз за разом у нее перехватывало дыхание, а сердце сжималось, когда кристаллик гас. Снова и снова испытывала она радость и облегчение, когда внутри граней зарождался свет.

Так они и уснули обнявшись. Старшая, с сухими дорожками на щеках, и младшая, не проронившая ни слезинки. Ни одна из них не видела, как капли крови из пробитых когтями лап, пропитывают колючую и жесткую шерсть, срываются с нее и падают, пачкая пол коридора возле каюты. Стоило Мирру развернуться и отправиться в тренировочный зал, как из ниши появился маленький дроид-уборщик, тут же наведший идеальную чистоту.

Исповедь Киры привязала к нам Асоку мгновенно и намертво. Я бы обе лапы отдал и любимый хвост не пожалел, ради того, чтоб у малышки не нашлось истории, способной убить годы орденского воспитания на корню, но она была. Заниматься рефлексией не имело смысла. Все что я мог, и что от меня требовалось — быть рядом. Разговоры сейчас не нужны и бесполезны. Делами, а не словами. Так надежней. Время бесед придет потом.

— Если доживем, — шепнул внутренний голос.

— Доживем, — рыкнул на себя.

— Все ли?

— Я постараюсь!

— Ты уже постарался. С учителем, с Ино, с Клайдом, с Проном, Гардуллой, Пахабом, сбшниками, пиратами, басомагсами…

— Заткнись! — саданул по невинному дрону-фехтовальщику, превратив того в лепешку.

— А сколько джедаев на тот свет отправится? Сколько мальчишек и девчонок, вроде Тима с Фабом и Вен, погибнут, покалечатся, сиротами останутся? Сколько Скабов, Писов, Мисов, Симов, Йоргов, Ику… сколько людей, твилеков, забраков, тогрутов, битов… Сколько?! Что ты рычишь, трус хвостатый! Сколько?! Отвечай, скотина!!!

— Всех не спасти!

— Не ты ли рассуждал о попытках, изменениях и прочем? Не ты ли, рожа клыкастая, до упаду тренировался? А зачем? Зачем?!

— Ради них. Ради…

— Котят? Они даже не твоего нынешнего вида, катар. И чем они лучше других? В рот тебе смотрят? Легко перед ними быть лучшим? Греют восхищенные взгляды? Упиваешься собственным великодушием и благородством?

— Нет!

— Уверен?

— Да! Сила меня раздери, да!!!

— Ну-ну. Посмотрим, как ты лет через десять-двадцать им в глаза посмотреть сумеешь.

— С-сволочь!

— Да нет, ты у нас трус. Обыватель. Как был им, так им и остался. Костюмчик только сменил. Шубкой обзавелся, морды бить научился.

Сила образовала тугой комок. Инстинкты то вопили, что приближается матерый конкурент, то сигнализировали о грядущей большой охоте. Война надвигается. Сотни одаренных чуть не разом погибнут, десятки тысяч клонов и миллионы аборигенов Джеонозиса полягут. И это будет каплей в море крови.

— Осознал, хвостатый, — завел свою шарманку внутренний голос.

— Делай, что должно, и будь, что будет.

— Кончай ты умными цитатами кидаться, посмотри в зеркало и заткнись. Сказавший это был Императором, одним из немногих достойных.

— И что мне делать прикажешь? Ты, умник.

— Повзрослей, для начала. Цель в жизни найди, хватит по галактике, как по проруби шарахаться.

— Ха-ха. Цель в жизни найди, ты мне еще смысл поискать предложи. Да если бы его было так просто найти…

— То ты бы сюда не попал.

— Я этого и не просил. Будто мало достойных было. Я ведь никто! Жил как все, барахтался понемногу, за длинным баксом бегал. Пожрать вкусней, поспать подольше.

— Ну да, с пожрать у тебя тут все хорошо. Так наворачиваешь, словно с голодного края.

— Это природное!

— Так я и не спорю. Только разве это что-то меняет? Там по течению плыл, вяло ластами гребя, тут то же самое делаешь. Разве что еще воля Силы прибавилась. Такой себе голос в голове. Навроде меня. Ты же ни одного поступка своего до конца не довел.

— Я…

Вот тут пришлось прервать внутренний диалог. Как-то так разом осознал — это правда. С Басомагса сбежал, а ведь мог еще многое сделать. Демоны, да главное я не сделал, они же в надвигающейся войне всей планетой против Республики попрут и дружно на фронтах разных полягут. И мне этого уже не изменить. Поздно, ненависть и месть давно взошли и плоды свои дали. Падишаал без меня в светлое будущее карабкается, просто повезло и звезды так сошлись. Не моя в том заслуга, максимум — камешек толкнул. Тоже, вроде как, немало, но ведь мог бы куда больше сделать. Учитель, чертов Немак, ведь если бы сразу набил ему морду, взял за шкирку… да и с парочкой все то же самое было.

— Р-р-р! — только и оставалось, что раскачиваться, сидя на коленях, рычать, держась за тупую голову и выкручивать уши.

— А ведь у тебя нынче другая беда, — опять зазвучал ехидный голосок. — Ты ведь теперь не за себя боишься, не ищешь, где бы хвост непутевый комфортней пристроить.

— Они моя цель. Я ради них…

— Нет, жить ради других любой дурак может, ты ради себя научись. Не для себя, а ради, улавливаешь разницу?

— Еще бы знать, чего я хочу.

— О, ты-то знаешь, все мы знаем, да не все признаться готовы. Бабы, деньги, квартиры, машины, прочая ерунда — это так мелко, что даже стыдно.

— Я их и не хочу, хоть и не отказывался никогда.

— Еще бы, хорошо быть здоровым и богатым. С этим никто не спорит. Вот только, все это нужно лишь для того, чтобы заняться реальным делом, полезным и значимым. Ты в прошлом мире основы не имел, а в этом давно ее получил, вот и бесился с жиру. Менять один кораблик на другой, покомфортней, покруче. Тьфу. Что, тяжело последовать тупому, доставшему, но все же верному совету разных лощеных коучей и из зоны комфорта выбраться? Не можешь к Йоде пойти и все ему рассказать?

— Не дойду.

— И? Что ты потеряешь? Жизнь? Так ты не живешь, ты существуешь. Вроде кактуса на окне. Солнышко светит, поливают, землички с удобрениями подсыпают. А уронят, всплеснут руками, поохают и новый купят.

— Это ничего не изменит. Полыхнет. Может через сотню лет, может через двести. Какая разница?

— Никакой, естественно. Объективные силы, окраина хочет свободы и равных возможностей, центр желает доить окраину. Вторые без первых могут, а вот первые — тем хуже придется. Тысячелетия анархии и войн, муки родов нового. Кровь, хаос, деградация, прочие радости. Но ведь можно и повлиять на сроки, а то и упорядочить процесс.

— Интересно знать, как?

— А ты историю вспомни, ты же любил на кухне порассуждать, читал много. Повспоминай.

— На то и щука, чтобы карась не дремал.

— Дошло, наконец-то. Ну что, попробуем соломки подстелить?