…

В понедельник после пяти часов дороги, мы вываливаемся из общего вагона поезда «Бийск — Томск». Мы — это я, Паша, Борис Меньшиков и девчонки из нашей группы, которые живут в городе. Отпуская грязные шуточки, мы кое-как втискиваемся в переполненный троллейбус, идущий как раз до Томского политеха. Там должна собраться вся группа.

Павлов опаздывает. Я, как комсорг группы, решаю действовать самостоятельно. В ректорате узнаю, куда нас поселят, получаю записку от проректора по хозчасти и веду команду в указанном направлении.

Хорошо, что общага оказывается в двух шагах от института.

Тётка в синем халате и разношенных шлёпанцах предпенсионного возраста, — комендант Клавдия Ивановна. Она выдала нам ключи от комнат. Окинула нас подозрительным взглядом и повела в каптёрку.

— Готовить в комнатах нельзя, только на кухне. — Грозным тоном вещает комендантша. — Курить в комнатах нельзя. Спиртное ни-ни! Парням находиться в женских комнатах после одиннадцати нельзя, ни под каким видом! Имейте в виду, что студком иногда устраивает внезапные ночные рейды по комнатам. Если застукают кого, не пожалеют.

— А девушкам в мужских можно? — самым невинным голосом любопытствует Вера Лебедь. — Вы же знаете, Клавдия Ивановна, как нам девушкам так иногда хочется крепкого м-м-м… чаю, особенно по ночам.

— Знаю я ваши чаи-кофеи, — ворчит комендантша, — вам бы только шашни крутить. Девушкам — тоже нельзя!

— Надо бы Павлова раскрутить на пиво, — подаёт голос Самарович, — чтобы не опаздывал.

— Раскрутим, куда он денется, — поддерживаю я приятеля, — сейчас нам надо с бытовухой закончить и ехать в «Томскреставрацию». В обмерах мы с вами уже мастера, знаем, что дело простое.

— Борька! Кончай строить из себя большого начальника — без тебя знаем. — Пашка сердито ворчит на мои поучения.

В самом центре Томска, прямо на площади Ленина, в здании бывшей товарной биржи расположилась контора реставраторов, созданная всего два года назад. Там нас встретил Валера Блинков.

— Разместились? Всё в порядке? — спрашивает он меня. — Я тут уже со всеми всё обсудил, объекты получил. Вы — первые прибыли, вам и выбирать из четырёх домиков. Я бы порекомендовал домик рядом с общагой. Во-первых, ездить не надо, во-вторых, это классика, хоть и в дереве, а значит чертить меньше.

— Валера, а нам экскурсию можно будет устроить? — Инна Ромашкина не хочет полагаться на мнение этого недотёпы, хоть он аспирант и без пяти минут кандидат наук. — Хочется своими глазами посмотреть, что эти домики из себя представляют. Я никогда в Тосмке не была.

— Сегодня после обеда поедем на обзорную. Пойдёмте, я вам камералку покажу. Там вы будете готовить показуху [162] для зачёта. Только просьба есть у реставраторов. Бардак не устраивать! Через дорогу Обком. В любой момент кто угодно из секретарей может заглянуть. Увидят бедлам — урежут финансирование.

— А обед здесь когда? — Наташка Пахомова всегда интересуется вопросом на тему чего-нибудь перекусить, — до столовки далеко? Или нам лучше самим готовить, а сюда с собой носить?

— Я обедаю в обкомовской столовой, туда после двух часов пускают с улицы. Готовят хорошо и недорого. Самим готовить — дороже выйдет.

— Валера, а ты нами все две недели будешь командовать?

— Нет, даже не надейтесь, сегодня уеду. Приеду к завершению, буду на зачёте от кафедры. Но тут слово за «Томскреставрацией», они надеются получить пригодный продукт, чтобы можно было использовать ваши чертежи для своих проектов.

Тут меня опять осеняет! Если реставраторы хотят получить продукт, то они должны будут заплатить. По существующим расценкам. В реставрации расценки очень даже не плохие. — Я опять намекаю Валере на этот факт.

— Боря, вот что ты за человек! — в сердцах ворчит Блинков. — Почему тебя всегда так волнует вопрос денег? Я же знаю, сколько ты на самом деле зарабатываешь.

— Валер, ты не прав! — Вступает в разговор Меньшиков. — Какая разница, сколько я зарабатываю в другом месте? Если я здесь делаю что-то, что полагается оплачивать, то справедливо будет мне положенное выдать. Если положено, но не выдано, значит, эти деньги украдены.

— Вы оба меркантильные и жадные, но правы, конечно. Досадно, но я совсем выпустил это из виду. Вам самим придётся с директором «Томскреставрации» об этом договариваться. Вы расценки лучше меня знаете, и торговаться научились… А я простой аспирант и не хочу всякой бухгалтерией заниматься. И вообще, деньги это пошло!

Тем временем к нам приближается седой дедушка с тросточкой и больших роговых очках. Несмотря на почтенный возраст, идёт он бодро.

— Дрейзин Элиазар Израилевич, — представляется он скрипучим тенорком, — главный архитектор проектов «ТомскГИПРОТранса». Пройдёмте, мои юные друзья, вон в тот дивный экипаж. Сегодня я буду вводить вас в транс рассказом о славном городе Томске и его архитекторах. Правда, смешно — «ГИПРОТранс» вводит в транс?

Наша компания к этому времени пополнилась прибывшими сокурсниками до полного состава. Мы проходим к старенькому экскурсионному ЛИАЗу. Внутри пахнет пылью, бензином и раскалённым кожзамом пассажирских сидений.

— Когда мы издали книжку про деревяшки Томска, нам её заказывали даже из Москвы и Ленинграда! — Важно подняв указательный палец вверх, Дрейзин начинает свой рассказ, — Но даже самый распрекрасный альбом проигрывает осмотру живых домиков.

Вам очень повезло, мои юные друзья! Деревянная архитектура обладает одним неприятным свойством. Она недолговечна. К тому же наши деревяшки расположены в центре города, что рано или поздно приведёт к их сносу. Возможно, какие-то из них будут отреставрированы, какие-то перенесены на новое место, но 90 % будет снесено. Что тут поделать, город — живой организм, он должен развиваться, отбрасывать устаревшее, лечить заболевшее, наращивать новое.

…

Под бодрую болтовню старого архитектора, мы объехали весь город. Останавливались в наиболее интересных районах. Посмотрели и Елань, и Татарскую слободу, и Уржатку и много чего ещё. Все в восторге. Лекция Элиазара Израилевича тоже всем понравилась. Смущала только, его позиция в отношении старой застройки. Прямо как в партийном гимне: «Весь мир насилья мы разрушим, до основанья…». Страшные люди эти советские архитекторы. Мало того, что строят сплошные сундуки, так ещё и всё старое норовят под корень извести…

…

— Мужики, а чего это вы не чешетесь по поводу сегодняшнего вечера? — вдруг заявила Наташка Пахомова, — хотите замылить такой важный этап, как праздник начала? Так дело не пойдёт. Скидываемся сейчас по трояку. Ты, Павлов, берёшь деньги и мухой в магазин. Я думаю, трёх бутылок агдама нам хватит. Ты, ты и ты, — она нагло тычет пальцами в оставшихся, — берёте остальные деньги и бегом на рынок. Купите там овощей и мяска какого-нибудь, лучше свинины нежирной, она готовится быстро. — Она замерла на мгновение, что-то рассчитывая, потом подняла глаза на нас и с удивлением в голосе продолжила, — а почему вы ещё здесь? Я же скомандовала — бе-гом в ма-га-зин. Что не понятно?

Мои усилия объяснить, кто здесь начальник, были подавлены в зародыше. — Ты, Рогов, будешь командовать на объекте. Рабочий день закончился. Поэтому заткнулся и бегом вместе с Самаровичем и Меньшиковым за продуктами.

Первый вечер обмерной практики прошёл в упражнениях по измерению глубины и диаметров стаканов выпитого портвейна, которые позже приобрели элементы эротики. Я старался не пить много, усиленно делая вид, что пью со всеми наравне. Благодаря этому удалось через час улизнуть из гоп-компании. Ни одна из наших барышень не вызывала у меня нежных чувств. Прогулка по вечернему Томску была приятнее.

…

На следующее утро нам были выданы рулетки и нивелир с рейкой, для точного определения вертикальных отметок. Мы разбились попарно, и каждая пара взяла себе отдельный фронт работ. Подвал, уровень земли, чердак плюс мезонин. Я, как бригадир взял на себя общее руководство процессом и помощь Павлову с Пахомовой, которым достался самый большой участок.