На станцию «Первомайская» поезд прибыл в полном составе, но с изуродованным взрывом третьим вагоном. Через разбитые окна были видны сломанные сиденья и ободранная обшивка. На станции поезд уже ждали работники транспортной милиции. По всем признакам имел место террористический акт.

Гастрономом на Дзержинского Алейников решил заняться лично. Не хотелось ему выглядеть идиотом в глазах друзей. В половине шестого он зашёл в магазин, подошёл к прилавку, внимательно осмотрел лежащие сыры, перевёл взгляд на колбасы. Также внимательно их изучил, но вдруг взгляд его замер. Генерал поднял голову и сказал продавщице следившей за ним с пристальным вниманием:

— Товарищ продавец, что это у вас за сумка лежит в углу?

— С утра ничего не было. А сейчас не знаю, мне из-за витрины не видно. — Женщина, не спеша, обошла прилавок, проплыла мимо немногочисленных покупателей, и собралась было открыть непонятную черную торбу, как движением руки генерал её остановил.

— Тихо! — Шёпотом скомандовал он, — слышите? тикает…

Лицо тётки тут же побелело. Руками она закрыла себе рот и начала пятиться к дверям.

— Где здесь ближайшее отделение милиции?

— Какая милиция? Нет, не знаю… Нет тут милиции… В нашем доме КГБ. — Забормотала перепуганная женщина.

— Хорошо! Тогда быстро закройте магазин, ни в коем случае сумку не трогайте, сами выйдите на улицу и никого не подпускайте. Я схожу, договорюсь о сапёрах.

Пока они переговаривались, пока Алейников дошёл до КПП комитета госбезопасности, пока там уговаривал дежурного, полчаса до взрыва истекло. На КПП был слышен только лёгкий хлопок.

— Слышал, лейтенант? Доупирался? — голос генерала стал презрительным, — не быть тебе капитаном. Похоже, рвануло. Дай бог, чтобы никого не придавило.

Серия взрывов потрясла столицу. Свидетелей было много. Власти, как обычно в СССР, никакой информации не давали, что служило поводом для самых замысловатых слухов. Одни говорили, что это американцы таким способом хотят сорвать Олимпиаду, кто-то обвинял сионистов, кто-то китайцев. Были слухи, что это «блатные» ставят под контроль «барыг», что банда Монгола громит волков Япончика [113]. Слухи обросли множеством кровавых жертв и масштабными разрушениями.

«Голос Америки», «Свобода», «Би-Би-Си» и другие вражеские голоса уже на следующий день смаковали в эфире все эти сплетни, добавляя версию о причастности к взрывам КГБ, как провокацию, направленную против инакомыслящих.

Тут власти, наконец, спохватились, поняли, что дальше замалчивать нельзя, и 10 января ТАСС дал весьма умеренную и сдержанную информацию о событиях. Информагентство сообщило, что 8 января в вагоне столичного метрополитена и в магазине № 15 произошли взрывы небольшой мощности, пострадавших нет. Про другие взрывы вообще промолчали.

Еще через день «голоса» передали об «Обращении…» Сахарова, в котором опальный академик выдвинул версию о провокации КГБ.

Нужно было срочно найти виновников, но следов практически не осталось. Только через год было найдено ещё одно взрывное устройство, с помощью которого вышли на след армянских националистов, больше похожих на идиотов. Их назначили виновными, провели через закрытый суд и быстро расстреляли. Народу так и объявили, а он с готовностью поддержал быструю расправу. Диссиденты притихли и сидели, как тараканы под веником.

На следующий день в воскресенье Морозов позвонил мне и, довольный успехом проведённой операции, благодарил за такое полезное дело, как спасение человеческих жизней.

Я тоже был рад тому, что удалось избежать человеческих жертв. Не было даже раненых. Хорошо бы ещё, чтобы КГБ ничего не нашла на ветеранов.

— Боря, ты ещё что-то говорил о авиакатастрофах. Может быть, попробуем? — ветеран вошёл во вкус «спецопераций». В твоей записке упомянуто происшествие под Алма-Атой. Но никаких подробностей нет.

— Давайте попробуем. Как же там… 13 января будет крупная катастрофа под Алма-Атой. Ту-104 Хабаровского авиаотряда. Рейс Хабаровск — Алма-Ата. На подлёте к Алма-Ате произойдёт возгорание левого двигателя, но сигнализация не сработает. Экипаж попытается посадить машину на одном двигателе, но машина потеряет скорость и рухнет, развалившись на три части. Все 90 человек погибнут. Причина катастрофы — разрушение от старости топливопровода, что привело к возгоранию двигателя.

— А номер рейса?

— Нет, номер я не знаю.

Я более чем уверен, что у боевых ветеранов, вкусивших радость победы, в конце концов, всё получится.

В буфете пятого управления Комитета госбезопасности 10 января царило оживление, которое бывает здесь только по случаю завоза дефицитных продуктов со спецбазы Совмина. В этот раз завезли настоящий швейцарский сыр и австрийскую полукопченую колбасу. Давали не более килограмма в одни руки, но и это радовало служивый люд. Настроение хорошее было у всех, кроме Наташки-буфетчицы. Мало того, что ей приходилось работать в поте лица, так эти «дармоеды» норовили подсунуть ей секретные документы вместо обёрточной бумаги.

— Не сувайте мне докýменты! — кричала она, чтобы всему буфету было слышно. — Андропов запретил в докýменты товар отпускать!

— Да, это старые, ненужные бумаги! — уговаривали её.

— Мне читать некогда, мне людёв обслуживать надоть! Симонян в прошлый раз горбушу в какие-то секреты завернул, так мне выговор объявили! Так что, у кого нет чистой бумаги, в очередь не вставайте, отпускать не буду!

Честно говоря, майору госбезопасности Игорю Шамраеву давно уже надо было быть у начальника и докладывать о состоянии дел по расследованию террористических актов потрясших Москву в прошлую субботу.

— Шамраев, вы, почему еще в буфете, вас Филипп Денисович заждался, — услышал майор у себя за спиной голос секретарши Бобкова.

— А колбасу за меня Бобков будет получать или, может, вы, Надежда Дмитриевна?

— Нет, посмотрите люди добрые! — возмущению пожилой женщины нет предела, — его генерал-майор ждёт, а он тут колбасу боится упустить! До чего страна докатилась!

— Ладно, не кипятитесь, иду я уже, иду.

На самом деле Шамраеву не так уж нужна была колбаса, как хотелось оттянуть встречу с начальником. Прошло уже почти двое суток с момента первого взрыва, а ни версий, ни следов, ни улик. Правда, в рассказе продавщицы из 15 магазина фигурировал какой-то генерал, который прямо перед взрывом обнаружил сумку с бомбой, но это был не след, а только намёк на него. Других зацепок не было ни одной… Тут уж от головомойки не уйти, сколько за колбасой не стой… Начальник есть начальник, а у него есть свой начальник… Все мы делаем одно важное дело.

С тяжёлыми мыслями, под конвоем суровой дамы, Игорь Иосифович поднялся в кабинет Бобкова, где коротко доложил о полном отсутствии версий для оперативно-розыскных мероприятий. Найденная на крыше станции стрелка часов — вот и все улики на сегодняшний день.

Ты, майор, не переживай, — спокойным тоном неожиданно начал генерал, — пятёрка наша не на высоте, есть такое, зато парни из второго отработали на пять баллов! Ты всех свидетелей уже собрал?

— Филипп Денисович, к ак их всех собрать. Двадцать человек по взрыву в метро уже нашли, десяток по пятнадцатому, еще десяток по мусорке… Все это или не все, трудно сказать. Наверняка не все. Кого-то допросили, но тут еще непочатый край работы. Выходные же были. Как людей искать?

— Допустим, — допросить не реально, но собрать можно было и всех. Поквартирный обход делали? Наверняка, какие-нибудь старушки-процентщицы сидели и в окна глазели.

— Камельков лично обошёл часть квартир, на остальные участковых подключил.