Я поставил точку и с удовлетворением откинулся на спинку стула. Статья, щедро сдобренная ссылками на «исторические решения» получилась даже не на две, а на целых три странички. Теперь можно и развлечься.

А не позвонить ли мне Леночке? Что-то я с ней давно не гулял. Кроме того, хорошо бы с Александром Семёнычем встретиться, попросить его помочь мне с кистями и, заодно, забросить идею о сотрудничестве с Худфондом.

…

— Галина Павловна? Здравствуйте! Это Боря Рогов, — говорю я в трубку, — Лену позовите, пожалуйста.

…

— Лен, привет! Рад слышать тебя, давно тебя не видел, соскучился. Подышим свежим кислородом? Погода замечательная. Сухо-тепло. Багрец и золото. Позже? Хорошо, давай. Сразу после программы «Время». Жди меня, и я зайду, только очень жди.

Лена решила внезапно, что если не растягивать подготовку к концерту, то вполне можно закончить и до одиннадцати. Она так увлеклась музицированием, что не заметила, как пролетело время. От пианино её отвлек звонок, дерзко вломившийся в шопеновские аккорды. Она отдернула руки от инструмента, пару секунд посидела, возвращаясь к реальности и, как была в домашнем халатике, побежала открывать дверь.

— Ты ещё не одета? Может мне у подъезда подождать? — начал торопить Борис. Взгляд его тем временем упал за небрежно запахнутую полу халатика, откуда выглянула белая полоска бюстгальтера.

— Давай проходи, я тебе сейчас сыграю, а ты скажешь своё мнение, — Лене не терпелось похвастаться выученным ноктюрном Шопена. — Всего пять минут, а погулять успеем, куда торопиться.

Она усаживается за пианино, на секунду замирает, закрыв глаза, и вот уже безмятежные звуки рисуют спокойную водную гладь, в которой медленно растворяются лучи лунного света. Шопен Боре тоже нравится, но в исполнении любимой девушки, он торкает гораздо мощнее… К тому же с табуретки, ему открывается чудный вид на прелести, от которых взгляд оторвать невозможно.

Наконец затихают финальные аккорды. Борис начинает петь дифирамбы исполнительскому мастерству своей любимой. Ей же, по ходу, всё равно кто там её хвалит, лишь бы превозносили и восхищались. Минуту послушав, она командует:

— Слушала бы тебя и слушала… Но так мы никогда не выйдем. Ты давай лучше, вставай и из комнаты, мне надо переодеться, — Лена, заметив похотливый взгляд, запахивает халатик, — выметайся, короче!

— Ну, вот, чуть что, так сразу выметайся… а может, я полюбоваться хочу? — шутливым тоном Борька подначивает подружку.

— Марш в коридор, и стой там, я быстро.

Через пять минут они уже целуемся в лифте. Музыка явно сыграла роль афродизиака, причем для обоих.

— Нет, нельзя так замечательно играть, ведь это возбуждает чувственность, а удовлетворить жажду плотских утех в наших условиях невозможно. Ты, Лена, виновата и должна как-то искупить свою вину.

— Пошел в жопу, болтун, даже и не надейся. Погулять, пожалуйста, целоваться-обниматься, ну, может быть, а вот на чужой кровать, рот не разевать, — кокетничает девчонка, пихая кавалера в бок.

Борис закончив расточать похвалы исполнительским талантам, делится с Леночкой идеей создания музыкальной группы в институте. Так как на факультете уже существует одна команда, надо только немного поработать с репертуаром и найти клавишницу.

— Ты отвлеклась, мы сейчас не мне жену подбираем, а ищем клавишницу, так что, гражданочка, попросил бы внимательнее отнестись к проблеме. К слову, у меня для нее и сценический псевдоним с японским уклоном уже есть — Херануко Пороялю, правда, звучно?

Ленка не выдерживает и звонко хихикает.

— Ты меня уморить хочешь? Херануко, говоришь? Запомнить надо, завтра девкам в училище расскажу, посмеёмся.

— Предлагались ещё Ясука Такая и Тохрипо Товизго, но большинством голосов остановились на Херануке. Но давай всё-таки поговорим про команду.

— Да, ну тебя в жопу, вместе с твоей командой, всё равно из этой затеи ничего путного не получится, максимум перепевы популярных песенок потому, что ничего серьезного вам никто не напишет, да и чтобы сыграть что-то серьёзное одних амбиций маловато будет.

— Ты не спеши, мы сейчас как начнем с еврейско-одесских песенок, так к нам целая толпа желающих выстроится, вот увидишь.

— Ну, это вряд ли… Не дадут вам одесские песенки исполнять, у нас знаешь какие требования к текстам строгие? Ого-го! Да и некогда мне с вами возиться, у меня этот год выпускной. В июне отчётный концерт, все дела. Хотя, может быть, ближе к зиме… если вы придумаете как простимулировать мои услуги. Ты помнишь, я беру дорого! Может быть что-нибудь и получится. Никакая Херанука не поможет.

— Лена, а может пригласить в помощники Алексея? Помнишь, тот усатый, что у тебя на днюхе с тобой дуэтом играл?

— Это, конечно, мысль, но я его так грубо отшила… Он обидчивый, со мной не хочет больше дело иметь. Телефон его тебе дам, звони…

Самопальная джинсовая курточка, продукт маминого творчества, пропускала тепло Ленкиной руки, мне не хотелось болтать о всякой ерунде. Хотелось чувствовать кожей это тепло, просто целоваться, просто лапать подружку. Темнота сентябрьской ночи давно опустилась на город… Хорошо погуляли сегодня, и с удовольствием, и с пользой. Кисточки мне Лена обещала достать и с папой встречу устроить.

Утром 20 сентября резко похолодало. Подхожу к окну. Перед глазами белое безмолвие. Всё покрыто тонким и хрустким снежным одеялом. Градусник на моём окошке показывает -50°С.

На прошлой неделе я стал комсоргом группы, после чего имел беседу с мужиком из первого отдела [89]. Конечно, там был не только я, собрали всех комсоргов и старост первого курса. Хмурый мужик призывал к бдительности, к беспощадности к врагам социалистического отечества и всё такое. Я думал, что сейчас и начнётся вербовка внештатной агентуры, но нет, что, в общем-то, логично. Вербовка дело сугубо интимное, огласки не терпящее. Я так до сих пор не представляю, кто у нас на курсе был осведомителем [90].

После общего собрания всем выдали методичку, где было изложены обязанности, задачи и методика ведения комсомольской работы. Очередной плод бюрократического творчества. Насколько я помню, комсомол в институте никого не волновал, от слова совсем. Однако для меня здесь всё-таки есть определенные выгоды. Опираясь на авторитет организации, можно будет проводить в жизнь какие-то идеи. Конкурсы по специальности, спорт, литература и прочее искусство. Хорошо бы придумать, как завязать отношения с каким-нибудь иностранным ВУЗом архитектурного профиля, но это на перспективу. Главное про всё писать в «Комсомолку» или в любое печатное издание, хоть в «Кадры стройкам» [91]. Не позднее чем через год надо будет попасть в бюро факультета, а затем думать о вступлении в КПСС. Эк же меня занесло! Ведь и учиться придётся, хочу я этого или нет. Большинство проектов надо будет спихнуть желающим заработать, чтобы освободить время, но часть не удастся ни как, да и не отработал я пока механизм взаимодействия с Худфондом. С Тришиным принципиально договорился, но пока, ни одного заказа на горизонте не просматривается. Поэтому в прошлую пятницу звонил в районный отдел вневедомственной охраны, сказал, что хотел бы работать сторожем. Попросили подойти вечером в среду. Работа, конечно, утомительная, но 90 рублей к стипендии — не лишние.

В четверг позвонил Вова Каплин. Интересовался, как у меня дела обстоят. Был очень рад, что я в учусь в родном Новосибе. Приставал опять с районной газетой. Я обещал подумать. Тут ведь как? Опыт общения с районной верхушкой дело полезное. Если учесть, что 20 лет назад именно в Дзержинском райкоме работал Егор Лигачёв, то подумать есть над чем.