Удивление на его лице сменилось сначала на стыд, а потом на угрюмую мину, которую он обычно корчил, когда считал что-то ужасно несправедливым.

— А ты её любишь? — мрачно поинтересовался он у меня.

— Эм… Твоя мама очень красивая и очаровательная женщина. И мне… Хорошо рядом с ней.

— Короче, любишь, — подытожил за меня ребёнок, заставив покраснеть. — И почему бы сразу мне всё не объяснить? Я думал: мама… Глупая. Но на самом деле… Вы оба глупые.

— Эй!

— Он прав, — всё также тихо отметила Лада.

— Да, но нельзя же так откровенно напрашиваться.

— Я уже всё равно на несколько порок наговорил, — он угрюмо отвернулся, всем своим видом демонстрируя неодобрение.

Я устало выдохнул. Мне не хотелось продолжать этот разговор. Не хотелось разбираться с бесёнком, наказывать его. Не хотелось думать о том, что я на самом деле чувствую к Ладе. Мне хотелось вернуться к Молчану и хорошенько надраться. Нужно было прислушаться к его идиотским советам и переспать с ней. Давным давно.

— Я не буду тебя наказывать, Яр. Мы с твоей мамой сами во всём этом виноваты. Иди в комнату и ложись спать. А пока будешь засыпать, подумай: что из всего, что ты сказал мне сегодня — правда. Хорошо?

— Мг, — ребёнок обиженно направился в комнату.

— А я? — ох уж эти большие голубые глаза.

— А ты — со мной, — это прозвучало как-то слишком жёстко, так что я посчитал нужным добавить. — Если хочешь.

А то вдруг на меня сейчас опять нападет разъяренный бесёнок?

Комментарий к Одиннадцать

Глава, в которой, во-первых, все члены этой странной семейки ведут себя как идиоты, а во-вторых, порка только мимоходом упоминается. Но тем не менее это очень важная глава для того, чтобы двигаться дальше.

Ах да, теперь главы будут выходить чаще.

========== Двенадцать ==========

Комментарий к Двенадцать

Очень большая и непростая для всех глава.

Оно как-то так само получилось ^^

Он снова опоздал к обеду. Не сильно, минут на пятнадцать. Но это начало входить у него в привычку — приходить немного позже, чем требовали мы с Ладой. Сначала он опаздывал минуты на три и я этого вообще не замечал. Потом три минуты превратились в пять, потом в семь, потом в десять.

Я начал мягко делать ему замечания. Он неизменно корчил виноватую мордашку и просил прощения. Я знал, что он проводит время с мальчишками Молчана и старался сильно не давить. Ему уже двенадцать — нужно больше свободы, больше пространства. Тем более, что чаще всего с ними был Богуслав, которому уже исполнилось пятнадцать и мозги у которого работали как надо.

Только вот с каждым разом его извинения казались мне всё менее искренними, а вина всё более наигранной. Я всё ещё не хотел давить и быть слишком требовательным, но теперь я видел в этих опозданиях проблему. Кажется, мой авторитет был под угрозой. И я планировал его мягко восстановить.

— Эй, где это ты был? — поинтересовался я, когда он уселся напротив меня за столом.

— Нигде, — коротко ответил он, берясь за ложку и подвигая к себе миску с супом.

Выгоревшие за лето волосы растрепаны, в них трава, листья и, кажется, какая-то живность. Рубаха — недавно купили новую, потому что растёт как на дрожжах — уже испачкана и порвана на левом локте. На лбу и подбородке ссадины, руки до локтей в царапинах и грязи.

— Руки помой перед тем, как есть.

— Они чистые.

Я схватил его за запястье, вытряхнул ложку из сжатого кулака. Продемонстрировал ему его же ладони. Перун всемогущий, а ржавчину-то он где нашёл?

— Мыть руки. Живо.

Он поплёлся к умывальнику, угрюмо бормоча что-то себе под нос.

— Так что же тебя задержало в этом твоём «нигде»?

— Ничего, — буркнул он, вытирая влажные и не то чтобы очень отмытые руки о грязные штаны.

У меня слишком хорошее настроение, чтобы поддаваться на эти провокации. Я не буду злиться. Не буду выходить из себя. Всё хорошо. Немного терпения.

— Перестань нарываться, бесёнок, — я мягко улыбнулся, демонстрируя, что не хочу с ним препираться.

Но он отреагировал совсем уж неожиданно.

— Это ты перестань! Перестань называть меня так! — он внезапно поднял голос.

— Как? Бесёнком?

— Да! Хватит! Я тебе не бесёнок! Ты достал уже с этим!

Ну приехали. Истерика на пустом месте. Интересно, у неё вообще есть какие-то скрытые причины? Или его просто накрывает, потому что истинная сущность даёт о себе знать? Я даже не мог решить, какой из вариантов предпочёл бы в данный момент. Если мой мелкий, например, влюбился, то я ничем ему не помогу. А если это характер, то я тем более ничего не могу сделать. Ну, дурь выбью, конечно, но это ведь временные меры. Рано или поздно я должен буду перестать его пороть… Но, судя по всему, не сегодня.

— Яр, ты можешь мне объяснить причины своего плохого настроения? — строго поинтересовался я.

— Ты, — дерзко ответил он мне, не отрываясь от поглощения супа.

— Вот как… И что же я сделал?

Кажется, всё-таки второе. Кажется, всё-таки пороть. А такой хороший день был…

— Достал, вот что. Пасёшь меня, как маленького. Ребятам можно только вечером домой возвращаться. А я должен обязательно явиться на обед! И никто у них не спрашивает, где они были и что делали. Но со мной так нельзя. Меня надо контролировать. Потому что я ведь не обычный ребёнок. Я ведь бесёнок, да?! — он с грохотом отшвырнул ложку.

О да. Это оно. Его накрывает. И он понимает, что его накрывает. А от этого злится ещё больше. Потому что понимает, откуда это. И ничего не может с этим сделать. Не может взять себя в руки. Ну ничего. Для этого есть я. Вдох-выдох. Я спокойно встал и направился к шкафу. Ребёнок мрачно доедал, не поднимая головы. Сам уже жалеет, что наговорил. Но надеется, что пронесёт. Я ведь многое ему прощал последнее время. Слишком многое.

Сразу после еды пороть, конечно, не самый лучший вариант, но откладывать некуда. Нужно ловить на горячем, так сказать. Я достал из шкафа пояс и вернулся к мелкому. Естественно, он попытался удрать. И естественно, я сцапал его за шиворот.

— Оставь меня в покое! Отпусти! Драгомир, отпусти меня! Я ничего не сделал! Ты спросил, я ответил. Я сказал правду. Ты не можешь наказывать меня за это!

— Дело не в том, что ты сказал, Яр, — ответил я, заталкивая его в комнату. — Дело в том, как ты это сказал. И ты это прекрасно знаешь. Раздевайся.

Какой здесь бедлам, Перун его возьми. Лада в эту комнату вообще не заходит что ли? Из принципа? Понятно, что ребёнку нужно личное пространство. Понятно, что он должен сам следить за порядком и за своими вещами. Но тут же просто бедлам!

Ладно, это потом. Сначала разберёмся с бардаком в его голове.

— Яр, раздевайся! Спускай штаны. Сейчас же!

— Нет!

Вот паршивец. Я притянул его к себе и начал стаскивать рубаху. Он брыкался и выворачивался из рук. Ещё никогда порка не начиналась так тяжело. Он всегда раздевался сам, он всегда был готов к наказанию — насколько к этому вообще можно быть готовым.

— Я всё равно тебя выпорю. Прекрати брыкаться.

— Это нечестно. Отстань! Оставь меня в покое!

Я кинул его на кровать, вжал в матрас, рывком стянул штаны. Он пытался вывернуться, молотил ногами, хватал мои руки и зло пыхтел.

— Тебя связать?! — наконец зло рявкнул я.

Он немного присмирел и перестал так сильно дёргаться.

— Я выдеру тебя, хочешь ты того или нет. Судя по всему — очень хочешь. Лежи смирно!

Я бил жёстко. С оттяжкой. Без передышек. Задница очень быстро покраснела, на ней вспухли бордовые полосы. Но ребёнок пока не плакал — зло фыркал и иногда вскрикивал. Даже почти не дёргался, только слегка крутил попой, пытаясь остудить её между ударами. А он серьёзно настроен. Ну ничего. Я серьёзнее.

— Если тебе не нравится что-то конкретное — я готов обсудить это, — не прекращая порку и стараясь не сбиться со счёта, заметил я. — Но если ты просто решил показать характер — извини, дружок, у меня характер покруче. Ты будешь меня слушаться. Ты будешь говорить со мной уважительно. И мне плевать, как сильно тебя это достало.