— Как этим пользоваться?

— Просто доверься чутью.

Он потерся об мою руку, как котёнок, а я взъерошил ему волосы.

— Будьте с ним построже, Лана. У вас всё-таки не обычный ребёнок.

— Спасибо, господин, я заплачу, как только…

— Мне не нужна оплата, — я качнул головой и поспешил уйти.

Комментарий к Пролог

* Фраза, которую по поверьям белорусов говорит лойма, когда приходит за своим ребёнком.

========== Девять ==========

Я лежал на кровати, широко раскинув руки. Я только утром вернулся с пятидневной охоты на волколака. Успел стянуть с себя грязную одежду и дюжину амулетов и наконец помыться как следует. Теперь лежал и смотрел в потолок. На рёбрах появился новый шрам. Голова гудела. Все мышцы ныли. Мне снова нужно было пополнить запасы трав. Но на рынок я больше не пойду, нет.

Немного приду в себя и завтра съезжу на хутор к Молчану. Заодно может заеду к кузнецу — нужно подправить лезвие меча.

Я почувствовал её задолго до того, как услышал шаги. Страх, смущение, стыд. Как только я понял, кто это, подскочил и начал судорожно одеваться. Как она меня вообще нашла? Если бы Яр воспользовался амулетом — я бы знал…

Двери я ей открыл в штанах и в рубахе навыпуск. Какой позор. А она выглядела даже лучше, чем месяц назад. На щеках появился румянец, волосы были уложены во «взрослую» прическу, а льняное платье украшено вышивкой.

— Добрый день, Лада. Простите, что я в таком виде. Только с работы. А где Яр?

— Яр остался дома, — глухо ответила она, когда я пропустил её в дом.

— Ясно. Жаль. Как у него дела?

— Я… Эм… — она устало опустилась на лавку, обвела взглядом неухоженный интерьер.

— Я много работаю, — смущённо сообщил я.

— Да, я вижу, — она замялась, а потом вдруг выпалила: — Я не справляюсь. Он умница. Стало намного легче, чем было. И видно, как он старается. Но иногда его так заносит… А я не могу ничего сделать. Раз шлёпнула — так он только посмеялся. Другой раз крапиву схватила. Но я себе руки пожгла больше, чем ему… Ну, попу.

Я хмыкнул. Представил себе, как этот бесёнок с хохотом удирает от матери, которая с трудом сжимает в руке пару крапивных стеблей.

— Вы хотите, чтобы я вас научил сына пороть?

— Не хочу. Я вообще не хочу его пороть. Неужели нет другого способа?

— А какие из «других способов» вы ещё не попробовали?

Она только развела руками.

— Я не могу. Вот так вот выдвинуть лавку, взять розги, — она вздрогнула. — Слушайте, Драгомир. Может быть вам нужна кухарка? Я и прибирать могу. И всё, что нужно по дому. Всё, что скажете…

— Сплетен не боитесь?

— Да плевать я хотела на них. Мне важно, чтобы сын вырос… Не нечистью.

Я решительно выдохнул.

— Мне не нужна ни кухарка, ни уборщица. Но мне мне нужна помощница. К таким сплетням вы готовы?

Она подняла на меня удивленный взгляд. Готовить для знахаря или убирать его дом — это одно. В конце концов, всегда можно сделать вид, что ты не знаешь, кто он и чем занимается. Но если ты ему помогаешь этим заниматься…

— Готова. Если вы готовы воспитывать моего ребёнка. Как своего.

— Ну, своего у меня нет, так что я не знаю, как это, — хмыкнул я. — Но мы можем попробовать. Я завтра поеду к приятелю, одолжу у него телегу и помогу вам переехать ко мне.

Она благодарно улыбнулась, встала, теребя в руках пояс юбки.

— Если вам нужна будет помощь в чём-то… Таком… Женском… Не стесняйтесь просить, господин.

Я устало закатил глаза.

— Так, хватит. Я не господин, я Драгомир. И мы можем перейти на ты. А твоё тело не разменная монета. Даже если раньше так было. Больше не будет.

Она залилась краской, низко поклонилась.

— Спасибо за всё, господин… Драгомир.

***

Всю ночь я потратил на переделку амулетов и другой защиты, развешанной по дому. Мне нужно было найти баланс, чтобы защита всё ещё работала — слишком много дряни тянется из лесов и болот на запах знахаря — и чтобы она не навредила мальчику. А это было не так просто. Некоторые вещи работают интуитивно. И я пойму, принесут ли они вред, только когда он перешагнет порог.

Весь день мы были заняты переездом. Пока я добрался до Молчана, пока успокоил его разгулявшегося хлевника в оплату за телегу, пока мы погрузили их вещи и добрались до моего дома, который был за пятнадцать вёрст от их деревни, пока расставили и разложили это всё — вот уже и стемнело.

К счастью, все амулеты работали как надо. Только над одним пришлось немного поколдовать, но малышу он вреда не нанёс.

Лада упорно мне «выкала» и через раз называла «господином», но я делал вид, что не замечаю этого. Тем более, что поведение Яра меня беспокоило куда больше. Он меня избегал. На мои вопросы отвечал коротко и сухо, а то и вообще пропускал мимо ушей. И смотрел волчонком. Раз уж я согласился взяться за его воспитание — надо браться как следует. Такое отношение меня не устраивает. И вечером я ему об этом сообщил.

— Я не хочу жить с вами, — услышал я в ответ злое шипение.

— Чуть больше месяца назад ты меня об этом просил, — я опустился на лавку, словил его за руку и притянул к себе.

— А потом я посмотрел на свой зад и сразу передумал, — дерзко ответил он, пытаясь вырваться.

Я хмыкнул, сжимая пальцы на его предплечье чуть сильнее.

— Значит, ты не хочешь жить со мной, потому что боишься порки? Что ж, это хорошо. Потому что эту проблему легко решить, Яр.

Темно-зелёные глаза делали воображаемую дырку у меня в переносице.

— Веди себя прилично и всё. А если не можешь — тогда подставляй зад.

— Я могу. Но иногда не хочу.

— Это лучше, чем если бы ты хотел, но не мог.

— Я ребёнок. Все дети плохо себя ведут.

— Да неужели?

Я вспомнил себя в его возрасте. Я боялся шаг ступить без позволения учителя. Потому что знал, чем чревато любое непослушание. Я не желал Яру такого детства. Никому не желал… И я поклялся себе, что не буду обращаться с ним так, как учитель обращался со мной. Я тряхнул головой, пытаясь найти подходящие аргументы, но тут вмешалась Лада.

— Яр, я уже говорила тебе: я теперь работаю с господином Драгомиром. Работаю на него. И его оплатой будет твоё воспитание. Ты можешь злиться или обижаться на меня, но это ничего не поменяет, — твёрдо и строго сообщила она.

Мы оба удивлённо глянули на девушку. Вот умеет же, когда хочет…

— Может, господин Драгомир просто даст тебе денег? — ядовито поинтересовался мальчик.

— А может я просто дам тебе по заднице, умник? — я крепко шлепнул его. — Мы будем возвращаться к розгам только в крайних случаях, Яр. Я обещаю. И мои требования предельно просты. Помогать мне и матери. Не хамить. Не трогать чужие вещи. Не лгать. Не уходить далеко от дома без позволения. Не влипать в неприятности. Всё понятно?

— Последний пункт какой-то… Нечёткий, — пробубнил ребёнок.

Я потрепал его по спине.

— Если твоя задница подсказывает тебе, что лучше этого не делать — лучше этого не делать. Так чётче?

Я поднялся и прошагал к шкафу. Достал оттуда и продемонстрировал малому кожаный пояс, на котором раньше носил на охоту сумку с травами — теперь у меня был другой, поудобнее. А этот идеально подходил, чтобы хорошенько подогреть одну маленькую вредную попу, но не травмировать её настолько, как это делали розги.

— Как я уже сказал, мы будем возвращаться к розгам в крайних случаях. Крайними случаями можешь считать три последних пункта, то есть ложь, уход далеко от дома и неприятности. Во всех остальных случаях с твоей попой будет общаться вот этот парень.

— Это должно меня успокоить? — угрюмо поинтересовался ребёнок.

— Нет, это должно тебя подстегнуть не делать глупостей. А теперь ложись спать, бесёнок, — я потрепал его по голове. — Завтра пойдём в лес и будем учить твою маму собирать травы.

Он наградил меня ещё одним злым взглядом и отправился в комнату, которая теперь принадлежала ему и Ладе.