Пожалуйста, не рассказывайте ему, господин знахарь!

— Я и не собирался, — я снова притянул его к себе. — А он не спросит сам? Или «ну, получили и получили»?

— Не. Спросит только, справедливо ли, — он ответил уже совсем спокойно и сдержанно — собрался.

— Хорошо.

— Господин знахарь…

— Да, Богуш?

— Могу я… Могу я иногда приходить к вам? На разговор?

Я устало зажмурился. Встряхнул так встряхнул, конечно…

— Богуслав, я не должен наказывать тебя вместо отца. А тем более — помимо отца.

— Я действительно имел ввиду просто разговор, — покраснел мальчишка.

— Тогда заходи, конечно, — засмеялся я, похлопал его по спине. — А пока иди к ребятам. Если Лада ещё там, передай, что я её жду. Хорошо?

— Да. Спасибо за всё, господин знахарь.

Я только махнул ему вслед, устало опустился на эту проклятую лавку, закрыл лицо руками. Фуууух. Как же это было сложно, тяжело, выматывающе. Как я устал… Меня бы кто выпорол. Может, у Молчана попросить?

========== Тринадцать ==========

Мы расслабленно валялись на кровати, наслаждаясь друг-другом. Работа на сегодня переделана, мелкий занимается с кузнецом — так что мы можем быть только вдвоём. Я гладил её по распущенным волосам одной рукой, второй очерчивал контур пухловатых красивых губ. Как это всё вообще со мной произошло? Чем я заслужил такой подарок от богов?

Всегда думал, что суждено прожить жизнь в одиночестве. И не то чтобы сильно переживал по этому поводу. Люди меня утомляли. Особенно, когда я был вынужден снимать перстень и окунаться в чужие эмоции. Но с ней это было кайфом. Она дарила только свет. Счастье. Спокойствие. Любовь.

Вдруг двери в дом открылись нараспашку. Мы не видели этого — только слышали. Меня тут же хлестнул, будто пощёчина, Ладин страх. Кто мог прийти? Я подбадривающе чмокнул её в висок, быстро оделся и вышел из комнаты.

Бесёнок стоял у входа, вжимаясь спиной в стену, вцепившись пальцами во взлохмаченные волосы. Глаза зажмурены. Дыхание сбитое, нервное. Руки дрожат.

— Яр, что случилось?

— Всё нормально, — сбивчиво ответил он, проводя ладонями по лицу.

До конца его рабочего дня ещё вроде как час. Что должно было случиться, чтобы он вернулся домой раньше?

— У тебя что-то болит? Устал?

— Оставь меня в покое, Мир, — он наконец взглянул на меня.

Очень по-взрослому, тяжело взглянул. Я прямо видел в этом взгляде усталость и разочарование. Неужели передумал быть кузнецом?

— Яр, я хочу помочь…

К нам вышла Лада. Увидев состояние сына, кинулась к нему, но он ловко увернулся от заботливых рук.

— Я вот и прошу помощи: не трогайте меня! Пожалуйста!

Лада открыла было рот, но я покачал головой. Не надо. Мелкий ушёл в свою спальню, хлопнул дверью.

— Он, наверное, повздорил с Мечиславом, — грустно заметила Лада.

У кузнеца был взрывной характер, так что неудивительно. Странно было то, что это произошло только сейчас, учитывая, что и у Яра характер не сахар… Я удивлённо и испуганно уставился на Ладу. До меня внезапно дошло, что могло случиться.

— О нет.

— Что? Мир, что?

Я не ответил. Решительно направился в комнату к ребёнку. Он лежал на кровати и сдавленно всхлипывал в подушку.

— Эй, дружок, я не буду ругать тебя, обещаю. Давай поговорим. Вы поругались с Мечиславом? Он разозлился на тебя?

Ему понадобилось время, чтобы успокоиться. А может, он просто думал, что мне надоест ждать ответ и я уйду. В конце концов он выдавил:

— Я не хочу говорить. Можешь считать это хамством. Или попыткой обмануть. Чем хочешь.

— А могу я считать это детскими капризами? — я присел на кровать рядом с ним. — Яр, веди себя по-мужски. Ты ведь уже не ребёнок. Что случилось? Он тебя наказал? Выпорол?

Я потянулся к его пояснице рукой, но он резко отодвинулся.

— Нет. Хотел. Но я ушёл.

Ой мать твою лойму… Мечислав сейчас наверняка в бешенстве. Мне придётся поднапрячься, чтобы уговорить его оставить ребёнка в учениках. Если ребёнок, конечно, этого ещё хочет…

— Почему ты ушёл? Он был несправедлив?

— Нет. Просто… — он наконец поднял на меня взгляд. — Я никому кроме тебя не позволю.

Я вздохнул и закрыл лицо руками. Я должен был сказать ему, что учитель имеет на это право. Я должен был предупредить. Но он так горел этой работой, он был так воодушевлён, что я не стал — вдруг его это отпугнуло бы. Зря. Чёрт, чем я думал?

— Прости, это моя вина.

— При чём тут вообще ты, Мир? Я должен был внимательнее следить за этой чёртовой печью, чтобы огонь не погас…

— Это серьёзная провинность? Я просто хочу понять…

— Да. Работа стала надолго, Мечислав не успел сделать один заказ вовремя, так что оплата будет в два раза меньше. Но он не может меня…

— Яр, он твой учитель. Он имеет на это право.

— Мне всё равно. Никто кроме тебя…

— И чем я отличаюсь от Мечислава?

Он поднял голову и удивлённо уставился на меня, как будто я последний идиот.

— Ты мой отец.

Я вздрогнул. Да, это давно было так. Да, я относился к нему как к сыну, а он ко мне — как к отцу. Но мы оба никогда не произносили этого вслух. Я никогда не вдумывался в эту фразу, пока он её не озвучил. Я ведь действительно стал ему отцом. Я чувствовал, что не могу сделать вдох. А он смотрел на меня, будто сказал что-то очевидное и простое.

— Да, малыш, но… — наконец выдавил я. — Ох. Ты хочешь бросить учёбу у Мечислава?

Он долго молчал, тихо шмыгая носом.

— Нет. Мне нравится эта работа. И я… Хочу быть кузнецом.

— Тогда тебе придётся вернуться и принять наказание, бесёнок. Мне очень жаль, что я не предупредил тебя заранее, что он имеет право это сделать.

Он отвернулся к стене. Я понимал, что он снова плачет. Но он старался не всхлипывать и не шмыгать носом. Только дышал ртом, тяжело, глубоко. Я посидел рядом ещё немного. Я ничем не мог ему помочь. Я ничего не мог сделать. Я не мог просить у Мечислава за него — он взрослый парень и должен отвечать за свои поступки. Я не мог его защитить, уберечь от этой чёртовой взрослой жизни. А впереди ещё столько боли, столько разочарований, столько перешагиваний через себя, через свои принципы, через свои желания. Я устало поднялся. Надо заварить успокаивающий сбор. И себе, и ему.

— Не говори маме, пожалуйста.

— Не скажу, Яр. Приведи себя в порядок и приходи на чай. Хорошо?

— Мг. Ты… Ты можешь пойти со мной? Ну, к кузнецу? Пожалуйста.

— Ох, Яр. Я ни на что не смогу повлиять, малыш.

— Я знаю. Просто… Мне так будет спокойней. Пожалуйста!

Я вздохнул.

— Хорошо. Завтра?

— Мг.

***

Утром мы стояли на пороге кузницы. Меня потряхивало — а уж как внутри колотило Яра я мог только воображать. Но держался он неплохо. Твёрдо. Мы переглянулись. Я виновато улыбнулся своему бесёнку и постучал.

Мечислав не спешил открывать, и я уже успел понадеяться, что его нет дома. Хотя оттягивать неизбежное, конечно, не имело никакого смысла. Но какая-то нерациональная часть меня очень хотела, чтобы эти двери так и не открылись.

Яр постучал ещё раз, более настойчиво и грубо. Клямка дверей дернулась и на пороге появился мрачный кузнец. Скользнул взглядом по бесёнку и уставился на меня.

— Даже не пытайся, знахарь.

— Да послушай ты, — я не дал ему закрыть дверь, вошёл в кузницу.

— Мне не нужен ученик, который не умеет работать и которого я не могу ни научить, ни наказать!

Меня переклинило. Я постоянно слышал эту фразу от учителя. Не нужен. Никогда не научишься. Бесполезный. Захотелось съездить кузнецу в морду. Но я сдержался. Мой ребёнок хочет эту работу. Также как я когда-то хотел. Эта работа даёт ему понимание себя. Черт возьми, я ведь хороший знахарь, что бы не говорил мой урод-учитель.

— Меч, я здесь не за тем, чтобы запретить тебе его наказывать. Я в каком-то смысле наоборот хочу попросить. Потому что Яр очень хочет быть твоим учеником. И он готов получить наказание. Но его слов для тебя сейчас может быть недостаточно.