Льды трещали, толстая ледяная корка покрывалась темной сеточкой. Несколько глыб нашли друг на друга, заставив раскрошиться на мелкие осколки. Пятисантиметровое в толщину бронированное стекло не позволяло услышать скрежет рассыпающегося холодного природного материала, однако воображение с успехом дорисовывало его собственными фантазиями. Кажется, я так и не дочистила оружие в ту ночь. Только смотрела на передвигающуюся поверхность заледенелой реки, отражающей множество лунных и звездных лучей. Была ли я эстетом? По всей видимости, самым настоящим, раз восхищение от природного явления перебивало все желание заниматься делом.
Нацепив белые кроссовки, я с несколько минут стояла напротив стекла. Привычные льды таяли на протяжении всего дня, и теперь от них остались жалкие корки тонкого льда. Февраль готовился к прибытию весны, может, даже сам хотел стать весенним месяцем. Выходя из внедорожника, я отметила стрекот мелких птичек. Они щебетали о своем, рассказывали о приближающемся человеке друг другу, оповещали о повышении температуры, что было одним из результатов глобальных климатических изменений. Такие красивые голоса и такие свободные создания. Им не приходилось сидеть напротив толстого стекла или в ванной с мячиком в руках в попытке вспомнить хоть что-то из прошлого. Хотелось бы мне стать такой.
Бежевый плащ не желал идти в руки, или, точнее, руки не желали тянуться к плащу. Впервые после возвращения из комы попав на улицу в одной только серой футболке и в шортах, я с удивлением для себя обнаружила полное отсутствие температурного восприятия. Пятиградусный мороз приносил дискомфорт, но не вызывал переохлаждения, и потому я все чаще отказывалась от верхней теплой одежды. Однако Элайджа Камски утверждал, что людям некомфортно смотреть на обнаженные женские плечи в морозную или дождливую погоду. Размышляя каждый раз об этом факте, я все больше убеждалась в его абсурдности. По улицам города ходили сотни «живых», большинство из них не одевались тепло из-за отсутствия восприятия холода или возможности заболеть. С какого перепугу кого-то станут смущать мои плечи? Но Камски настаивал, и я, несмотря на противоречия, все-таки брала с собой плащ при выходе из дома в гражданской одежде.
Как и ожидалось, босс оказался в бассейне. Мистер Камски был человеком, и, как и я, имел свои традиции и способы разгрузить голову. Пока зеленые глаза изучали жизнь за толстым стеклом, основатель «Киберлайф» с хвостиком на голове бороздил просторы выкрашенного в красный цвет бассейна с идеальной чистой водой. Завидев меня, терпеливо ждущую у края, Камски с характерным шумом плещущейся воды приблизился к металлической лестнице. Подниматься, однако никто не собирался.
‒ Случайно, не находил на дне желтую говорящую губку? ‒ с усмешкой произнеся последнее, я накинула плащ на плечи и подошла к маленькой стойке с баром у противоположной темной стены.
‒ Удивлен, ‒ с такой же усмешкой отметил Элайджа. Мужской, растянутый голос больше не хрипел, и это радовало. ‒ Не знал, что ты помнишь этот мультик.
‒ Ну, я же должна как-то влиться обратно в историю человеческой культуры.
Пока за спиной раздавался всплеск волн от поднимающегося по лестнице босса, я спокойно заполняла прозрачный бокал излюбленным мужчиной виски. Хлоя отсутствовала – Камски забрал их всех с самого утра, заперевшись в подвале для очередных обновлений. Однако на месте ее присутствовал другой андроид. Ричард, отведя руки за спину и наблюдая за происходящим серыми глазами, хмурился. Это была единственная машина в доме, что не сменяла экипировки «Киберлайф», состоящей из черной рубашки, черных джинс и белого с черно-синими вставками пиджака с высокими стоячими воротами. Голубой диод на виске андроида никогда не сменялся желтым, разве что однажды окрасился в красный из-за моего внезапного порыва агрессии на сумбурное замечание, брошенного в мою сторону. Тогда Ричард был отправлен в ту самую стену рядом с бассейном, у которой сейчас стоял.
Бокал был наполовину полон, когда бутылка закупорилась обратно. Я не собиралась пить, алкоголь был разлит не для меня. Элайджа стирал махровым полотенцем лишнюю влагу с лица, когда в комнате раздались мои неспешные шаги.
‒ Снова собираешься навестить город? ‒ мужчина принял бокал из моей руки, сверкая каплями воды на подтянутом торсе.
‒ Если ты позволишь, ‒ я по-простецки пожала плечами, не спуская безучастного взгляда с серых глаз Камски.
‒ Чем тебе плох наш бар?
Вопрос отдавался от стен эхом, приглушая звуки взволновавшейся воды. Вся суть походов в увеселительное заведение крылась в желании обдумать жизнь, которая была незнакомой, которая была новой. Иногда я знакомилась с людьми, общалась, слушала интересные истории и просто наблюдала за тем, как посетители уходят в алкогольное небытие. Такие моменты делали вечера живыми. И потому, саркастично взглянув в сторону покорно стоявшего рядом Ричарда, я раздраженно сжала губы в тонкую полоску.
‒ Знаешь, собутыльники здесь оставляют желать лучшего.
Ответа не последовало. Камски, вопросительно вскинув брови, застыл с бокалом у рта, так и не ощутив терпкий вкус виски. Серые глаза, смотрящие на меня сверху вниз, искрили удивлением и некоторой обидой.
‒ Нет, ты что? Я не настолько дурна, чтобы бухать с собственным начальником, ‒ отойдя к столу у стеклянной стены, выходящей на все тот же речной поток, я поправила браслет на запястье. ‒ К тому же, моя работа – обеспечить тебе безопасность, а не приблизить смерть от алкогольного отравления.
Черный, резиновый браслет лежал на темной поверхности стола. Мне не нравилось, когда босс снимал его, в особенности в мое отсутствие. Едкое чувство обеспокоенности заполоняло нутро всякий раз, когда браслет вибрировал, оповещая о прерванной диагностике объекта. Взяв браслет, я спешно подошла к Элайдже, что не спускал все это время с меня глаз. Чертов любитель контролировать весь мир вокруг.
‒ Надень, пожалуйста. И не снимай, ‒ напульсник был грубо сунут в руку Камски, в то время как уже опустевший бокал был отнят. ‒ Знаешь же, что ему не страшна вода.
‒ Иногда я чувствую себя маленьким ребенком, ‒ озадачено произнес босс, продевая руку в браслет.
‒ Иногда ты и есть маленький ребенок.
Привычная процедура проверки безопасности перед уходом выполнялась практически на инстинктах. Я снова оказалась рядом со столом, на этот раз намереваясь проверить наличие пистолета в ящике. На месте, как и всегда.
‒ Ричард, остаешься ответственным, ‒ пальцы спешно щелкали по экрану браслета, я просматривала все камеры наблюдения, искала признаки неисправности. К счастью, все было нормально. ‒ Меня не будет не больше трех часов. Так что постарайся не затупить как в прошлый раз, а то я лично тебя на шестеренки разберу. Все ясно?
‒ Ясно, ‒ грубый механический голос ответил в привычной манере подчинения. Андроид едва качнул головой, и тонкие пряди на левом виске зашевелились от этого движения.
Я смотрела на машину, и с каждой секундой хмурилась все сильнее. Перспектива оставить Камски с этим придурковатым роботом не радовала, не зря я применила фразу «как в прошлый раз». Однажды везя меня и босса из одного города в другой по трассе, Ричард вдруг завис, и это едва не привело к трагедии. Я успела перегнуться через переднее сиденье и вывернуть машину в направление обочины, подальше от встречной полосы. Благо, обошлось всего маленькой струйкой красной крови на лбу основателя «Киберлайф», что сладко дремал во время поездки. По-моему, это был тот день, когда я перестала обращаться к Камски на «вы», стирая кровь с его лица и не давая встать на ноги до приезда скорой помощи. В тот же день я пригрозила боссу разбить его любимую игрушку, или хотя бы заменить водителя. К сожалению, пришлось выбрать второе.
Причина частых сбоев в системе Ричарда и Хлой лежали прямо на поверхности. Основатель «Киберлайф», вдоволь нахлебавшись историй с девиантными отклонениями своих созданий, полностью перестроил программные коды оставшихся андроидов в доме. Никто из них не мог обмениваться данными с общей сетью, обновление систем происходило вручную самим создателем. Подобные поспешные решения привели к изменениям в неподготовленной кодировке, а так же к износу не подходящих для этого систем восприятия окружающего мира. Короче говоря, машины частенько тупили, хоть Камски и старался решить проблему, просиживая штаны в подвале.
