Вопрос о новом жилье был решен в те же дни, что и ремонт родительского дома. Честно говоря, мне было абсолютно наплевать что это будет за дом, какого он цвета, сколько комнат и как много лет. Я лишь указала риелтору на такие обязательные условия, как два этажа, отсутствие в истории криминала, наличие заднего крупного двора и желательно близкое расположение к Зендер-стрит. Последнее было прямо таки наваждением. Улица не была выбрана так просто, ведь на ней проживал единственный более или менее знакомый мне человек города – Хэнк Андерсон. Риелтор коротко кивнул головой. За те суммы, что я ему платила, можно было смело заказывать жилье на самом нижнем уровне ада ‒ работник и его бы смог достать.

Вещи прибыли в пункт назначения на несколько часов раньше меня. Мне безумно хотелось спать, тело ломило от недосыпа и стресса, с которым я пересекала границу штата. И сейчас я, щурясь и кутаясь в легкое вельветовое пальто, стояла напротив своего нового дома на Зендер-стрит. Бордового цвета двухэтажный коттедж, с треугольной белой крышей, усеянная утоптанным транспортерами белым снегом лужайка. Высокая черная дверь со стеклянными размытыми вставками по бокам отделяла меня от новой жизни, начатой с нового листа. Он наверняка был богатым и красивым изнутри: риелтор постарался, сбавив у продавца цену на тысячу, и потому столь красивый дом обошелся мне за копейки. Участок в Иллинойсе был продан за шестнадцать тысяч долларов. Покупатель не пыталась снизить цену, ведь уединенное расположение дома в элитной жилой зоне Рокфорда было и вправду просто идеальным. Но в Детройте каждый день появлялись все больше и больше новых предложений. Зендер-стрит не был исключением. Покупатель отдал участок за жалкие четыре тысячи, оперируя желанием поскорее уехать из неспокойного города. Риелтор вовремя ухватился за шанс.

Дом находился на другом конце улицы, вдалеке от лейтенанта, но мне было важно хотя бы такое расположение. Я нерешительно открыла дверь и вошла в дом. Темные бордовые стены с белыми плинтусами, гостиная слева, кухня справа. Впереди виднелся еще один коридор, идущий параллельно с ведущей наверх покрытой ворсовым ковром лестницей. В документах значилось три спальни, две ванной комнаты, столовая, кухня и гостиная, не говоря уже о широком подвале, куда с легкостью бы поместился бассейн. Я потеряно стояла на пороге, оглядывая стены. Вот значит где мне придется провести остатки отведенных столетий…

Разбор вещей занимал много сил. Коробки громоздились в гостиной, коридоре, кухне. Продавец оставил мебель, и, хоть она была в отличном состоянии, я все же рассчитывала в перспективе ее заменить. День длился неприятно долго. Приняв столь желанные после двухдневной поездки водные процедуры и сменив дорожную одежду на темные джинсы с просторной полосатой рубашкой, я принялась за дело. Вещи валились с рук. Внутри все чувствовало себя подавленно, неприятно. Если изначально я связывала это со страхом перед перспективой встретить здешних знакомых, то теперь причиной мне казалась общая потерянность. У меня появился собственный уголок жизни, я вновь ощущала мир всеми своими клеточками, вновь делала глотки воздуха полной грудью. Однако оставалось одно «но» – теперь мне было нечем заниматься. В прямом и переносном смысле.

Спальня была обустроена, когда послышался стук во входную дверь. Никто не знал о моем местонахождении, разве что риелтор, ведущий банкир и продавец. Вряд ли кто-то из них стоял по ту сторону и ждал, когда ему откроют.

Почувствовав напряжение внутри, я медленно положила взятую в руки коробку с посудой на разделочный стол. Мне не хотелось открывать. Мне не хотелось ни с кем общаться, и уж тем более с соседями, которые вдруг могли решить познакомиться с новым жителем улицы. Холодный паркетный пол охлаждал босые ноги, шаг за шагом вел меня к двери, и каждый этот шаг буквально разъедал чувством страха изнутри. Я могла догадываться, кто пришел. Легче от этого не становилось.

– Хэнк! – открыв дверь, я с улыбкой на лице поприветствовала седовласого старика. Лейтенант дружески махнул рукой. Коричневая куртка была припорошена снегом, волосы местами слиплись. За окном не было такого уж сильного снегопада, и потому это показалось мне странным. – Проходите.

Я отступила назад и только сейчас заметила кого-то еще за его спиной. Кого-то еще?.. андроид был растерян. На нем больше не было серого фирменного пиджака с серийными номерами и прочей раздражающей чепухой. На его место пришел обычный синий, с черными контурами по краям. Уж не знаю, кто писал его чувство стиля, но оно было слишком восхитительным, и оттого – пугающим.

Губы, словно нарочно, отказывались работать. Закрыв дверь и включив свет в темном коридоре, я все же смогла издать хоть какие-то слова приветствия, хоть это скорее и было похоже на перепуганный шепот:

– Привет, Коннор.

– Добрый день, Анна.

В то время, как внутри меня разверзся ад, он вдруг стал непривычно спокоен и учтив. В его глазах больше не было потерянности, голос был тверд как и в тот день, когда мы впервые столкнулись у стола Хэнка в день моего появления. Это показалось мне таким неприятным, что я поспешила обратиться к осматривающему гостиную лейтенанту.

– Как вы нашли меня?

– В этом городе не так много идиотов, которые хотели бы купить дом на окраине в такое неспокойное время, – Андерсон протискивался через коробки, пытаясь использовать грацию кошки. Получалось плохо – вместо этого он точно старый обрюзгший пес застревал тут и там, сваливая на пол уже вытянутые из коробок вещи.

– Ну спасибо вам на добром слове.

– Ай, черт… – Хэнк, зацепив одну из статуэток в виде вставшей на дыбы лошади, едва успел поймать ее в полете. Статуэтка вернулась на коробку, а лицо офицера озарила самодовольная и уверенная в своих еще теплящихся реакциях улыбка. – Ну и за сколько ты взяла этот дом?

Мне не хотелось стоять рядом с андроидом. Он, как и я, старался не смотреть в мою сторону, изучая помещение любопытным взором. Когда Коннор отвернулся, чтобы оглядеть кухню, я заметила голубой свет на виске. Он так и не избавился от диода.

– Всего ничего по сравнению с тем, за сколько продала родительский, – сама не осознавая зачем, я переложила пару коробок из одной кучи в другую. Все что угодно, лишь бы не смотреть в его сторону. – Четыре тысячи с хвостом.

– Четыре тысячи за эту домину?! Похоже, с этим городом все очень плохо…

– Снижение цен на недвижимость вполне закономерное явление, – откуда-то из кухни доносился мягкий, но повышенный тон андроида. Почему-то было неуютно осознавать, что он вот так блуждает по дому, в то время, как между нами высится стена. – Люди боятся здесь жить.

– К черту кожаных ублюдков, – раздраженно махнул рукой старик. – Этому городу и без них вполне нормально.

Старый, добрый Хэнк, в который раз подумалось мне. Коннор буквально выплыл из коридора, оказавшись в гостиной вместе с нами. Некоторое время царила тишина. Я видела, как мигает голубой диод, слышала как натужно от нетерпения скрепит кожаная взмокшая куртка лейтенанта, чувствовала, как хаотично двигаются мысли в моей голове.

– В общем-то, я пришел только поздороваться. Я мог бы остаться помочь, но не хочу, – честность и простота слов лейтенанта были такими удивительными, что я в усмешке подняла брови. – Но я привел тебе помощника. А мне идти пора.

С этими словами Хэнк шлепнул по нагрудным карманам куртки и не спеша двинулся мимо коробок к выходу. Я не была готова к такому исходу! Рефлексы едва не заставили меня остановить лейтенанта перепуганным криком, но вместо меня это сделал другой.

– Лейтенант! – возглас перепуганного андроида так и не достиг ушей Андерсона. Тот уже скрылся за дверью.

Секундная стрелка часов, что так громко доносилась внутри одной из коробок, била по голове, словно молоток. Я не могла пошевелиться, не то, чтобы что-то сказать. Это было взаимным. Андроид, стоя на пороге гостиной ко мне полу-боком, отблескивал желтым цветом диода. Его руки сжимались и разжимались в кулаки. Словно напуганный щенок в этом опасном, полного неизведанного мире.