Чувствовала, что пошла не с той стороны. Взгляд Коннора тяжелел, становился все пасмурнее, как эта разошедшаяся в дожде погода. Вот только теперь звуки дождя и листвы не занимали разум. Теперь там блестел маленький камушек на тонком кольце, что означало всего несколько слов: «раз и навсегда».

– Меня обижают твои слова, – удрученно признался девиант, выпрямившись. Как много огорчения в этих похолодевших глазах, и как же быстро это огорчение сменилось умилением после последующих слов дрожащего женского голоса. – Ты сомневаешься в себе?

– Я не сомневаюсь в себе, в том-то и дело. Я больше чем уверена. Но Коннор… – я всплеснула руками, тревожно осматривая темноту. Словно бы там можно было найти ответ, ага. – Я буду жить минимум двести лет. Минимум! Рано или поздно начну стареть, мои способности к регенерации ослабнут. И тебе придется быть рядом со мной все это время, двести лет, Коннор! Ты готов два века видеть меня рядом?

– Мне и этого будет мало.

У меня сердце разрывалось от его теплого взора. Всего за одну пламенную речь о страхах андроид смог понять все мои смятения и причины испуга при виде украшения. Потому взор его карих глаз потеплел, а на губах играла полуулыбка.

– Если ты сейчас это сделаешь, – я указала пальцем на кольцо, точно в нем крылась опасная бомба, – то ты навсегда привяжешь меня к себе. Я прилипну к тебе, как пиявка, и тебе придется терпеть мою компанию еще долгие годы.

Шум дождя больше не прерывался нашими голосами. Уверенно блеснув глазами, андроид взял коробочку, и я уже ожидала, что он уберет ее в карман, но ведь девиант никогда не искал легких путей, верно? Потащить солдата в заброшку для попытки вывести того на чувства, избить Рида в комнате улик, прокрасться в башню «Киберлайф» – он разрушает рамки и совершает просто безумные поступки по моим меркам. Было глупо надеяться, что несколько столетий со мной его напугают или вообще хоть как-то напрягут.

Вытащив кольцо из коробки, Коннор по-хозяйски, но бережно взял меня за руку и надел кольцо на безымянный палец. Вот теперь мне и впрямь захотелось плакать, то ли от удушающего чувства восхищения, то ли от окончательного осознания своей значимости в глазах Коннора. Недавно допущенные мысли о потерянном интересе ко мне вдруг показались такими глупыми. И снова Рид вселяет в нас сомнения, пусть и неосознанно и явно не желая этого делать.

Сглотнув комок в горле, я тупо уставилась на кольцо. Кто бы мог подумать, что после дороги из крови, оставленной за плечами, я буду оставлять дорогу из конфетти. Мелькнувшая мысль показалась пресной, и я сама себе еле заметно качнула головой. Не, никаких конфетти. К черту это розовое, сопливое дерьмо.

– Ты безумец, – почти прошептал дрожащий голос, после чего послышался приглушенный смешок.

– Не ты одна считаешь себя кому-то принадлежащей.

Проведя свободной рукой по лицу, как бы в желании стряхнуть усталость, я не отрывала взора от украшения. Боже, почему оно так блестит? Кто додумался его так начистить? Мне неловко от этого блеска. А можно, чтобы оно так не блестело? Почему меня бросает в дрожь?.. это волнение? Или я просто схожу с ума?

Андроид видел весь спектр эмоций на моем лице, но если недавно эти эмоции вызывали у него обеспокоенность, то сейчас Коннор тепло улыбался. Удивительно, как быстро он освоился в этой ситуации, как будто каждый день предлагает кому-то подобное.

Молчание нарастало. Я знала, девиант ждет от меня какой-то речи, хоть слово, но мне на ум ничего не приходило. Я сидела с этим кольцом на руке, как кот, на которого напялили тесный, нелепый костюмчик. Вот животное пытается сделать несколько шагов, но вместо этого безвольно падает на бок, глядя на своих хозяев обреченным взглядом. Так же и я – не могу сделать даже движение в страхе, что кольцо сожрет меня целиком.

– И что же… что же теперь? – я постаралась говорить спокойно, но дрожь выдавала меня с лихвой. В бездумной голове мелькнула одна мысль, и я ухватилась за нее прежде, чем смогла обдумать. – Как быть с фамилией?.. то есть, там же есть какие-то нюансы, все дела…

Боже, что я несу?! Какая к черту фамилия?!

Андроид, кажется, услышав мои мысли, а может, просто распознал их в раскрасневшихся щеках и распахнутых глазах. Всего за одну секунду Коннор оказался рядом, сгребая меня в охапку. Он по-прежнему любил ощущать бушующие гормоны моего организма, но сейчас объятия были вызваны не этим. Сейчас он обнимал меня ободряюще, разбивая камень на сердце своими теплыми, сильными руками. Иногда даже и не скажешь, кто из нас имеет опыт в тридцать лет, а кто живет всего два неполных года.

– Думаю, будет жаль заставлять вас менять фамилию на набор цифр, миссис Гойл, – деловито произнес Коннор, позволяя утыкаться носом себе в грудь.

Я судорожно сжимала рубашку на его спине, не заботясь о том, что могу ее помять. Было так тепло и уютно… так легко. Шум ветра играл с листьями, дождь не нарастал, но и не желал прекращаться. Искусственное тепло машины вынуждало образовавшийся комок страха в желудке таять, и вскоре он был полностью вытеснен чувствами трепета и слезливой благодарности. Нет, я не плакала, хоть и безумно хотелось.

– Тогда поздравляю вас с приобретением фамилии, мистер Гойл, – в той же деловитой манере отозвалась я, вызвав еще более крепкие объятия.

Надо же… сторониться друг друга, лелея свои внутренние установки, и теперь так просто сплетать свои жизни раз и навсегда. Бояться «незнакомца», что один единственный из всех вызывает чувство желания и трепета, и теперь так легко ощущать нагревающийся металл на безымянном пальце. Бояться испортить ему жизнь своими извечными разборками с правительством, и теперь так спокойно таять в его руках.

Да. Отец однозначно бы порадовался.

Верно… идеальней уже никогда не будет.