Да, я скептично относилась к миру людей. Общество андроидов было ограничено на Ричарде и Хлоях, и потому я не могла утверждать, что девианты лучше человека. Но все же была готова признаться, что людской вид не потерян. Конечно, мир был полон придурков и мразей, готовых улыбаться в лицо и выждать момента, чтобы опрокинуть на тебя ушат дерьма за твоей спиной. Однако среди этого сброда все же были те, кому готовиться отдельная комната в раю. Кто был достоин хорошего отношения. Кто вызывал доверие не словами, а поведением. В обществе основателя «Киберлайф» были такие.
Одним прекрасным днем дом босса посетил мужчина в ковбойской шляпе и несерьезных, высоких, светло-коричневых ковбойских сапогах. Я наблюдала за его поведением, манерой речи, как всегда стояла в другом конце зала в полной экипировке, заведя руки за спину. Обычно присутствие гостей остается для меня не интересным, но этот мужчина сорока лет буквально притягивал к себе в желании узнать поближе, пообщаться и подружиться. Как оказалось, он был одним из держателей внушительного пакета акций «Киберлайф», и даже после его распада оставался хорошим другом Камски. Мне нельзя было общаться с гостями без дозволения босса, но я все же нарушила это маленькое правило и даже не пожалела. Кервин Дарк оказался приятным человеком. Одним из тех, с кем можно было по-свойски пошутить, кто не станет смеяться и поносить за спиной, кто с удовольствием выслушает, но выскажет свою точку зрения, только если попросишь сам. На моей имеющейся памяти Кервин бывал в доме всего три раза, и всякий раз мне было приятно общаться с кем-то еще, помимо босса и его пластиковых игрушек. На третий мужчина даже принес мне шоколадку. Камски саркастично усмехнулся и не стал ничего говорить.
Кервин Дарк был не единственным человеком, который вызывал приятные чувства. Джон Майкл Дориан, работающий по восстановлению памяти психиатр, был удивительно добрым человеком. Наше общение длилось вот уже почти месяц, поначалу оно происходило в моей комнате в доме Камски, позже – в его личном кабинете. Сеансы всегда проходили в уютной и дружелюбной обстановке. Я отдавала себе отчет, что пухлый мужчина просто выполняет свою работу, и на деле ему может быть абсолютно наплевать на меня с моим прошлым. Но мне не хотелось так думать. Оканчивая двухчасовые сеансы гипнотерапии, мы позволяли себе на некоторое время отвлечься от работы и просто пообщаться на разные темы. Дориан был интересным собеседником: он охотно выражал мнение относительно глобальных изменений в природе, высказывался о своем отношении к девиантам, делился радостными событиями своей жизни. Говоря о жене, его голос тут же становился счастливее. Говоря о дочери, счастье пропадало, и лицо становилось словно на несколько лет старее. Дориан – приятный человек, который точно не станет вонзать нож в спину. Я буквально бежала на встречи с психиатром, и Камски реагировал на такое рвение благосклонно.
С силой оторвав себя от раздумий, я осмотрела балкон. Мужчина с девушкой-андроидом исчезли, алкоголик спал полу-стоя, облокотившись о парапет. Кажется, все содержимое осталось там, где и должно было остаться. Наше общество дополнил еще один человек, и в нем я не смогла никого признать. Женщина стояла у входа, изредка посматривая в мою сторону. Ее коротко остриженные пепельные волосы отблескивали от света уличного фонаря, белая кожа была похожа на фарфор. Серое платье с неглубоким V-образным декольте плотно утягивало подтянутую фигуру до колен. Тонкие изящные пальцы пианиста играли с бокалом шампанского, которое давно выдохлось. Казалось, будто бы она грустит, может, просто задумалась. Я же старалась понять, почему столь красивая женщина находится в полном одиночестве. Леди ее уровня стараются окружить себя стадом (именно стадом) мужчин, готовых на все, лишь бы она приспустила молнию на платье. Но она была одна.
Оторвав пристальный взгляд от гостьи приема, я озадачено посмотрела на Камски, стоявшего практически у входа на балкон. Мое проживание рядом с мужчиной, что оставался богатым и завидным женихом страны, длилось вот уже месяц, и каждый день был наполнен только одной целью – защитить, прикрыть, стоять плечом к плечу. И ни единого намека на сексуальное влечение. Иногда приходилось видеть Камски в полуобнаженном виде, уж больно часто босс любил плескаться в своем бассейне. И снова – ничего. Я не видела перед собой мужчину, хоть и понимала, как тот красив. Затуманенные в вечных раздумьях серые глаза с голубым проблеском, едва уловимая улыбка, всегда расправленные плечи атлетически слаженного тела, даже этот несуразный хвостик на голове добавлял шарма в его облик. Камски, однако, как и я, не проявлял заинтересованности во мне, как к женщине. Он не был фригиден, по крайней мере, уединение с одной из Хлой и редкие поездки на личные встречи с какой-то дамой говорили об этом. Насчет себя… я не была уверена. Прошлое покрыто тайной, я могла ни разу в жизни не испытывать чью-то близость, и, возможно, потому не ощущала нехватку мужчины рядом. Порой ночью становилось грустно. Пальцы несмело ощупывали соседнюю подушку, точно пытаясь найти в ней тепло, и фантазия старалась дорисовать, как только что с постели поднялся некто прекрасный, заставляющий трепетать от одного только взгляда. Увы. Ничего. Ни в памяти, ни в желаниях, ни в женском теле. Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. Не удивлюсь, если с таким восприятием я вообще являюсь девственницей в свои-то двадцать семь лет, и никогда не ощущу тепло внизу живота и непреодолимую тягу к человеку.
– Добрый вечер, Энтони. Не ожидала встретить тебя здесь.
Мягкий женский голос отдернул меня от удручающих мыслей, и я потеряно посмотрела на источник шума. Та самая женщина, что стояла у входа в одиночестве, теперь высится рядом, гордо расправив плечи и держа бокал на весу рядом с лицом. Ее окрашенные в бордовый цвет губы растягивались в улыбке, точно она увидела какого-то далекого родственника, с которым не пересекалась несколько лет. От внезапно услышанного имени я потеряла дар речи, пыталась высмотреть в чертах этого утонченного лица хоть что-то знакомое, но все шло псу под хвост. Аккуратно бросив взгляд на Камски в желании удостовериться в его невнимательности, я облизнула губы и снова посмотрела на женщину:
– Прошу прощения. Мы знакомы?
Улыбка на ее лице стала еще шире. Зеленые, практически изумрудные глаза блестели неким азартом, я чувствовала, как внутри нее возгорается заинтересованность. Это чувство вызывало дискомфорт, даже больший, чем сошедшее с губ незнакомого человека мое имя. Тем временем, женщина проигнорировала вопрос.
– Судя по твоему внешнему виду, ты обзавелась работодателем, – гостья качнула головой, от чего выдохшееся шампанское в ее бокале заиграло. – Не подскажешь, кто на этот вечер твой спутник?
Мне не хотелось говорить незнакомому человеку о своей работе, однако брошенный обеспокоенный взгляд на Камски сказал сам за себя. Женщина в тесном платье проследила за моим взором, и, найдя нужный объект, в улыбке сжала губы. Тонкие брови вздернулись, как бывает у тех людей, что узнали неприятную тайну.
– Как вижу, мистер Камски все же добился своего.
Я не могла ответить ей. С одной стороны запрещал регламент, с другой – обескураживало столь фамильярное отношение незнакомого человека. Стараясь найти хоть какую-то зацепку, я улучила момент, когда женщина посмотрела себе под ноги, и быстро окинула ее взглядом. Спускаться ниже груди не пришлось. Красная, едва уловимая в приглушенном свете, нашивка на правой стороне сквозила враждебностью и агрессией. Две перекрещенные катаны, под которыми красовались пять звезд, были заключены в круг. Чуть ниже знак нежно обнимали крылья тончайшей галочки. Я знала этот символ. Сразу после моего пробуждения Камски просветил меня относительно всех наших недругов, и правительство в лице некоего подразделения было одним из главных. Раз за разом эти люди предпринимали попытки уничтожить босса и все, что с ним было связано, и в особенности сильно эти попытки проявлялись в тот период, пока я боролась за жизнь во тьме комы. После же моего пробуждения покушения прекратились. Тонкости этой вражды для меня были недосягаемы, однако одно я знала точно: если для Камски это гребаное подразделение – сущий Ад, полный хитрых бесов, то для меня они не больше, чем группка шакалов, нападающих на человека, когда тот остается без охраны.
