песня из танца в баре: Lil Nas X feat Billy Ray Cyrus - Old Town Road (Remix).
все, ради… воспоминаний?..
Господи, ну и вонь! Неужели так сложно выделить одну минуту своего времени, встать напротив панели управления дома и поднять несколько бегунков?! Придерживая руку у носа, дабы хоть как-то уменьшить этот ужасный железный запах, я аккуратным касанием пальца по сенсорному экрану подняла интенсивность вентиляции воздуха. Кондиционеры в высоком темно-сером потолке зашумели всего на секунду, но зато какой эффект – стойкий аромат тириума постепенно начал смешиваться с запахом сырости от прошедшего дождя. Улицы начали покрывать сумерки, и ночь грозилась вступить в свои права с минуты на минуту. Вряд ли кого-то в этом доме волновало наступление тьмы в округе, а вот возможное опоздание на место запланированной встречи не на шутку задевало меня. Пару раз театрально откашлявшись перед несуществующими зрителями, я с хрипящим звуком «бу-э» высунула язык. После нескольких очередных касаний по панели на темной стене прозвучал гудок, и на том конце вызова послышался задумчивый, по-наркомански растягивающий голос руководителя:
‒ В чем дело?
‒ Босс, я все понимаю, работа, ‒ голос руководителя никогда не вызывал во мне трепета или беспрекословного желания подчиниться, но при наличии на моем теле силовой экипировки его обращения всегда заставляли резко выпрямляться и складывать руки за спину. Что я и сделала по инерции, обращаясь к синему экрану с бегущей линией, что повторяла все звуковые колебания на том конце, ‒ но прием начнется через тридцать две минуты. Учитывая, что путь займет по меньшей мере сорок – мы с легкостью сможем опоздать.
‒ Неужели…
Искаженный вибрациями радиосвязи тон босса казался еще более наркоманским, чем обычно. Я, закрыв глаза и подняв брови, в такт его голоса покивала головой, при этом мысленно произнося слово в слово все, что он может сейчас сказать:
«Видимо, я не заметил…»
‒ Наверное, я не заметил, ‒ надо же. Ошиблась всего на одно слово. ‒ Только закончу обмен данных, и непременно поднимусь наверх.
Кто мог ожидать иного. Всякий раз, запираясь со своими драгоценными машинами в подвале за железной бронированной дверью, Элайджа Камски словно бы выпадал из окружающего мира. Для него не было приемов или предстоящих конференций, не было обедов, ужинов или завтраков, не было времени. Была бы возможность, босс игнорировал бы даже гравитацию и потребность в воздухе, а выйдя одним прекрасным, покрытым радиацией, днем безучастно удивился бы произошедшему Армагеддону и отсутствием всего живого на планете. Хотя вряд ли последнее его бы расстроило. Скорее, позволило еще сильнее полюбить этих своих Хлой и Ричарда.
Цокнув языком в знак обреченности, я встала рядом с дверью и панелью, повернувшись к ним спиной. Запах тириума в сером коридоре, ведущим в подвал, пропитывал стены и всякого, кто здесь проходил. Идя мимо в неформальном домашнем виде, я всегда старалась пробежать это место как можно быстрее. Казалось, что тириум въедался во все: одежду, волосы, кожу. Даже слизистая носа ощущала этот терпкий, металлический запах, на губах осаждались частицы голубой крови! Но гораздо хуже обстояли дела, когда все андроиды дома стекались за железную дверь вслед за Элайджа. Вонь от тириума усиливалась и теперь просачивалась в другие комнаты, даже в холл с бассейном. Хозяину дома всегда было лень усиливать вентиляцию дома, так что этим занималась я. Различие «сейчас» от «раньше» было в том, что раньше я просто прибавляла интенсивность обмена воздуха прямо из своей комнаты точно с такой же панели. Сейчас же я была вынуждена торчать перед дверью в полном обмундировании в солдатской позе и вдыхать этот выветривающийся отвратительный аромат.
Дверь в подвал не всегда вызывала во мне такие неприятные ассоциации. Мое пребывание в доме исчисляется уже в двадцать пять дней, но один из первых направил все мое внимание на бронированный металлический вход с синими стеклянными ставками по бокам и такого же цвета треугольником на уровне глаз. Код от панели доступа имели только Камски и Ричард, меня не включали в этот клуб просвещенных «великой тайне», и именно это насторожило. В какой-то из дней я обнаружила себя рядом с дверью со слабостью в желудке и дрожащими ногами. Панель окрасилась в черный матовый цвет, яркие зеленые слова и значки бежали друг за дружкой без пробелов в два столба, и на самом верху экрана горела надпись: «Осталось попыток: ■■■■». Взлом оказался неуспешным: Камски укоризненно помахал указательным пальцем, когда узнал, что терминал заблокировался из-за спущенных в туалет попыток. После этого случая интерес к подвалу угас, а со временем и вовсе превратился в желание оказаться как можно дальше от источника этой ужасной вони. Вскоре минуты пребывания в ожидании босса рядом с железной дверью для меня стали пыткой.
Терминал издал писк, и дверь со скрежетом открывающихся тяжелых замков медленно отворилась. Ее толщина была не меньше десяти сантиметров, не удивительно, что выходящий из нее мужчина в домашних футболке и брюках вызывал во мне ассоциации с гением-злодеем. На деле Камски выглядел куда менее обнадеживающе: нередко испачканные в голубой крови пальцы, сонливые серые глаза, растрепанные черные волосы, что нависают над состриженными висками. Я вновь выпрямилась по стойке «смирно», подтянув спину и живот. Чувство быть наготове являлось одной из причин рефлексии, но на деле я просто хотела выглядеть в глазах Камски полноценным, высокопрофессиональным бойцом. Уж слишком долгое время я была вне игры, судя по рассказам босса.
‒ Хм, ‒ мужчина хмыкнул. Дверь закрывалась за его спиной, пока Камски туманно осматривал наручные часы. Он словно пытался понять, разглядеть указанное ими время, но совершенно не мог из-за постоянной работы и общего недосыпа. ‒ Уже половина шестого…
‒ Вот именно, ‒ мягко кивнула я, стараясь говорить без давления. Собранные на затылке волосы среагировали на этот кивок легким шуршанием по плотной ткани экипировки. ‒ Ты так часто работаешь над своим личным ходячим органайзером, а он до сих пор не может научиться оповещать тебя о твоем же распорядке дня.
Элайджа, не отворачивая головы от часов на поднятой руке, перевел взгляд на меня. Этот взор перестал вызывать острый дискомфорт, по доброй воле судьбы мы с Камски перешли черту «начальник-работник», теперь ознаменовывая свои статусы как «соратники» и «друзья». Однако иногда мне все же не нравилось чувствовать на себе его пронизывающий душу взгляд искоса. И потому я в ожидании подняла вопросительно брови.
‒ Ты так уверена, что все дело в Ричарде, и не допускаешь мысли, что я специально оттягиваю момент посещения очередного гнезда стервятников.
– Тебя никто не заставлял становиться гением, движущим прогресс, – я театрально помахала рукой на мужчину, как обычно надменные женщины махают бродячим кошкам. Осталось только произнести «кыш-кыш». – Иди, иди! Переодевайся, иначе мы точно опоздаем!
Мужчина усмехнулся и скрылся в коридоре. Его исчезновение было сигналом к действию, который я ожидала у железной двери вот уже половину часа. Довольно кивнув самой себе головой, я быстрым шагом направилась в гостиничный холл. Легкие тут же благодарно расправились, вдыхая уже не такой отвратительный запах.
Как и предвиделось, мы выехали на пять минут позже после начала приема. Я сидела напротив босса в черном внедорожнике, рефлекторно держа руку на ПБ, убранном в кобуру на правом бедре. Первоначально ПБ держался на кобуре-портупее на грудной клетке, как обычно это делают бывалые детективы, но позже я сменила ее на бедро. Здесь же рядом висел армейский нож с деревянной рукояткой и телескопическая дубинка. Тот арсенал, который предоставил мне Камски после моего возвращения на службу, был некрупным, но внушительным. Я помню, с каким восхищением осматривала серебряный револьвер «Анаконда» и мини-пистолет, способный уместиться в детской ладошке, с каким упоением заряжала дробовик и разбирала черный ПБ. И какого же было мое удивление, когда босс озвучил всего одну фразу:
