Рвёшься ли ты на части потехи ради, как я?

Я рвусь. Рвалась. И буду рваться до скончания дней. Жизнь ненавидит меня… она дает родителей, дает теплый дом и младшего брата, дает надежду на будущее. Дает надежду на возможность растворяться в танце с андроидом, как мать растворялась в танце с отцом. Все идет крахом. Построенные стены крепости рушатся за считанные минуты. Смерть отца на мерзлых берегах России; смерть брата на залитом кровью полу собственного дома; жизнь матери, оборвавшаяся под колесами грузовика. Смерть Коннора… у них не только был схож цвет глаз. Даже конец оказался одинаковым.

Ощутив приступ накатывающей паники, я больно сжала губы и закрыла глаза. Из меня сочился могильный холод, были бы у андроида рядом обонятельные рецепторы – наверняка ощутил бы еще и могильный запах. Легкие начали судорожно поглощать теплый воздух, в той же манере выплевывать углекислый газ. Мне не хотелось сидеть на месте. Я хотела вырваться из салона в темноту, и пронести всю боль в бесконечных бегах по мокрым лесам у дома Камски. Как в тот злосчастный день, когда палец не смог спустить курок нацеленного на Коннора револьвера.

Ты не можешь проснуться — это не сон,

Ты — машина, ты не настоящий человек.

Я задыхалась. Заставляла себя слушать разгоряченные слова певицы, и задыхалась. Посеревшие щеки покрывались новыми слезливыми струйками, в такт которым выстраивались мысли в голове. Коннор считал себя машиной. Набором механизмов и программ, его диод досадно напоминал об этом каждый раз, когда андроид поворачивался ко мне правым виском. Такие, как Рид, видели в нем вшивый кусок пластика, я же видела личность, человека, спасшего меня, вытянувшего с того света. Я и сама была когда-то машиной. Бездумной, бесчувственной. Скапывающие с рук или катаны реки крови не вызывали страха или жалости. Я выполняла свою работу с удивительной педантичностью, после чего мысленно ставила галочку напротив пункта «задание выполнено». Мне было наплевать на мир и вселенную с ее унизительными взглядами. Мое пробуждение происходило спонтанно, прерывисто: Коннор вызывал невероятные эмоциональные волны, в то время, как окружающее было для меня нейтрально. А сейчас его нет… и я, разрываясь на части в грудной клетке, снова задаюсь вопросом: разве может роботизированное существо вызвать такие гормональные сбои в организме? Ответ остался все тем же: да.

Кажется, в моём коде какая-то ошибка.

Эти голоса никак не оставят меня в покое.

Я смотрела на усиливающийся дождь за окном. Губы покрывались ранами, кровь просачивалась на язык. Ее терпкий, железный вкус успокаивал, но ненадолго. С каждой произнесенной строчкой держать себя было сложно. У нас у обоих были ошибки в коде. Я выдирала их старательно на протяжении всей работы с лейтенантом, уверена, и Коннор избавлялся от системных ошибок при возвращении на склад «Киберлайф». Предоставленное Эмильдой видео, где андроид старательно успокаивает мое мечущееся сердце посреди усыпанного осколками пола в подвале, показало, с какой обреченностью машина смотрит в противоположную стену. Это была его истинная точка невозврата. Уже тогда он ощущал, как поворачивается в другую сторону на сто восемьдесят градусов. Все еще теплящиеся программные установки не позволяли ему признаться в этом в полной мере, но его взор на мою ладонь в стенах обветшалой церкви говорил об окончательном изменении внутри механической головы. Мы боялись даже притронуться друг к другу… а позже не могли разорвать физический контакт посреди постельных подушек и одеяла.

Это что же… я больше его не почувствую?.. больше не увижу карих глаз?.. больше никогда не услышу саркастичной усмешки шутника-затейника?..

Мое сердце – золото, мои руки сделаны изо льда…

Слезы лились рекой. Всем телом я ощущала на себе встревоженный взгляд машины-водителя, который наверняка уже был готов пожалеть о предложении подвезти. Коттеджи вокруг сменялись, темные леса вели автомобиль дальше по реке с поверхностью из тонкого льда. Его искусственное сердце и вправду было из золота. Его искусственные руки и вправду были холодными.

Поездка была быстрой. Время пролетело незаметно, внутренние смятения и страдания скрасили дорогу. Грудная клетка старалась сдержать истеричные порывы, но уже при подъезде к плохо освещенному дому Камски я научилась игнорировать позывы разреветься. Голова рефлекторно поблагодарила встревоженного андроида кивком, и тот поспешно оставил меня в одиночестве. Ему не нравилась перспектива встретить здесь своего создателя. Я же хотела закончить со всем этим побыстрее.

Все было как в тумане. Пропитывающие капли дождя темные волосы, старательные попытки унять дрожь с помощью обхвата плеч руками, несмелое нажатие дверного звонка. Дверь открылась меньше, чем через несколько секунд. На мгновение я даже усмехнулась, а не ждали ли меня здесь, но как только встречающий объявился на пороге – в голове снова повисла тишина.

Серые, враждебные глаза на идеальном, прекрасном лице… Ричард смотрел на меня сверху вниз. Приталенный костюм отсутствовал – его сменила белая униформа со знаками «Киберлайф». Отличительными особенностями были только высокий воротник, оканчивающийся почти на уровне контура нижней челюсти, и отсутствие светодиодной повязки на плече. Я не сводила вздрагивающих глаз с его лица, когда проходила в дом мимо механично отошедшего в сторону Ричарда. Ноги несли меня вперед, оставляя грязные следы на блестящем начищенном кафельном полу. Все тело бил озноб. Взгляд старательно цеплялся за знакомый затылок, что так часто приходилось осматривать с заднего сиденья автомобиля. Язык пытался окликнуть его, назвать самым прекрасным именем на свете. Но вряд ли тот обернется, показав свои карие искрящиеся глаза и теплую улыбку. И потому я просто следовала за андроидом через комнаты.

Камски стоял у окна, поигрывая стаканом виски в руке. Точно такой же бокал покоился в моей руке уже несколько минут. Маленький кабинет в коричневых тонах сильно разнился с минималистическим убранством остальных помещений. Здесь было много полок с чертежами, на столе разбросаны какие-то планы и проекты. Я вспомнила об оставленной в доме работе. Она никогда не будет завершена.

‒ Я не стану спрашивать, что привело вас на порог моего дома, ‒ спустя пять минут молчания задумчиво произнес Элайджа. Его волосы все так же были собраны на затылке, домашний халат сменили белая футболка и темные брюки. ‒ Но полагаю, что это нечто неприятное.

Виски в моем бокале не уменьшалось. Боли в груди не было, только тьма, и вряд ли какое-то пойло сможет ее разогнать. Сгорблено сидя в кожаном коричневом кресле, я безучастно изучала взглядом блики янтарной жидкости в стакане. Его глаза иногда принимали такой цвет… когда яркие лучи утреннего солнца освещали нас, встречаемых рассвет в гостиной на диване, темный шоколадный оттенок становился грязно-золотым. Он никогда не щурился, встречая прямые лучи солнца. Его оптические линзы за зрачками настраивали нужные фокусы и экспозиции, чтобы не нарушать целостность механизмов. Мы всегда смотрели на восход в тишине, и только после того, как солнце отрывалось от горизонта – в гостиной раздавался звук переплетающихся в поцелуе губ.

‒ Мы должны обсудить условия работы…

‒ Плевать я хотела на ваши условия, ‒ отставив бокал на стол, я тихо оборвала Камски. Мужчина все еще стоял у окна, однако всем своим вниманием был обращен ко мне. Стоящий у входа в кабинет Ричард молча держал руки за спиной. ‒ Мне нужно знать только то, как много вы способны стереть из моей памяти.

Камски устало улыбнулся и посмотрел себе в ноги. Произнесенное им слово «Ричард» ознаменовало скорую поездку, и андроид, не получив прямых указаний, ушел готовить автомобиль. Меньше, чем через десять минут я вновь блуждала по городу, покорно сидя на заднем сиденье черного внедорожника.

Нам не требовалось общаться. Элайджа расслабленно сидел напротив, его задумчивый взгляд осматривал мелькающие окрестности, указательный палец тер подбородок. Удары дождевых капель по стеклу и металлическому корпусу машины усиливались, через приоткрытое окно просачивался запах сырости. Он был таким упоительным, что мне хотелось придвинуться к потоку воздуха, подставив разгоряченное лицо под прохладу. Вместо этого каждая мышца отказывалась подчиняться приказам. Я сидела на месте по-ученически, как раньше делал андроид в сером фирменном пиджаке.