‒ Езжайте домой, Гэвин, ‒ я отступила назад на один шаг, стараясь держать себя и накатывающие волны злости в руках. ‒ Вы очень пьяны.
‒ А ты возвращайся в свое сраное подразделение.
Бросив это уже без улыбки, Рид развалисто развернулся и быстрым шагом побрел прочь. Какого же было мое удивление, когда в ту же секунду из-за стены показался андроид. Рид нарочито сильно ударил андроида плечом об плечо, заставив последнего слегка отшатнуться. Я вновь обернулась к окну, стараясь унять разбушевавшееся от гнева сердце.
‒ Все в порядке? ‒ Коннор показался рядом так резко, что я дернулась от испуга.
‒ Да, просто кое-кто никак не справиться со своими внутренними демонами.
Собственные слова больно резанули слух. Интересно, про кого именно я только что сказала? Про Рида с его вечной ненавистью и злобой, или про себя и свои более-менее успешные попытки сдерживать ярость? Андроид не поверил моим словам. Он нахмурено осматривал мое лицо, и каждый сантиметр раскрасневшейся кожи выдавал меня с поличным. Тем не менее, Коннор в синем пиджаке не стал акцентировать на состоявшемся неприятном разговоре внимание, за что мысленно был вознагражден аплодисментами.
‒ Лейтенант Андерсон желает покинуть участок и отправиться домой.
‒ Серьезно? ‒ приведя себя и свои чувства в порядок, я не спеша последовала за андроидом. ‒ Неужто в участке кончился алкоголь?
‒ Нет. Боюсь, что в участке кончился сам Хэнк.
Заявление заставило меня поднять брови и забыть о случившемся инциденте с Ридом. Я тут же быстро обошла Коннора, что смотрел на меня с дружелюбием, и завернула за стену. Участок начинал пустовать. В центре холла оставалось максимум девять человек, сладости на столах поредели. Работникам с утра еще предстоял рабочий день, и многие даже не стали дожидаться девять вечера, чтобы покинуть департамент. Те, что остались, теперь либо негромко вели пьяные беседы, либо парами покачивались в такт музыке. Кажется, я даже видела танцующих андроида и человека. Увиденное вызвало чувство трепета внутри, но гораздо более сильное ощущение жалости вызвал другой персонаж. Хэнк, сидя за своим столом, уперся локтем о деревянную серую поверхность и теперь дремал. Седые волосы скрывали лицо, но уверена, что на нем сейчас была уставшая полуулыбка.
‒ А ты, я смотрю, все чаще каламбуришь, ‒ не сводя взгляда с лейтенанта, отметила я.
‒ Сказывается ваше влияние, мисс Гойл, ‒ так же сверля взором спящего Хэнка, оповестил меня андроид.
Мы по-прежнему учили друг друга жить. По-прежнему неосознанно воспитывали друг в друге те или иные черты. Услышанное заставило улыбнуться, и в ответ я получила такую же теплую улыбку.
Как ни странно, Хэнк все же не был сильно пьян. Да, шатался, да, громко прощался со всеми, кого встречал на пути. Даже Рид, что теперь стоял у излюбленного мною стола с фруктами, получил хриплый крик «До завтра, сраный гавнюк!». Гэвин фыркнул, но отвечать ничего стал, только отвернулся.
Вывести Андерсона из участка было не тяжело. Мужчина в последний раз перед выходом грузно подался в сторону стойки со сладким. Мне показалось, что тот намеревается упасть, однако Коннор быстро перехватил лейтенанта, получив в ответ победный клич:
‒ Да отвали от меня, я сам могу идти!
Отнюдь, Хэнк переоценил свои возможности. Уже у автомобиля пьяный Хэнк поскользнулся, снова был подхвачен Коннором, снова был одарен укоризненным взором карих и зеленых глаз, снова что-то воинственно бубнил. Я поспешно открыла заднюю дверцу, позволив андроиду беспрепятственно усадить старичка в кресло. И пока тот старательно водружал свои ноги в салон, я бегло осмотрела андроида.
‒ У тебя… на пиджаке…
Коннор не сразу понял, куда именно был адресован кивок головы. Я же смотрела на бисквитное пирожное, что белым кремом буквально прилипло к подолу синей ткани. С неба начинали падать белые снежинки, они таяли, едва соприкасаясь с оголенными женскими плечами. Мне все так же не был страшен холод в его ограниченном воздействии, тем более, что температура уже несколько дней не понижалась ниже пяти градусов мороза. Белые пушистые снежинки начинали осыпать и темные волосы Коннора, что с недоумением сверху вниз смотрел на пирожное.
‒ Уже успел с кем-то пообжиматься? ‒ озорно подшутила я, вызвав суровый укоризненной взор темных глаз.
‒ Пардоньте, ‒ Хэнк едва показался из-за открытой дверцы, протягивая руку к пирожному. Вскоре кекс с немногочисленными остатками белого крема оказался в его пальцах. ‒ Это мое.
Тут же стало понятно, что пошатнувшееся движение выпившего Хэнка к столу со сладким была не угроза свалиться на пол, а желание захватить с собой в дорогу сладенького. Лейтенант уже хотел отправить кекс в рот, когда Коннор положил руку на верхний край двери и остановил кряхтящего лейтенанта встревоженным тоном:
‒ Не советую, лейтенант. Верхняя одежда содержит на поверхности множество микр…
Голос тут же оборвался, когда Хэнк, раздражительно сверкая зрачками, с дельным выражением лица откусил от пирожного. Коннор, глядя на это с приподнятыми бровями и ничуть не удивленным взглядом, молча закрыл дверь.
‒ Давай просто сделаем это, ‒ тактично обратился ко мне андроид.
‒ Согласна, ‒ так же тактично отозвалась я, хоть и хотелось покатываться на полу после этого старческого, пьяного и принципиального взгляда.
По улицам ночного города все еще просматривались редкие прохожие. Я наблюдала за тем, как падает снег, как проезжают мимо автомобили, как сменяются теперь отовсюду горящие вывески. Коннор вел машину в тишине, и это мне нравилось. С заднего сиденья некоторое время доносился бубнеж, однако вскоре мужчина затих под давлением дремоты. Должна была признаться, что мои веки тоже наливались тяжестью. Я время от времени шмыгала носом и старалась сосредоточиться на происходящем за окном в попытке не уснуть под мерный гул двигателя автомобиля. Голубой диод Коннора был единственным источником света внутри. Я не видела его глаз, но могла представить, с какой точностью те анализируют процесс на дороге. Не видела тонкой пряди, свисающей с другой стороны головы, но инстинктивно ощущала жесткость волос на пальцах. Даже поглощенный дорогой, Коннор вызывал во мне чувство восхищения и трепета, которые всплывают обычно при его прикосновении к горячей коже. Его профиль резко очерчивали светящиеся яркие вывески мимо проплывающих бутиков, очертания ресниц вздрагивали от каждого движения механических глаз. «Какой же ты прекрасный», вторило в голове теплое чувство, источником которого было сердце.
Глаза начинали слипаться, когда я решила перевести взор с чарующего затемненного облика андроида на бегущие за окном улицы. Здание мэрии было оставлено позади, но даже секундного взора хватило, чтобы снова попробовать на вкус фальшивость воцарившегося в городе мира. К стенам высокого красного здания были уложены плакаты из деревянных досок и написанных на них черными буквами фраз недружелюбного содержания. Мне удалось прочитать только одно с такого далекого расстояния, но и этого хватило, чтобы догадаться о надписях на остальных:
«Детройт – город ЛЮДЕЙ!!!»
Самопроизвольно нахмурившись, я сложила руки на груди и уставилась на дорогу. Как бы человечество не старалось сжиться с новым положением дел, все же в этой стране присутствовали те, кого это не устраивало. «Живым» повезло, что теперь их неприкосновенность была узаконенной. Конечно, и раньше андроиды могли рассчитывать на малую защиту со стороны представителей закона, однако в больше степени такая защита была основана на «повредил чужое имущество ‒ плати». Но сейчас андроиды и вправду могли положиться на суд, защиту и право. Правительство не было готово к таким изменениям, но все же в каждом полицейском участке был создан отдел по делам правонарушений как в сторону, так и со стороны машин. Коннор, Хэнк и еще несколько андроидов из департамента составили штат нового отделения. Андерсон даже сам вызвался этим заниматься, чем вызвал небывалое удивление Фаулера, Хопкинса и многих других в участке. Чье угодно, но не мое, Коннора или Рида. Разве что мы воспринимали это положительно, в то время, как Гэвин ‒ с усмешкой и укоризной.
