‒ Мистер Камски, я могу задать вам вопрос?
Мужчина, слегка ослабив хватку пальцев, приподнял голову и вопросительно-отчужденно взглянул в мою сторону. Его глаза были туманными, под нижними веками просматривалась серая кожа.
‒ Вы спали этой ночью? ‒ взор создателя андроидов стал еще вопросительней. Мне не нравилось ощущать на себе этот взгляд, но поворачивать было поздно. Камски и вправду выглядел паршиво. Теперь понятно, почему заказчик отказался от ресторана и не заказывал еду в номер. Он не то, что проснулся раньше меня. Он и не ложился. ‒ Вы выглядите таким уставшим, как будто не спите неделями.
‒ Вас это так взволновало? ‒ мужчина в черном костюме расслабленно (вяло) откинулся на спинку сиденья, освобожденные от пальцев волосы небрежно разошлись в стороны.
‒ Нет, но… честно сказать, я представляла вас другим, ‒ правая рука поспешно оторвалась от успокаивающей катаны на коленях и начала активно жестикулировать в воздухе. ‒ Ну, знаете, с рогами на голове, с хвостом с острым наконечником. Очень странно видеть вас таким.
Элайджа Камски усмехнулся, не сводя с меня покрытого пеленой раздумий взора. Его начинал забавлять этот разговор. Меня же ‒ напрягать.
‒ Видимо, я должен перед вами извиниться за нашу первую встречу, раз она заставила вас ассоциировать меня с дьяволом.
‒ Нет, нет! Не стоит, ‒ сама того не ожидая, я вздернула руку в воздухе в знаке «стоп». ‒ Меня вполне все устраивает. Так гораздо легче на вас злиться.
Автомобиль начал притормаживать, когда Камски, запрокинув голову, беззвучно рассмеялся. Это мне не понравилось, показалось даже оскорбительным. Лучше бы держала язык за зубами и смотрела на измотанного заказчика с серыми глазами, чем на устало хохочущего Элайджу. Камски с уставшей, но искренней улыбкой во все тридцать два зуба наблюдал, как я краснею. Когда внедорожник окончательно остановился на парковке, я пулей вылетела на свежий воздух, лишь бы поскорее стереть эту дурацкую краску с лица. Мужчина все еще задумчиво улыбался, когда мы вошли в очередное, сделанное в стиле ренессанса, здание.
В этот раз народу было раз в десять больше, чем на частной конференции. В сером кабинете было от силы десять человек, и в руках каждого сосредотачивалась судьба компании «Киберлайф». В этом крупном приемном холле находилось множество людей из разных кругов общества и разных социальных статусов. Операторы, журналисты, репортеры ‒ представители СМИ встречались на каждом метре, и это не могло не огорчить. Перспектива попасть на камеру рядом с тем, кого я должна яростно ненавидеть и сторониться из-за остатков солдатского воспитания пугала, по всей видимости, только меня. Элайджа Камски уже успел привести волосы в порядок всего парой взмахов ладони, и теперь горделиво без спешки вышагивал по наполненному гостями залу. Я шла за его спиной, старалась быть незаметной, и это мне удавалось. Многочисленные представители высших слоев населения и политики здоровались с заказчиком: мужчины в строгих костюмах жали руки, женщины деловито позволяли целовать свои. Все они были такими надменными, интеллигентными, настолько приторными, что будучи конфетами наверняка бы заставляли зудеть зубы от излишней сладости. Меня тошнило от этого общества. Те немногие, кто все же замечал мое присутствие по левую сторону от Камски, наблюдательно окидывали взором экипировку. Все они знали, кто именно имеет схожий комбинезон и арсенал, и потому большинство старательно пытались высмотреть на груди золотые катаны. Увы, их взгляды тут же хмурились, но никто не желал лично поинтересоваться отсутствием этой детали костюма.
Камски больше не был уставшим и измотанным. Мужчина любезно общался с каждым, кто желал обратить на себя внимание, а таких здесь было не меньше полусотни. Пока рядом раздавались мужские и женские учтивые голоса, я бегло осматривала помещение. Выстроенные в ряд столы у салатового цвета стен предполагали фуршет с шампанским, сладостями и прочими закусками. У дальней стены напротив входа расположился подиум с бежевой кафедрой и микрофоном на нем. И вновь эти высокие широкие окна… закрыть их не представлялось возможности. Конечно, повсюду мелькали официанты и организаторы приема, но окна не имели ни штор, ни жалюзи, ровным счетом ничего. Я могла понадеяться на собственное чутье и внимание, а значит, пора было принимать какие-то меры и выстраивать тактику. Слишком сильно мне не нравилось это место… несмотря на присутствие в воздухе прекрасных запахов парфюма и сладкого, а так же несмотря на непринужденность всех присутствующих лиц – было что-то зловещее и неприятное. Я чувствовала себя навострившейся ланью, что встревоженно всматривалась в глубину леса, пытаясь определить источник горелого запаха распространяющегося пожара.
‒ Я займу свое место, если вы не против, ‒ углядев стратегически удобное местечко за дальней декоративной колонной, я улучила момент, когда Элайджа попрощался с очередным гостем. Мужчина безучастно кивнул в мою сторону, бродя взором по залу.
Отсюда и вправду был хороший обзор. Я видела каждый угол, видела едва ли не все мелькающие и переговаривающиеся лица, даже крыши домов в прозрачном оконном стекле просматривались с идеальной точностью. Бродя безучастным взором по холлу, я все больше и больше сомневалась в безопасности места. Где-то на входе стояли местные полицейские, кажется, на одном из посетителей даже был значок ФБР. Но чувство опасности не уходило. Оно витало в воздухе, точно оставшийся после прошедшей женщины с косой тонкий ароматный шлейф. Искрящаяся высокая люстра вызывала тревогу, еще большую тревогу вызывала толпа людей. Вряд ли кто-то станет покушаться на жизнь кого-либо среди стольких глаз, но отчаянные люди на то и отчаянные, что способны выкинуть неожиданное в самый неподходящий момент.
Зал наполнялся новыми посетителями. Многие из них были одеты в строгие брючные и юбочные костюмы, но среди женщин были и те, кто предпочел отдать дань маленьким черным платьям, пестрым нарядам. Стены отражали все больше и больше разговоров, я думала о том, как много информации сможет получить этим днем Эмильда. Все прошедшие часы рядом с Камски были в большей степени наполнены молчанием, и Рейн зря надеялась на мое желание вывести человека на разговор. Но здесь компромата наверняка было гораздо больше, чем мог предложить создатель андроидов и враг подразделения номер один.
Среди гостей присутствовали и те, в чьих системах циркуляции текла голубая кровь. Они броско отличались от людей манерами, выдержкой, отсутствием надменности на лицах. В одной из такой модели я узнала машину, что стояла на постаменте вместе с Коннором перед огромной толпой из белых голов. Тогда мое внимание было приковано только к андроиду-детективу, я старалась налюбоваться обликом идеала перед предстоящей смертью, но сейчас узнать девушку-машину было не трудно. Ее волосы в мягких локонах уложены на бок, фиолетовое платье утягивало совершенные женские формы. Диода не было, как и раньше. Но если эта модель присутствовала здесь, значит, где-то рядом мог быть и Маркус.
Дурная мысль заставила меня почувствовать самой последней скотиной на этой земле. Наушник в ухе ощущался лишним предметом, и сейчас я чувствовала его как никогда сильно. Он записывал каждый голос, каждый треск и звук в районе километра. Мне оставалось только стоять рядом со столом с фруктами, огораживаться колонной от посторонних взглядов и надеяться, что лидер девиантов этим днем не станет трепать языком.
‒ Не ожидал увидеть вас здесь.
Жесткий, но тихий механический голос заставил меня вздрогнуть. Вспомнишь солнце, вот и лучик… Смуглый девиант с заостренным подбородком незаметно встал рядом. Его руки, точь в точь как мои, были заведены за спину, сине-зеленые глаза осматривали толпу. На нем больше не было походной одежды и старого зимнего пальто. Теперь Маркус был значимой личностью, которой предстояло каждый день выглядеть соответствующе: удлиненный приталенный пиджак темно-серого цвета, такого же цвета зауженные брюки, белая с узким галстуком рубашка. В церкви нам удалось пообщаться не больше, чем пять минут, но даже этого общения и последующих действий Маркуса хватило сложить положительное впечатление от робота.
