Среди гула разношерстных – старых и молодых, высоких и низких – прозвучал посторонний шепот. Мужской голос заботливо вторил мне о просьбе проснуться, и люди в баре начали поочередно таять прямо в воздухе. Через несколько минут я вновь осталась одна. Больше песня не звучала.

Темнота спальни, что нарушал только свет пробивающейся из-за туч луны, сильно разнилась с красками приятного сновидения. Мне не хотелось вставать. Я слепо осматривала гостиную, пыталась найти источник зудящего в голове сладкого голоса. Сонный взгляд упал на стоящие настольные часы у постели. Шесть часов утра.

‒ Как всегда вовремя, да?

Зуд в голове перерос в благородное мурчанье. Катана на низком пуфике была погружена во тьму, но я быстро нашла ее под действием воспоминаний. Биологический будильник всегда принимал форму «живого» священного меча, который заставлял своим голосом подразделения вставать вовремя. Тогда это казалось не таким неадекватным… сейчас же я прищуренными глазами и сомнением в голове смотрела на неподвижный предмет, чья повторяющаяся просьба внутри черепа вторила о требующемся подъеме. Интересно… насколько это нормально – говорить с тем, кто в принципе не может звуки издавать? Оставалось надеяться, что это не симптомы шизофрении, а всего лишь какой-нибудь невроз. Я бы даже согласилась на раздвоение личности или биполярное расстройство, правда, последний случай вряд ли возможен. Люди с таким психозом часто впадают в депрессию, и никаких голосов в голове не слышат.

Как и в то утро перед собеседованием с ФБР, мне не хотелось вставать. Раньше было проще. Бездумно позавтракал, собрал постель и собрался сам, встал у двери и жди указаний. Вернувшиеся чувства заставляли меня лениться, оттягивать момент пробуждения, нежиться в теплой постели. Блаженство не могло длиться вечно. Стащив одеяло, я, подгоняя саму себя, начала сборы.

За окном едва занималась заря. Вид с пятьдесят восьмого этажа был не просто завораживающим, он был потрясающим! Редкие автомобили пересекали улицы, их мелкие горящие фары смотрелись, точно светлячки, двигающиеся по четко определенной траектории. Я не одна не спала так рано. Некоторые окна высоток и иных зданий озаряли тьму светом, снег плавно спускался вниз. В большей степени город все еще спал. То же самое наверняка делал мой сосед по этажу.

Завтрак был прислан уже через десять минут заказа в номер. Я по прежнему была верна своим простым вкусам в еде, даже несмотря на множество представленных в меню отеля блюд. Та же овсяная каша, тот же апельсин, тот же чай. Руки и ноги делали все на автомате, пока я витала в мыслях о предстоящем дне. Камски отправится на пресс-конференцию, после чего нами будет посещен прием. Сиэтл был одним из немногих городов, что мне удалось очень плохо изучить за время прошлого пребывания. Работа была не пыльной, приходилось кататься с Эмильдой от одной встречи с заказчиками к другой. Я даже ни разу не смогла посетить местные бары. Память могла подкинуть мне несколько идей, где именно будут происходить встречи Элайджи с журналистами и заместителями, но вряд ли я могла знать наверняка. Сейчас меня занимал другой вопрос: будет ли на приеме Маркус? Лидер «живых» теперь всегда был на виду, он участвовал во всех собраниях, что касались «Киберлайф» и андроидов. Сегодня должен был решиться вопрос о передачи прав на заводы. В штате девиантам отказали, да и вряд ли можно было надеяться на обратное. Но если за последнее отвечал президент, то за передачу прав в большей степени лежала ответственность на создателе. На минуту остановив свои сборы, я вдруг подумала, что не хотела бы оказаться на его месте. Вполне оправданное желание обезопасить себя после публичного заявления о принятом решении.

Катана плотно прижималась к спине, когда я покинула номер и устремилась к двери в номер заказчика. Ухо снова болело от обжигающих кожу иголок наушника, который так же запросил идентификацию и оповестил о начале записи. Коридор пустовал. Настенные полукруглые светильники ярко освещали каждый угол. Тишина прошлого вечера и этого утра подсказывала, что на этаже больше никто не жил, но я все же внимательно оглядывала каждый поворот. Уже у двери я развернулась лицом к коридору, отошла в сторону и приняла привычную солдатскую стойку. Оставалось только ждать и гадать, как начнется и чем закончится этот день.

Звонок послужил спасающим бальзамом на душу. Злобных чувств с утра больше не было, тело проснулось отдохнувшим, мысли словно бы перезагрузились. И что самое интересное – я начала ощущать, как покидаю группу нейтрально расположенных людей и постепенно присоединяюсь к Хэнку. Причина таких изменений крылась в мягком голосе на том конце линии и всплывающих перед взором серыми глазами на знакомом лице.

‒ Как все прошло?

Коннор говорил осторожно, чувствовал, что ступает по тонкому льду. Он не боялся мифической вспышки гнева или злобной речи насчет поганости Камски, но четко осознавал, что значит задание для каждого бойца. Вряд ли андроид надеялся на ответ. Скорее, задал его из учтивости или мнения «попытка-не пытка».

‒ Все нормально, ‒ я все так же лежала на постели, закрыв глаза. Катана рядом молчала.

‒ Ты ведь не расскажешь мне, так?

‒ Я не знаю, чем закончится эта история. К тому же я не могу распространяться о состоянии заказа, это не профессионально.

‒ Но ты можешь ответить, мистер Камски задает подозрительные вопросы?

Каким же прекрасным был его голос. Даже это неприятное имя, что слетело с его губ, прозвучало изящно. Я уселась на постель, заставляя проступающую улыбку вернуться в прежнее положение апатии. Не получилось. Пришлось улыбаться едва ли не до ушей, точно дурочка перед преподавателем на экзамене по высшей математике.

‒ Коннор, он всегда задает подозрительные вопросы, ‒ на том конце послышался смешок. Удивительно, как Элайджа пытался заставить меня верить в механичность того, кто так естественно усмехается. Глупый человек. ‒ Все могло быть гораздо хуже, мы в принципе не разговариваем. Так что скоро я буду дома, не успеешь произнести слово «Киберлайф».

‒ «Киберлайф».

Несколько секунд я сидела в ступоре, даже не зная, что ответить и как это воспринять. Коннор либо подтрунивал, либо и впрямь воспринял мои слова всерьез. Его голос, который был пропитан оптимизмом и улыбчивостью, намекал на первое, нежели второе.

‒ О’кей… может, не так быстро, но суть ты понял.

Еще несколько минут разговора, столь теплого и желанного. Держа трубку и вслушиваясь в мелодичность его мужского голоса, я старательно представляла себе сидящего напротив андроида с улыбающимися глазами. Попытки были успешными до одного определенного момента – пока карие глаза не сменились на холодную сталь. Именно в эту секунду я вдруг серьезно заинтересовалась судьбой заводов «Киберлайф».

Минуты текли, как вода сквозь пальцы. Размышления вели меня к огромным предприятиям с дымящими стальными трубами, я даже не заметила, как мимо проскочили полчаса. Ричард воспринимался мной враждебно, и в этом был виноват не его суровый холодный взгляд. Он все так же отбирал у Коннора уникальность, заставлял трепещущее перед обликом андроида линии RK800 сердце оскорбляться. Этот день был тревожнее предыдущего в связи с решаемым вопросом. Передай Камски руководство девиантам, и по миру наверняка будут ходить сотни таких же Конноров и Ричардов. Перспектива запутаться в одинаковых моделях не пугала. Каждый из девиантов был своеобразной личностью, которая отличала сотни копий друг от друга. Я по-прежнему могла определить Коннора среди таких же близнецов, могла с уверенностью уничтожить каждого и оставить только одного. Но само понимание, что Коннор не сможет быть таким же уникальным, оскорбляло. Да, это был эгоизм, и да, я его не стыдилась, потому что понимала абсурдность своих мыслей. Маркус, получив руководство, не станет клепать миллионы копии одного и того же посола. Каждый «живой» стремился отличаться, иметь свои особенности, некоторых по заверениям Коннора даже унижало наличие тысячи таких же по всей стране. Девианты отстригали волосы, заменяли оптику ради другого цвета глаз, пытались отличаться, как могли. Но даже если Маркус и решит не менять базового внешнего вида своих собратьев при сборке – я все равно желала, чтобы он получил руководство. Они имели право восполнять свой народ. Похоже, я окончательно примкнула к Хэнку…