‒ Список большой. С какой буквы начать?
Я раздраженно блеснула зрачками, но пререкаться не стала. Камски думает, что избавился от жучка, и в какой-то степени он был прав. Кто-то не шибко умный и впрямь за ним подслушивал, но это не могло быть подразделение. Оно бы не стало прятать подслушиваемое устройство в картине, предпочтя более скрытое место. Например, внутренний слуховой проход сопровождаемого телохранителя.
Ключ был передан Камски в тот же момент. Вторая карта принадлежала соседнему номеру, и он предназначался мне, но осматривать его я не торопилась. Точнее, вообще не собиралась. Подслушиваемое устройство было быстро уничтожено одним ударом протектора. В этой комнате был только один негласный правообладатель на подобную гарнитуру, и это точно был не Ричард, что безучастно стоял у входа, глядя перед собой.
Часы текли медленно, но незаметно. Камски и впрямь не намеревался выходить из отеля, он даже номер не желал покидать. Мое дело по прежнему было простым: стоять по стойке «смирно» и ждать указаний. Я не могла отойти от наставника далеко без приказа, того требовал регламент. И потому мне пришлось точно как рядом находящийся андроид бездумно стоять у окна со скрещенными за спиной руками. Мышцы неприятно ныли после длительного отсутствия тренировок, воспрянутое чувственное сознание намеревалось начать копаться в себе посреди этого тоскливого бездействия. Катана, повторяя мою стойкую осанку, выглядывала из-за плеча, словно бы с интересом осматривала сложившуюся ситуацию. Двое безмолвных и безвольных идиотов с одинаковым выражением лица и одинаковой по-настоящему бойцовской стойкой. Радовали только две вещи: Камски под звуки ведущей из телешоу передвигался по номеру, не обращая на нас никакого внимания, в то время как Ричард, стоящий боком, устремил свой ледяной взор перед собой. Оставаться незаметной в этом кружке придурков было просто подарком свыше.
Время от времени тело начинало затекать. Раньше я могла находиться в таком «спящем» режиме едва ли не сутками, тело справлялось с потребностью мозга проверить организм на жизнь с помощью движений и боли, но сейчас это выходило куда сложнее. В нередкие минуты, когда Камски находился в спальне или вовсе был полностью погружен в себя ‒ каждый раз хлестая виски ‒ я неторопливо оборачивалась к окну и осматривала местность. Жизнь снаружи кипела. Автомобили пересекали перекресток. Несколько раз дорогу перебегали грязно-рыжие и черные кошки.
В какой-то момент разум сдался, и мысли, что прятались по углам солдатского рассудка, начали выползать наружу. Бездействие раздражало, сама того не желая, я поднимала из памяти разные воспоминания, анализировала их, иногда даже прибегала к философии или психологии. Элайджа Камски был затворником. Этот факт был ясен, как таблица умножения, еще в тот злополучный день пробуждения в его отдаленном геометрическом доме. Он вновь показал свою любовь к одиночеству, но нежелание выходить за стены номера было не просто признак затворничества, а самой настоящей паранойей. Отданный миллион долларов за жалкие два дня никак не могли уложиться в голове. За эти деньги он мог бы купить или основать свое личное ФБР, но вместо этого обратился к злейшему врагу. Странности на странностях.
Часы отчитывали в голове секунду за секундой, и чтобы хоть как-то скрасить этот тик и освободиться от мыслей, я без интереса посмотрела на стоявшего в нескольких метрах Ричарда. Сходство было не просто изумительным, оно было по хищному опасным. Андроидов создавали безупречными, но в действительности красивыми моделями были только Маркус и Коннор. Осознавать, что список пополнился машиной с враждебным взглядом и одинаковыми чертами с RK800, было неприятно. Руки буквально чесались исправить это нелепое недоразумения, вернув Коннору его первенство и уникальность.
‒ Вам не обязательно стоять здесь весь день.
Вкрадчивый голос Камски вернул меня в реальность. Я упрекнула себя за бесцеремонное разглядывание андроида с небрежно свисающей темной прядью и отвернулась. Создатель уже успел сбросить толстовку на кресло, сам же ‒ задумчиво восседал на диване. Профиль направленного к экрану телевизора лица смутно напоминал мне нечто знакомое, что-то более агрессивное и неприятное. Я щурилась, старалась прощупать всплывающее воспоминание, но вместо этого лишь мысленно топталась на месте. Камски тем временем, даже не глядя в мою сторону, продолжал:
‒ В отеле предостаточно услуг. Можете воспользоваться любой.
‒ Я здесь, чтобы работать, а не развлекаться. Но если вы так настаиваете – все же посещу местный ресторан.
Разрешение на отбытие было дано как раз вовремя. Бесцельное обездвиживание в одной позе на одном месте забирало львиную долю энергии, и мне срочно нужно пополнить ее новыми запасами. Ричард внимательно следил за тем, как я вытаскиваю ПБ из кобуры, как быстро подхожу к ничего не подозревающему Камски, как небрежно бросаю ствол на его колени. Мужчина от такого резкого вторжения в личное пространство встрепенулся, сонно оглядывая черный пистолет.
‒ Полагаю, как пользоваться знаете, ‒ саркастично отозвалась я. Кожа руки интуитивно вспоминала ощущение холода от железной рукоятки оружия, что было передано мне после того, как Коннор отказался стрелять. Я еще долго буду помнить внутренний ужас и страх, и взгляды свидетелей смерти солдата внутри. ‒ Надеюсь, сможете продержаться один час.
Камски не ответил, только взглянул на меня исподлобья. Серые глаза с черной каемкой, негрубые черты вытянутого лица, приподнятые брови. Воображение тут же добавило щетину и короткую стрижку. Теперь я знала, что именно нащупала во внешности Камски. Он был чем-то похож на Рида, а может, и наоборот. Впрочем, ничего удивительного. Говнюки всегда одинаковы.
Ресторан располагался на самом нижнем этаже, слева от входа в отель. Наушник записывал каждый звук, каждый голос и скрип в районе километра, но вряд ли он сможет записать то, что происходит на пятьдесят восьмом этаже. Покидать Камски было нельзя даже с его дозволения, в конце концов, меня наняли на полные сорок восемь часов безопасности, однако мне все еще было плевать на жизнь приставленной души. Все стороны человеческого разума испытывали к Элайдже негативные эмоции. Я ощущала их, когда делала заказ, когда чувствовала на себе приветливый, но косящийся на катану взгляд белокурой официантки. Поглощала ненависть вместе с запечённой рыбой и запивала крепким кофе. Большая часть негатива была построена на взращенном чувстве отвращении, однако Камски сам не нарочно подкидывал дрова в костер. Первая такая деревяшка полетела в стенах его дома, хотя вряд ли он делал это с осознанием последующего сотрудничества. Что-то подсказывало, что мужчина не надеялся меня после увидеть.
Ресторан оказался менее живым, чем холл. В обеденное время субботы люди стремительно покидали отель в поисках развлечений. Заведение непристойно пустовало, и немногие работники в черно-бежевой униформе косо поглядывали в мою сторону. Люди наверняка видели самое разное за время работы в сфере обслуживания. Отель богат и красив, многие экстравагантные и «фриковые» личности обитали здесь сезонно. Для них я была очередным клиентом с повернутой крышей, что предпочитал ходить в строгой военной экипировке, еще и катану с собой таскал. Ощущать пронзительные взоры было неприятно, но все же не так мерзко, как видеть перед собой две пары серых глаз. Я оттягивала момент возвращения в номер как могла. Но час пролетел быстро, и я неспешно вернулась обратно.
Камски не было. В гостиной бубнила ведущая с экрана висящего телевизора, Ричард все так же неподвижно стоял у входа со сцепленными руками. Пройдя вглубь комнаты, я осмотрелась. Черный ПБ лежал на журнальном столе.
‒ Где мистер Камски? ‒ В эту же минуту словно в ответ из-за закрытой двери послышался звук пущенной воды из душа. ‒ Отлично. Можешь не отвечать.
Ричард и не собирался отвечать. Он не повернул голову в мою сторону, не отрывал взгляда от одной единственной точки на стене. Его диод на виске переливался голубым цветом, таким ярким, даже ярче на несколько тонов, чем у других андроидов. Машина в синем приталенном костюме все еще помнила правила успешного сотрудничества, и это было то немногое, что отличало его от Коннора. Последний чаще всего игнорировал наставления Андерсона, всякий раз то вылизывая улики, то напоминая лейтенанту о его нездоровом питании. Отличия радовали. Чем меньше схожести, тем меньше я ненавидела стоящую рядом «имитацию» Коннора.
