Где-то в нескольких километрах работали авиационные двигатели, чьи размеры судя по звуку принадлежали крупному боингу. Аэропорт функционировал исправно недолгие несколько дней, бунт и подписание законопроектов отняли не малое время на восстановление структуры города. Оглядывая местность, я отметила, что флажки горят только у двух взлетных линий. Вряд ли у аэропорта было много клиентов за последний месяц.

Дэвид, вытащив мою сумку из фургона, скрылся в недрах самолета. Я осталась стоять у посадочного серого трапа, катана с игривым писком в голове прижалась к темной ткани комбинезона на спине, но пока она радовалась предстоящему приключению, я буквально сходила с ума. Каждая секунда ожидания действовала, словно жала сотни пчел в теле, руки рефлекторно раз за разом проверяли кобуры, оружие, состояние комбеза. Семь лет работы научили меня относится к происходящему вокруг без интереса, и самым неприятным во всем этом процессе ‒ ждать.

Я усмехнулась. Коннор наверняка уже стоит у входной двери Хэнка, который так и не смог выспаться этой ночью. Воображение рисовало облик андроида, что сменил экипировку на привычные черные джинсы и рубашку, нажимающим на дверной звонок. На дворе была суббота, полицейский участок впервые за долгие недели не работал в выходной. Вряд ли андроид придет к лейтенанту ради того, чтобы обсудить новое дело о взрыве в ресторане. Скорее всего это будет сделано из нежелания оставаться в одиноком доме. Разум девианта практически полностью повторял шаблонное поведение человеческого мозга: интерес к живности, стремление увидеть мир, страх перед одиночеством – Коннор не станет сидеть в четырех стенах, бесцельно сверля дырку в стенке взором. Это радовало. В андроиде еще проявлялись свойства механического рассудка, и потому любое проявление человечности в нем вызывало чувство облегчения.

Дэвид, спустившись по трапу, встал напротив меня. Его руки были отведены за спину, сине-черная рукоятка катаны выглядывала из-за плеча, словно небрежно здороваясь со своей коллегой за моей спиной. Я смотрела на мужчину безучастно, хоть на деле и сгорала от желания ускорить этот дурацкий процесс инструктажа.

‒ Твой багаж уложен. Ставлю задачу: сопроводить заказчика, обеспечить полную безопасность в течение сорока восьми часов, ‒ мужчина взглянул на наручные часы, и это движение заставило обтягивающий костюм образовать складки на груди. ‒ Отчет от шести сорока восьми утра. Оплата пройдет сразу после твоего возвращения в город.

‒ Что с самолетом? ‒ я сверила часы, поправив их на одну минуту вперед.

‒ Чист, ‒ Дэвид убрал руку за спину, глядя на меня сверху вниз. Его красная эмблема на черной ткани смотрелась грубо, неприятно. Мысленно я даже порадовалась, что на моем костюме нет этого отвратительного знака. ‒ Лично от Эмильды. Подразделение не несет ответственности за твои действия и за то, останется ли заказчик живым. Соглашение о найме и выполнении работ заключено не было. Не покидай заказчика дальше, чем на километр и старайся провести как можно больше бесед.

Последнее было сказано не спроста. Только сейчас я вспомнила о наушнике, что едва ли не вжился в ткань слухового прохода. Эмильда хотела, чтобы я выведала как можно больше. Это был первый случай работы солдата на врага номер один, и конечно же руководство не хотело упустить такой шанс. Вынуждена буду их расстроить, промелькнула шальная мысль. Мило беседовать с Камски никто не собирался.

Дэвид постоял еще несколько секунд, не двигаясь. Его взгляд пронизывал меня насквозь, но я даже несмотря на эту нелюбовь к проницательным взорам легко могла выстоять этот визуальный контакт в упор. Все-таки столько лет работы подарили многие навыки.

‒ Я знаю, что не должен говорить этого. Что вообще не должен с тобой разговаривать не по задаче. Но лично от себя добавлю. Элайджа Камски – очень опасный человек. Ты хороша, как боец, ведь я один из тех, кто тебя обучал. Но пусть тебя не обманывает его доброжелательность. Старайся как можно больше молчать, если не хочешь проблем в твоем и будущем твоего друга.

На моем лице промелькнуло недоумение от столь резкого желания Дэвида дать личный совет, но я не стала отвечать. Подразделение знало о моем вынужденном контакте с Камски во время расследования девиантов, но никто из них не знал, что именно произошло в стенах геометрического дома на отшибе реки. Следовательно, никто не знал о том, что я как никто другой осознаю опасность создателя «Киберлайф». Дэвид уважительно кивнул головой, и вскоре покинул аэропорт. Мне оставалось в одиночестве стоять у трапа, держа руки за спиной в привычной боевой стойке.

‒ Включить запись, ‒ я поправила плотные рукава.

‒ Идентификация голоса прошла успешно. Внимание, ведется запись. Оставайтесь рядом с объектом в радиусе девятьсот метров, ‒ спокойно произнес мелодичный женский голос.

Приказ оставаться рядом буквально кричал о том, что гарнитура была спроектирована специально для этого человека. Как приятно будет огорчить Рейн отсутствием компромата на человека, который создал андроида. Которого, в свою очередь, Эмильда грозилась кинуть за решетку.

Минуты затягивались. Вылет наверняка был запланирован на семь часов ровно, однако подразделение любило пунктуальность. Что ж, в этом я была с ним солидарна. Ветер открытой местности вскидывал волосы в хвосте вверх, вдалеке изредка мелькали люди в рабочих светящихся формах. Их перевозочные тележки едва ли были заполнены на половину багажом. Элайджа любил жить на широкую ногу. Уединенный огромный дом – жаль без рва и крокодилов в нем – частный самолет, солдат за один миллион долларов. Оставалось только гадать, сколько успел получить создатель новейшего разума, что стал первой серьезной проблемой правительства за последнюю сотню лет.

От размышлений о состоянии и следственной безрассудности Камски отвлекла подъезжающая черная машина. Ну, конечно. Range Rover. Чего еще можно было ожидать от миллиардера, сорящего деньгами налево и направо? Автомобиль с характерным звуком покрышек по обледенелому асфальту притормозила, отблескивая своими искрящимися фарами. Спина рефлекторно выгнулась в железную стойку, я больше не ощущала тревоги от ожидания. Сознание отказалось от любого вида эмоций, отдав власть поставленной задаче. Заставить убедить мозг в важности этого отказа было тяжело: чувство ненависти и желания убить человека дергало мышцы на запястье в своеобразном тике. Слегка поведя плечами и разминая конечности, я подумала о скором обращении к психиатру. Стоит подлечить свои нервы и вспомнить старые добрые сеансы мозгоправа университетских годов.

Черная дверь машины отворилась, и на землю опустился белый кроссовок. Не так я представляла себе создателя «Киберлайф» в уличной одежде… пока из автомобиля показывались поочередно части тела мужчины, а из-за двери выглянул пучок завязанных волос, водитель уже успевал вытащить многочисленные сумки, чехол с черным костюмом. Все это спешно отправлялось в самолет. Моя походная сумка смотрелась бы на этом фоне так смешно, что можно было бы спутать владельца. То количество вещей, что брал с собой Камски, больше подходили для нафуфыренной дамы, в то время как мой скудный набор наверняка схож с привычным набором мужчины.

Камски медленно выплыл из машины, захлопнув за собой дверь. Он что-то листал на стеклянном планшете, его синие джинсы покрывались складками в районе колен при каждом шаге. Темно-красная толстовка была распахнута, на серой футболке красовалась какая-то черная надпись. Человеку по меньшей мере тридцать лет с хвостом, а одевается как подросток. Впрочем, не мне было его осуждать. Я вообще стояла в неподходящем для юной «двадцатилетней» девушки комбинезоне военного назначения.

Камски стремительно приближался, и рефлексы внутри напрягались с каждым сокращающимся метром все сильнее. Мне предстояло ответить на приветствие, попытаться выдавить из себя «Доброе утро», при этом стараясь не превратить перенапрягшийся женский голос в щенячий писк. Но когда я уже была готова открыть рот, Элайджа Камски молча прошел мимо и поднялся по трапу. Должна была признаться, такой поворот был неожиданным. Несколько секунд простояв в солдатской позе с открытым ртом, я пожала плечами и поднялась в самолет.