Я не сразу поняла, к чему ведет руководитель, однако через несколько минут тут же вспомнила брошенные Дорианом слова в моем кабинете. Какая у меня жизнь, воскликнул мужчина. Кот, собака и андроид, с которым меня ничего не связывает. Слышать подобное от того, кто лично позволил найти путь домой обидно. Но я не злилась. В конце концов, Дориан и впрямь стал одним из указывающих в верное направление ориентиров.

– Да ладно, все в порядке. Какой смысл обижаться на слова, брошенные в порыве злости?

– Я по-прежнему удивляюсь твоей способности закрывать глаза, – задумчиво протянул мужчина, глядя на бокал в своей руке. Я-то свой давно уже опустошила, и теперь поставила его краями вниз на стол. Пить много все равно нет смысла, только алкоголь начальника тратить. – Что со мной, что с Элайджей… уж насколько я спокойный человек, но на твоем месте точно бы снес ему голову, узнай всю правду о его причастности к гибели близкого.

Прошло достаточно времени, чтобы мы с андроидом перестали мусолить тему смерти основателя «Киберлайф». Точнее, перестала мысленно мусолить я. Коннор с самого начала показал свое нежелание обсуждать случившееся. Хэнк по первой укорял за это напарника, и в этом плане я была согласна с лейтенантом – такие вещи не просто можно, а нужно обсуждать, дабы не копить мимолетные мысли в голове, превращая их в лавину! Но андроид был непреклонен, и вскоре мы и впрямь перестали как-то упоминать в разговорах подразделение, Камски, Ричарда и прочих, кто как-то связан со всей это историей. Разве что иногда я позволяла себе грустно вспоминать о мудрых речах одного андроида по имени Хлоя. Я знаю, она скрылась в лесах Детройта, да и вряд ли бы после всего случившегося вернулась бы к Элайдже. Была слишком напугана.

Слабо улыбнувшись мужчине, я подобрала к себе ноги и нехотя осмотрела гостевой холл номера. Маленький, узкий, но по-своему приятный и комфортный. Светлые бежевые стены, изумрудного цвета мебель. И у меня, и у Джона были свои номера, пусть не такие шикарные, как во время работы с Элайджей, однако намного уютней из-за отсутствия в голове лишних переживаний на тему своей инертности и покрытого тайной прошлого.

– Вообще-то, я едва его не убила, – я припоминала тяжесть мышц и языки яростного пламени в груди, что подталкивали меня с катаной к стоящему на мостике мужчине. – Но в этом и не было смысла. Правительство все сделало само. Пожалуй, это единственное, за что я ему благодарна.

Дориан понимающе кивнул, опустив уголки губ вниз. Он снова наполнял стеклянный бокал виски, отчего его уставшие глаза заимели нехарактерный блеск. Мы сидели в молчании десять минут, просто смотря в телевизор. Постепенно разговоры вернулись в обсуждение услышанного на консилиуме, после чего я, желающая быстрее вернуться домой в Детройт, предложила Джону кинуть всю эту правительственную шпану и завтра же первым самолетом покинуть штат Нью-Йорк. Увы, но Дориан, как бы не горел желанием улететь обратно, отказал, оперируя подписанными документами, вынуждающими нас досидеть всю неделю на консилиуме до конца.

– Мы все равно не станем предлагать свои кандидатуры на работу после ознакомления с проектом. К тому же я так устал от вечных истерик супруги, что лучше поторчу здесь на лекциях от специалистов, чем на лекциях дома перед женой.

Усмехнувшись, я уже хотела возразить, мол, ты, может, и не хочешь слушать лекции супруги, а вот я уже за один день успела соскучиться по лекциям Коннора. Но едва открыв рот тут же захлопнула его, поняв, как неуважительно будет сравнить наши с Коннором два года и двадцать лет семейства Дорианов.

Жена Дориана на деле была очень милым человеком, по крайней мере в общении с другими. Всегда тактична, спокойна, доброжелательна. Высокая и стройная, на голову выше мужа. С длинными черными волосами и всегда поджатыми губами. Наше знакомство прошло спонтанно – женщина заявилась в кабинет начальника без предупреждения, однако застала нас двоих за кружкой кофе во время самовольного перерыва. Подобная картина привела к скрытой ревности женщины. Никто мне в лицо не высказывал, ничей женский голос не шипел, однако Дориан на следующий день рассказал о не доверительном отзыве супруги в мою сторону, но я и не преследовала цель захватить чье-то доверие. Ревностные выпады жены, что выплескивались на начальника, продолжились недолго. Вскоре супруга просто перестала обращать на меня внимание, что существенно облегчило работу и мне, и Дориану.

– Кстати, как у вас дела? – напомнив себе об извечных «слезах» Джона на своей жилетке, я тут же поспешила справиться на тему состояния их семьи. Да, слушать очередные жалости не то, о чем мечтаешь летним вечером в чужом городе. Но все же я слишком хорошо и уважительно относилась к Дориану, чтобы не дать ему возможность немного поскулить. Все мы люди, и даже психиатрам нужно порой пожаловаться на проблемы.

– Точно! – мужчина так подскочил на месте, словно бы вспомнил о чем-то очень важном. Кубики льда в стакане громко ударились, алкоголь расплескался, – я же зачем и пришел. Полчаса назад жена звонила. Кажется, у нас в семье скоро пополнение.

Как хорошо, что тогда у меня в руках не было бокала с виски. А вот Джону повезло меньше. Его виски от моих визгливых объятий окончательно оставило темные пятна на светлых брюках руководителя. Джон не ожидал такой реакции, однако благодарно посмеялся. Не каждый день узнаешь, что люди спустя так много времени в браке, пережившие смерть единственного ребенка вот-вот снова станут родителями, сохранив семью. Все-таки вселенная знает, как соблюсти баланс и вознаградить за труды.

Неделя прошла спокойно. Шесть часов на консилиуме, еще час на перерывы. Настолько меня задрали эти ненужные обсуждения, лекции и прочая лабуда, что хотелось вернуться скорее в свой кабинет и забиться в отчеты, да бумажки. А еще лучше снова устроиться под боком у андроида и проспать парочку жизней. Идеально…

Пятница промелькнула так быстро, что я и даже не заметила, как консилиум закончился, и все покинули аудиторию. Я пребывала в прекрасном расположении духа. Это был наш последний день, однако Джон изъявил желание не покидать город. Напротив, руководитель дождался прилета своей жены и решил устроить себе выходные в доме у живущих здесь родственников. Я же, еще с вечера четверга предупредив Коннора о сборах домой в пятницу, уже вовсю закидывала вещи, стоя в гостевом зале номера. Сам отель был оплачен клиникой до конца воскресенья, но мне не хотелось торчать здесь лишнее время. Пусть кто-то в лице Джона и считал, что моя жизнь не особо насыщена, и потому работа по его мнению должна занимать максимум времени. Все же у меня было, чем дорожить и в чьи объятия спешить поздно вечером.

Практически все вещи были уложены. Багаж не был таким крупным, хватило и одной сумки на колесах, однако я по-прежнему не любила хаос, придерживалась дисциплине, воспитанной солдатами. Поэтому на сборы ушло не меньше часа. Облачившись в красную юбку и белую рубашку, я уже начинала складывать взятые с собой в дорогу документы, как в номере раздался стук в дверь. Закатные лучи летнего солнца уже заканчивали проникать в окна, постепенно сменяясь темным небом с блеклыми звездами. На секунду другую замерев, я посмотрела на наручные, металлические часы. Девять часов вечера. Только один человек в малознакомом мне городе мог прийти так поздно. Джон ждал свою жену в отеле, и потому мог запросто заскочить перед моим вылетом, чтобы пожелать хорошей дороги. Ну или просто в очередной раз пожаловаться на супругу, чьи капризы и скандалы в последнее время стали последствиями токсикоза.

Протопав босиком через весь зал, я, уже готовая стать подушкой для слез, открыла дверь и даже не взглянула на своего посетителя. Просто опустила взор и вернулась к своим сумкам.

– Ну, что на этот раз? – документы стопкой ушли в отдельный отсек сумки, после чего последняя была закрыта. – Устроила истерику из-за того, что ты взял трубку только на третий гудок?

В воздухе послышался щелчок двери, после чего последовали неспешные шаги в комнату.