– Кстати, а где Ирма? – вспомнив о подруге-девианте, я осмотрелась по сторонам. Многие столы пустовали, чуть меньше половины офицеров покинули стены, уйдя в летние отпуска. Кроме нас в участке присутствовал Фаулер в кабинете, три офицера у входа на кухню и еще несколько на своих местах. Им я должна была сказать отдельное «спасибо». Ни один офицер не стал ковыряться в душевных ранах, полученных после истории с Камски.
– Взяла отгул, свою «подружку» и уехала на день из города, – на слове «подружка» Хэнк сделал кавычки пальцами. Его саркастично-раздраженный вид выдавал в нем того, кто в психологии окрещается как «гомофоб». Впрочем, я была в этом плане с ним солидарна.
Едва мужчина оповестил о причине отсутствия сотрудника отдела, как из кухни вышли двое. Их я не видела с самого начала, кто же знал, кто скрывается за стенами. Девушка-андроид и детектив держались за руки и едва ли не обнимались. Я знала их обоих – познакомилась еще когда работала под руководством Андерсона. Тогда черноволосая андроид была просто машиной, молодой двадцатисемилетний офицер – одиноким парнем. И вот, эти двое подобно нам с Коннором нашли друг друга. Мы же не единственные во вселенной, верно? Разве что мы никогда не вели себя так вызывающе, едва ли не присасываясь друг к другу в стенах участка, как эти двое. От таких зрелищ порой становилось не просто неловко – становилось дико стыдно.
– Господи… они стали еще невыносимей, – подытожил недовольный Андерсон, что всегда порицал такое проявление страстей на рабочем месте. С ним были согласны восемьдесят процентов коллег, даже я, хоть коллегой и не была. Коннор же, считая чужую личную жизнь полностью неприкосновенной, отказывался подобное комментировать, оперируя аргументами «меня это не касается». Потому он даже не взглянул в их сторону. Вместо них он вкрадчиво смотрел на меня.
– Чего-то они сегодня сильно веселые, – я сложила руки на груди и проводила недоуменным взглядом парочку до выхода.
В поведении их и вправду было нечто странное. Фаулер, вдоволь насладившись претензиями коллег и самому не питая удовольствия от подобного поведения подчиненных, как-то раз учтиво попросил девианта и человека вести себя разумно. Дословно со слов других это выглядело примерно как «Это участок, а не бордель, так и ведите себя соответствующе, иначе понижу до уровня лежачих полицейских». И это даже на какое-то время помогло! Парочка старалась держаться отдельно, лишь изредка уединяясь на кухне или метая друг в друга многозначительные взгляды. А сегодня они вновь принялись за старое.
– Еще бы им не веселиться, – хмыкнул лейтенант, беспечно вздернув седые брови. – У них же через месяц медовый месяц, все дела.
Выпрямившись на стуле от удивления, я ошарашенными глазами посмотрела на Хэнка. Я знала о том, что реформу о возможности заключения брака между людьми и андроидами приняли совсем недавно, но это казалось таким далеким, что уж точно никогда не доберется до полицейского участка.
– В смысле? – я едва не поперхнулась, из-за чего пришлось откашляться. На глазах навернулись рефлекторные слезы. – Закон же всего полтора месяца назад приняли. Как-то они быстро.
– Да вам всем женщинам с детства хочется в белом платье покрасоваться, – Хэнк пожал плечами, словно бы говоря обыденные вещи. – Вон, даже андроидам не терпится.
Меня такой стереотип не устраивал. Состроив лицо якобы оскорбившись, я вздернула подбородок и надменно произнесла:
– Вот не надо, пожалуйста. Все, что мне в детстве хотелось – это получить собственную винтовку, – немного подумав, я в такой же манере, как и Андерсон, вздернула плечи вверх, как бы соглашаясь со своей мыслью. – Ну ладно, розовую винтовку. Но уж точно не о платье белом я мечтала.
– Почему-то я совсем не удивлен.
Мы еще с некоторое время молчали. Коннор углубился в компьютер, время от времени посматривая в мою сторону искоса, Андерсон втыкал в монитор. Звук его ударов по сенсорной панели был гулким, цикличным, и я под эти звуки уходила глубоко в себя.
И вправду, никогда не задумывалась на тему брака. Всю жизнь посвящала себя исключительно войне и стрельбищу, отец даже не допускал мысли, что я когда-нибудь выйду замуж. Он знал, что рано или поздно в моей жизни появится кто-то стоящий, и потому все же нехотя соглашался с мамой, пытающейся воспитать в будущем солдате женственность и способность разбираться в мужчинах. Получилось или нет – сказать сложно. По крайней мере, у меня и впрямь есть тот, на кого я могу положиться в любой момент, которому без сомнений позволяю вести себя за руку: будь то путь через морозы ноябрьского Детройта или путь от машины до дома.
Мысли о доме привели и к другим размышлениям: к распорядку дня. Я и так задержалась здесь дольше положенного, а ведь всего-то хотела отдать рыбу Ирме. Размяв шею, я встала со стула, вызвав внимание обоих детективов.
– Ладно, мне пора. Еще на тренировку по борьбе успеть надо, – я глянула в экран Хэнка, заприметив начало третьего.
– На кой черт ты занимаешься борьбой? – Андерсон сощурился, глядя на меня, как на идиотку. – Я бы точно не доверил свою психику тому, кто избивает своего тренера.
– Во-первых, я не работаю непосредственно с людьми – я анализирую их поведение в той или иной ситуации, – я сложила руки на талии, с неким укором объясняя мужчине казалось бы понятные вещи. Хэнк вскинул от такого тона брови. – А во-вторых, я посвятила этим навыкам больше двадцати лет. Будет обидно растратить все рефлексы и умения из-за смены деятельности.
Андерсон оказался доволен ответом. По крайней мере мужчина согласно кивнул головой, слегка нахмурившись. Пожелав Хэнку хорошего дня и сказав Коннору «до вечера», я тут же покинула участок. По пути пришлось помахать еще нескольким людям. Гэвин на выходе был удостоен чести лицезреть средний палец.
– Платье она белое не хочет, ага. Как же, – Хэнк Андерсон откинулся на спинку компьютерного кресла, сложив руки на груди. Одно упоминание в сторону брака повлекло за собой множество воспоминаний о его бывшей супруге, что теперь обитает где-то на территории Флориды. Воспоминания были разными – от ярких до тусклых. Но первых, конечно же, больше. – Все женщины хотят белое платье.
– Уверен, что Анна способна сама адекватно расценивать свои желания, – тактично отозвался Коннор, хлопая черными ресницами. С уходом Гойл андроид потерял интерес к компьютеру.
– Поверь мне, ни хрена подобного, – беззлобно ответил мужчина, глядя на вход.
Предаваться воспоминаниям было увлекательно и даже приятно. Первая встреча – эта сумасшедшая забралась в чужой бассейн ночью, и Хэнку, уже тогда офицеру, пришлось ее вытаскивать. Первое кино – такой же бешеный, как и она, боевик. Первое предложение съехаться, за ним еще одно, и еще одно, и еще одно… сощурившись, Хэнк мысленно хмыкнул. Да, строптивая женщина.
– Хэнк, – раздался голос Коннора, что сидел за столом напротив.
Андерсон нехотя вырвался из воспоминаний, без интереса взглянув на Коннора. Увы, но внимание сейчас привлекали не вопрошающий взгляд андроида в униформе или его как всегда раздражающий свежий вид, а нечто блестящее в оконном свете на столе. Лейтенант нахмурился, после чего медленно убрал руки с груди и отодвинулся слегка назад.
– Коннор, ты чего, – мужчина потеряно смотрел на тонкое кольцо с искрящимся камушком, что выглядывало из открытой черной, бархатной коробки. Лейтенант потерялся, однако со стыдом для себя, избегающего нецензурный грубый лексикон, вдруг мысленно воспроизвел типичную для Рида фразу в таких ситуациях: «Пиздец подкрался незаметно». – Я это… я не из этих… и вообще… на кой черт ты достал эту штуку?! А ну быстро убери ее!
Мужчина замотал руками, как обычно делают люди, отгоняющие кошек, при этом осматриваясь по сторонам. Только когда взгляд серых глаз вернулся на раздраженное лицо Коннора, что сжимал губы и сдвигал брови, Хэнк вдруг замер. Ситуация была вон из ряда выходящая и от того неловкая.
– Да я понял, понял, не смотри на меня так! – взревел Хэнк, привлекая внимание окружающих. Благо, что от остальных взглядов кольцо было скрыто коробкой из-под пончиков. – Я просто это… проверить тебя хотел.
