Больно… так больно… пульсации растекаются по жилам, переносятся вместе с кровью и наполняют каждую клетку, что изнывающе кричат от ужаса. Я словно стала центром галактики, внутри которой взрываются сотни звезд, вспыхивают, как свечки, не дают дышать! Обогащаюсь болью, легкие отказываются принимать кислород и выпускать углекислый газ. Все в мозгах буйствует от противоречий: желание оказаться в центре прошлого и желание избежать смертных мук в объятиях раздирающих пульсаций. Шум крови нарастал, перекрывая нервные дерганья стальной ручки двери.

– Хватит… – я качалась из стороны в сторону, пытаясь крупными глотками поглощать воздух. Тот быстро выкашливался наружу, не желая отдавать необходимый затухающему сознанию кислород.

Мои руки дрожали. Дрожало и сердце. Под сжатыми веками мерцали яркие вспышки света и тьмы, я была этой тьмой, я была этим светом. Некто прекрасный продолжал протягивать руку, при этом пропитываясь синими пятнами крови. Мне так было страшно… так хотелось раствориться в воздухе, лишь бы больше не ощущать, как сотни иголок пронзают тело. Шум беснующейся крови нарастал, и скорый поезд ознаменует очередной прилив крови во рту.

– Хватит!

Крик оборвал сразу несколько звуков: мчавшийся ржавый состав, прозвеневший в глубине сознания щелчок и скрежет дергающейся дверной ручки. Мышцы разом ослабли, точно испытав на себе разряд электрического тока. Я снова пропускала через себя молнии, как дерево посреди пожухлого поля, и, что еще страшнее, снова окрашивала кафельный пол темными пятнами. Железа во рту не чувствовалось.

– Я вообще-то помочь пытаюсь, – укоризненно, даже обиженно отозвался бармен за закрытой черной дверью.

Еще с несколько секунд просидев на унитазе без движений, я дрожащими руками вырвала несколько клочков белой туалетной бумаги и принялась останавливать кровь. Дверная ручка неуверенно опустилась вниз, но сама дверь так и не поддалась. Это меня спасало. Надоело представать перед чужими существами слабой и беззащитной, при этом имея в запасе пистолет. Он все равно мне не поможет, ведь за состоянием разбитости от головной боли всегда следовало усталое желание отдать свою судьбу в распоряжении любому. Но ведь то было в прошлом. Теперь в голове стоял голос Дориана, уверяющего в важности пережидания боли и крови на пути к истинной «я».

– Все нормально, – охрипшим голосом выпалила я, стараясь звучать как можно убедительно. Мышцы на удивление от повторяющейся последней фразы Джона, словно мантры, вернули свои силы достаточно быстро. Я все еще дрожала всем телом, но понимала – больше я не бессильна. Больше этой треклятой боли в голове меня не сломить. – Просто… давление скачет.

– Да как же вы задрали-то уже, – пробубнил бармен. – Вы, и ваша гребаная компания придурковатых полицейских! Пора бы уже поставить запрет посещения легавым…

Мужчина даже не успел закончить свою мысль, как я, ошпаренная от такой внезапной информации, настежь открыла дверь. Послышался глухой стук и протяжное «ай!» – парень, находящийся слишком близко, поцеловал дверь лбом.

– Что вы… черт, простите… – оборвала свою мысль я, виновато посматривая на бармена снизу вверх. Тот в свою очередь не стал ничего говорить. Лишь бросил взгляд на окровавленную бумагу в женской руке и, раздражённо вздохнув, побрел в сторону барной стойки. Я, ощущая новый прилив сил и целеустремленности, семенила следом. – Что вы имеете в виду? Какая компания?

Бармен в галстуке-бабочке смотрел на меня, как на умалишенную. Он вдруг остановился резко у танц-площадки и, удивленно вскинув брови, развернулся всем телом. Координация моих движений все еще была нарушена, однако мне удалось не уткнуться в его грудь носом, едва не окрасив черно-белую рубашку красными пятнами.

– Какая… самая дебильная на свете! То вы тут драки устраиваете, то кровью харкаетесь, – злобно процедил бармен, кивнув головой в сторону помятой стены. – Рид, между прочим, даже еще не заплатил. А мне из-за вас влетело! Надо было вас с вашим сраным андроидом заставить все оплатить, а то, смотрю, вообще совесть по… эй, куда вы?!

Я не слышала, что он говорил. Его слова звучали мне в спину, когда рука судорожно отправляла виски залпом в горло, заставляя миллионы искр воспрянуть перед зажмуренными глазами. Ясность вернулась в ту же минуту. У меня больше не было адресов, да и вряд ли детективу было еще что показать. Но произнесенная фамилия давала понять, где дальше мне искать ответы. И полицейский участок ожидал меня овациями со стороны вселенной, обескураженной моей самоуверенностью и стремлением.

Дороги начинали пустовать. Мне оставалось надеяться, что Гэвин все еще в участке, ведь смена полицейских заканчивалась в пять вечера. Часы давно перевалили этот порог. Сжимая руль дрожащими руками, я чувствовала себя кадиллаком, для которого каждый поворот ключа в ячейке зажигания был тяжелым ударом по старенькому двигателю. Я вместе с машиной тряслась, но при этом ощущала жгучие потоки уверенности в своих дальнейших действиях.

Парковка пустовала, но электрокар оставался на месте. Вне себя от очередного данного вселенной шанса прорваться к прошлому, я быстро вбежала по ступеням и оказалась в пустующем холле. Девианты с голубыми диодами за стойкой регистрации уже собирались по домам, однако, завидев меня, были вынуждены оставить свои сборы. Их взгляды холодно впивались в мое лицо, но это волновало меня в меньшей степени. Гораздо серьезней тревожила не та привычная неизвестная причина этих отчужденных взглядов. Что-то в них было другое, что-то… скорбное.

– Где детектив Рид? – я поспешно подлетела к стойке, сверкая возбужденными глазами. Былой слабости не чувствовалось, но услышанный за спиной голос телеведущей вернул в желудок чувство пустоты. Девианты, словно поняв мой внезапно переменившийся взгляд, вновь начали удрученно разбирать стол.

– …повреждений. Власти заверяют, что покушение было запланировано группой неизвестных людей, ранее принимавших участие в поджоге предприятий, а так же в поджоге жилых помещений, выделенных городской администрацией для проживания андроидов, – неизменная белокурая ведущая новостей с тревогой зачитывала текст, и ее тревога передалась и мне. Нет, сейчас меня не пугала перспектива увидеть убитых девиантов, лужи голубой крови и т.д. Сейчас я была встревожена уложенным на металлическую каталку андроидом смуглой внешности с разноцветными глазами, рука и нога которого были оторваны. Крупные трубки торчали из суставов, оставляя следы тириума на земле. Пока иные машины спешно уводили девианта в грузовик своеобразной «скорой помощи», вокруг происходил хаос из криков и пытающихся смирить толпу андроидов полицейских. – На данный момент известно, что лидер признанной расы «живых» по имени Маркус потерял свыше восьмидесяти процентов тириума в результате взрыва. Как сообщается нашими информаторами, лидер находился на месте запланированной встречи с Элайджей Камски, главой некогда крупной компании «Киберлайф», переставшей существовать в прошедший день. Встреча так и не состоялась, однако…

– Чего?.. – не веря своим ушам, сама себя спросила я.

Какая к черту встреча? Босс мне об этом даже ни разу не говорил. Я, конечно, помнила, как неопределенно отозвался Камски на вопрос о распорядке дня, а так же помнила, что Ричард в машине пытался сообщить какую-то важную информацию от босса. Но ведь сам Элайджа уверял меня в нежелании вмешиваться в войну между андроидами и людьми. Как же много не состыковок. Теперь понятно, откуда столько печали в глазах девиантов у стойки. А еще понятно, кто был тем выражающим благодарность девиантом в старой разрушенной церкви.

Не желая слушать оставшуюся информацию, я торопливо прошла мимо турникетов в серый просторный холл. Кожаный диван в коридоре ранее мной всегда игнорировался, но сейчас я точно завороженная остановилась напротив него на долю секунды. Такой темный, такой знакомый… как блеск начищенного металла в руке и шорох влажной салфетки по железу.

Мужской разговор, что доносился из глубин холла, теперь перерастал едва ли не в крик. Вырвавшись из раздумий, я несмело прошла вперед, выглядывая из-за стен, как вороватая кошка. В холле с серыми столами почти никого не было. Двое полицейских в белых рубашках и черных брюках что-то обсуждали у дальней стены, поглядывая в сторону других двух мужчин посреди зала. Один из них был мне нужен сейчас, как никогда. Вот только ему, видимо, было не до меня. Рид сидел за своим столом, злобно и надменно посматривая на возвышающегося над ним чернокожего мужчину в голубой рубашке. Голос последнего мне не нравился, и все же я аккуратно приблизилась на расстояние, что позволило расслышать разгоряченные слова.