Уличный свет от едва выглянувшего из-за горизонта солнца начал стремительно проникать в комнату между стеной и задернутыми шторами. Былое яркое пламя в камине уже не смотрелось так ярко: его языки меркли, стеклянная поверхность камина отражала солнечные лучи. Ричард с некоторое время стоял посреди гостевого зала, держа руку на груди. Холодные серые глаза старательно пытались найти хоть какой-либо очередной след «преступления», но, увы — здесь больше ничего не было. Оставалось только отключить камин и проследовать в спальню в поисках Энтони.
К собственному удивлению, Ричард ожидал застать совсем иную картину в комнате с мягкой постелью. Найденный предмет уверял его в возможном присутствии здесь постороннего, и потому андроид тут же направил свой взор на скомканные одеяла и подушки. Он ожидал увидеть двоих, в крайнем случае одну, однако представшая перед глазами картина смирила его прогноз. Встав на пороге комнаты, Ричард застыл, держа руки по швам. Уличный свет начинал проникать между двух плохо задернутых штор, теперь заставляя его серые глаза блестеть сталью из-за прямого золотого луча.
Комната была пуста и в то же время полна странностей. Столик у стены опрокинут на бок, осколки стекла и конфеты для гостей разбросаны на пути в ванную комнату с выбитой дверью. Андроид различал складки на постельном белье, осматривал все еще включенный телевизор, исследовал холодным взором деревянные щепки вокруг открытой белой двери с вырванным замком. Это все было неестественным, каким-то странным на вкус, но все же каждая найденная до этого момента деталь меркла по сравнению с тем, что Ричард заметил у кровати.
Темные пятна крови, уже въевшиеся в светлый ворс прикроватного коврика, смотрелись, как след пристреленного в зимнем лесу волка, что пытался зализать рану и скрыться от погони. Свет солнечных лучей достаточно сильно проник в комнату, чтобы Ричард смог различить множество капель, бегущих от испачканного ковра ко все той же ванной комнате. Медленно приближаясь к вырванной двери, андроид в синем костюме не торопился реконструировать картины. Всего несколько минут назад он в какой-то степени упивался возможностью застать Гойл в самом непотребном виде, тем самым унизив и причинив боль. Сейчас возможность увидеть раненное или убитое существо не вызывало у него желания как можно скорее оказаться рядом. Напротив: Ричард с несколько секунд стоял у порога, не решаясь войти. Диод между тем исправно горел голубым цветом.
Крупные лужи уже подсохшей крови зияли своим цветом спелой вишни посреди белого кафеля с золотой окантовкой. Совсем рядом у стены с раковиной полулежала девушка. Ее нижняя часть лица была испачкана кровью, некоторые струйки на вид были вполне свежими, хоть уже и обветренными. Просторная рубашка, в которой Гойл восседала рядом с мистером Камски, расстегнута, обнажая плоский живот и черный комплект белья. Капли крови были на прядях спутанных волос, на пальцах, на груди и ключицах — в общем, везде, куда только могла попасть жидкость, стекающая из носа и рта. Сама же Энтони спала, мирно дыша и держа ноги слегка согнутыми в коленях.
Это было неестественным и совсем не вязалось с тем, что обнаружил Ричард в спальне. С некоторое время постояв на месте без движений, андроид, не сводя хмурого взора с мисс Гойл, присел на корточки рядом с лужей. Два пальца аккуратно коснулись подсохшей темной крови, после чего с успехом перенесли биологически активную жидкость на язык. В ту же секунду Ричард вновь вернул взор на Энтони, освещенную белыми лампами на потолке.
Повышенное количество тромбоцитов*, свидетельствующих о попытках усиленного организма закрыть возникающие раны. Низкий уровень кислорода и слишком высокий процент углекислого газа с иными примесями, что говорит об удушении Гойл в течение длительного времени. И ни намека на психотропные или иные вызывающие зависимость вещества, что могли привести к подобному инциденту в организме человека. Кровь была утеряна больше шести часов назад, но даже сейчас Ричард мог спокойно обнаружить в ней увеличенную дозу адреналина и кортизола**. Состав такой крови характерен уже для мертвого человека, убитого в ужасе и страхе. Но ведь Гойл и человеком сложно назвать, не удивительно, что она до сих пор дышит с таким-то состоянием организма. Однако что могло привести охранника в такое состояние, учитывая, что именно нашел Ричард в ее гостевом холле и что в крови Гойл не было наркотиков?
Встав на ноги, Ричард сделал несколько шагов и теперь стоял у тела девушки, смотря на нее сверху вниз суровым взором. Она была, как загнанная в угол дикая кошка, на лоснящейся шерсти которой просматривались красные капли от боевых ран. Ричард смотрел на Энтони Гойл, но видел перед собой израненное, ввергнутое в высокий стресс существо. Бегущие по полу друг за другой капли крови от постели к ванной говорили о внезапности случившегося скачка давления у человека, однако вырванная дверь намекала на то, что Гойл пыталась спрятаться, забиться в угол, как испуганное животное. Иррационально прятаться от того, кто заставлял сердце стучать так быстро, подумал Ричард. Что-то в этом было неправильное и неуловимое. Впрочем, вряд ли андроид станет углубляться в вопросы состояния Гойл. Ему было достаточно того, что он нашел для возможности унизить несносного охранника еще раз.
Опустившись на корточки в который раз, Ричард холодно осмотрел спящую девушку. Всегда агрессивная и самоуверенная, сейчас она предстала перед ним слабой и беззащитной. Это приносило нечто странное в его программе, нечто, что люди называют удовольствием. И уж в этом он признаться себе не боялся.
— Мисс Гойл, — холодным низким тоном произнес Ричард, не моргая. Энтони не реагировала, ушедшая глубоко во сны из-за потерянных сил.
Еще несколько секунд посмотрев на девушку, андроид аккуратно взял ее за окровавленный подбородок и повернул лицом к себе. Еще через несколько секунд просторная ванная комната в бело-золотой расцветке наполнилась звуком легких, но ощутимых шлепков пальцев по женской щеке.
— Мисс Гойл, вы меня слышите?
В этот раз Энтони среагировала. Черные ресницы напряженно вздрогнули, и Гойл, промычав что-то не членораздельное, нахмурилась и облизнула окровавленные губы.
Свет проникал под сомкнутые веки так резко, что мне казалось, будто голова превратилась в барабан сумасшедшего участника рок-группы: пульсации в височных частях, как точные часы, отбивались каждую секунду, и этот звук словно бы отражался от окружающих меня стен. Все тело протяжно ныло, по коже блуждали мурашки, но я все же пересилила желание вновь вернуться в сон, и сощурено приоткрыла глаза.
Черные зрачки, в глубине которых мелькали оптические линзы, смотрели на меня холодно, без единого намека на тревогу. Это было как-то неправильно, неестественно для меня. Еще ночью ввергаясь в бессознание, я желала оставить свое остывшее тело на холодном полу для того, чтобы добавить работы местным работникам полиции. А вместо этого была разбужена андроидом-рабом, так похожим на впредь вызывающего паническую атаку детектива. Эта ванная комната должна была стать моей гробницей. Как же мне этого хотелось — отдать свою жизнь смерти, лишь бы хоть кому-то она была желанна.
— Ричард… — я попыталась обратиться к смотрящему на меня роботу с серыми суровыми глазами, но вместо этого изо рта донесся судорожный хрип. Горло аккуратно пропершилось, и уже следующие слова немного походили на мой привычный голос. — Что происходит?..
— Судя по составу крови и вашему общему состоянию, вы испытали паническую атаку, мисс Гойл, — Ричард говорил негромко, но его голос отзывался в висках новыми волнами пульсаций. Это заставило меня отвратительно сморщиться и попытаться накрыть дрожащей ладонью глаза. — Через двадцать восемь минут мы должны покинуть отель и направиться в аэропорт.
Последние слова были произнесены учтиво, словно бы Ричард чувствовал боль в моей голове, но все так же безучастно, как и подобает машине. Мне не хотелось вставать, еще меньше хотелось думать, как много крови Ричард успел заметить на лице и полах номера. Однако раз я не померла от отхаркивающих кровь легких, значит, бешенные скачки еще не закончены. Уж не знаю, кому там сверху захотелось потешить свою жизнь лицезрением драмы, но его я ненавижу ровно настолько же, насколько ненавижу детектива. Даже его имя стало отвратным, как и собственное тело.
