Весь мир окутывал лоск окружающих людей. Мистеру Камски все это тоже не нравилось, уж в этом я могла быть уверена, спустя всего месяц сознательной совместной работы. Время от времени прохаживая по светлому холлу со снующими туда-сюда официантами, Элайджа жал руки, представлял натужно улыбающуюся меня и перекидывался учтивыми фразами. Мне ничего не оставалось делать, кроме как блистать своей «счастливой» мордашкой и терпеть тепло мужских пальцев на талии.

Прошло всего минут десять, но даже они были для меня истинной пыткой. Приходилось сгорать от стыда и смущения под оценивающими взглядами уже давно знакомых людей, однако только сейчас могу смело утверждать, что этот стыд был не таким сильным. Было бы куда хуже, знай я тогда, что со стороны смотрят карие глаза с холодным блеском.

Попасть на территорию частного приема оказалось проще простого. Имея в спутниках работника правительства, чьи методы работы были грязными и денежными, Коннору не составило труда пройти в холл вместе с Эмильдой Рейн, одетой все в то же черное платье с той же эмблемой на груди. Едва детектив и Первый вошли в здание, как оба разошлись по разным сторонам. Им нельзя было светиться вместе, учитывая, как много на себе ловила взоров миссис Рейн со своим внезапным появлением на закрытом мероприятии. Каждый второй здесь знал ее в лицо, остальная же часть была лишь наслышана про извечные палки, что вставляет правительство в колеса «Киберлайф». Посетители с бокалами в руках тревожно или даже злобно посматривали на белокурую женщину. Та, не обращая внимания на взгляды, словно бы искренне улыбалась миру. Анна была права: Рейн и вправду умело имитирует эмоции.

Пока Рейн собирала вокруг себя потоки негатива и внимания, Коннор в черном приталенном костюме и матовом галстуке незримо стоял в стороне у одной из стен. Впервые за долгое время он ощущал себя на сто процентов машиной: «жизнь» в теле выдавали только имитация дыхания и вздрагивания черных ресниц. Его не интересовало, какое содержание имеют редкие разговоры Первого с окружающими; не интересовало даже то, что помимо него андроидов на приеме не было. Детектив мог лишь неотрывно смотреть на дверь, ощущая внутри нарастающее нетерпение и вдруг разбушевавшееся воображение. Вот сейчас порог перейдет Элайджа Камски в строгом костюме и с убранными в карманы брюк руками, и за ним в боевой готовности последует Анна в синей экипировке с оружием наперевес. Она будет смотреть на всех надменно, слегка вздернув подбородок. Женские плечи расправятся в уверенной осанке, зеленые глаза окутает солдатская пелена. Он видел ее такой каждый день в участке в ноябре, видел такой утром в коридоре в момент прощания перед заказом на Камски, видел такой на приеме по случаю формирования отдела ФБР. Ему уже не раз приходилось работать с этим солдатом, может, потому он был так уверен в своих последующих действиях.

Увы, уверенность спала в тот момент, когда хозяин приема и его подчиненный появились в зале. Коннор, нахмурившись и неосознанно остановив систему имитированного дыхания, всматривался в тех, кто стоял друг к другу боком, улыбаясь этому миру.

Она была очень красивой, хоть и слишком откровенной. Не было комбинезона, не было оружия. Темный винного цвета шелк струился по телу, обнажая плечи и выглядывающую правую ногу на высокой шпильке. Коннор не видел ее такой уже давно. Конечно, она для него была прекрасной с того самого момента, когда системные установки слетели в проржавевшем трюме «Иерихона», но именно такой она была лишь несколько раз: в баре «Сентропе» под звуки мелодичной песни и в полицейском участке во время корпоратива.

Мужская рука Элайджи уложилась на женскую талию поверх платья, и это вызвало у Коннора странное чувство отчуждения. Совсем как то, что окутывало его при наблюдении за общением детектива Рида и бывшей напарницы. Не сводя пристального взора с появившихся виновников мероприятия, Коннор обошел образовавшуюся толпу и слегка сократил расстояние. Улучшенные датчики, что были установлены в январе после аварии, позволяли ему слышать практически все на расстоянии нескольких десятков метров. Детектив ловил каждое слово между двумя людьми, все еще оставаясь незамеченным.

Ты все так же прекрасна, Анна. Но почему он стоит так близко?..

Терпение во мне буквально таяло на глазах. Каждый раз, когда спины касалась рука, я невольно отдергивала себя, благодаря все внеземные силы за незаметность этой реакции. Посетители учтиво общались с Камски, большинство из них знало меня в лицо, так как я сопровождала босса по всем делам вот уже месяц. Возможно, именно поэтому их голоса многообещающе и вкрадчиво шептались за спиной всякий раз, как мы отходили в сторону. Их мерзостные взгляды блуждали по нам обоим, и я с ужасом поняла для себя, что окончательно разочаровалась в человечестве.

«…неужели она его захомутала, а я всегда знала, что она с хитрецой…»

«…остепенился, неужели, а то со своими андроидами совсем из ума выжил…»

«…была бы у меня такая напарница, я бы может и развелся…»

Фу, сколько мерзости! Сколько отвращения от этих перешептываний! Мне приходилось только улыбаться и сквозь стиснутые зубы терпеть касания мужчины, что, судя по своим настороженным взглядам в мою сторону, уже начинал ощущать мое кончающееся терпение. Еще хуже обстояли дела, когда кто-то из представленных гостей (которых я и так знала) улучал момент для вопроса лично мне. Ранее регламент запрещал общаться с гостями на приемах, ведь моя работа была в защите, а не рабочих и личных делах босса. Сейчас же возможность узнать получше меня, подобравшуюся к самому Элайдже Камски так «близко», не давала некоторым личностям покоя. Большинство из них, конечно же, были женщины.

В ход шло все: как попали в силовые структуры, как давно работаете с мистером Камски, почему так молодо выглядите. Некоторые не смущались и в открытую задавали вопросы из разряда «А сколько тебе лет?». Оставалось только учтиво отвечать, последней фразой тактично прерывая любые дальнейшие попытки подобраться к моей биографии. Мистер Камски был со мной негласно солидарен. Стоило только кому-то проявить интерес не к нему, а ко мне, как я тут же была уведена в сторону других людей.

Спустя минут десять я уже кипела от злости, но все же умудрялась прятать это за маской учтивости. Когда очередные люди оставили нас в покое, и нам выдалась всего несколько минут одиночества, я закрыла глаза и устало выдохнула. Платье начало обжигать кожу. Лучше экипировка с узкими плечами, чем этот поганый наряд элитной проститутки.

– Терпи, – не спуская усталого взора с разговаривающих между собой людей в центре холла, произнес мужчина. Вокруг нас было еще несколько групп, однако все они были увлечены своими разговорами. – Это всего лишь на два часа.

– Это не всего лишь, а аж на два часа! – шикнула в ответ я, уговаривая внутри бунтующего охранника пойти на компромисс. Последний, кажется, затих, обиженно насупив нос. – Вы во век со мной на расплатитесь за этот вечер, мистер Камски!

Терпеть?.. разве люди, которых влечет друг к другу, просят терпеть свои прикосновения? Ведь судя по тому, как Анна напряженно реагирует на стоящего рядом основателя «Киберлайф», именно о них идет речь.

– Я дам тебе двухнедельный отпуск по прибытию в Японию, – с дружелюбной ухмылкой, но не без сарказма почти шепотом произнес Элайджа.

– Мало. Требую академический отпуск размером в год.

Мистер Камски не ответил, и причиной тому были очередные приближающиеся к нам шишки. Я снова нацепила на себя улыбку бывалой дурочки, стараясь состроить невероятно влюбленное в босса лицо. Как же это было сложно. Внутри кипела злость, шелк не давал телу нормально дышать, сжимая грудную клетку. Я время от времени прикрывала обнаженную ногу складками платья, и данное действие вызывало не желание спрятать миниатюрный пистолет с черной резинкой, но желание не привлекать к себе так много внимания.

Кто бы знал, на сколько еще хватило бы моего терпения слушать надменные разговоры какой-то женщины в темном зеленом платье, что, кажется, нарочито дельно пыталась флиртовать со своим начальником, что вот-вот объявит об ее увольнении. Но уже в следующую секунду я услышала голос, который буквально заставил меня с облегчением оставить творящуюся перед глазами мерзость без внимания.