– Энтони! – голос его развеселого, но излишне громкого тона заставил меня отдернуться в неожиданности, однако после недолгих секунд поиска источника звука я была наспех заключена в объятиях мужчины в сером клетчатом костюме.
Это был Кервен Дарк. Тот самый любитель ковбойских шмоток, ковбойских манер. Один единственный из всего перечня директоров Камски, что не вызывал во мне чувств отвращения. Едва я, задыхающаяся от порывистых объятий, похлопала мужчину по спине, как тот тут же отлип с лучезарной простецкой улыбкой. Даже и не скажешь, что вот этот мужчина-простачок является одним из богатеев Мичигана.
– Смотрю, мистер Камски и до тебя добрался, – с намеком на наши якобы «романтические отношения» многозначительно хмыкнул Кервен. Отсутствующая ковбойская шляпа дала возможность осмотреть его получше: темные густые волосы с пробивающейся сединой, светло каре-зеленые глаза с легкой сеточкой морщин по краям. Несмотря на дельную надменность и серьезность, мистер Дарк продолжал излучать добро и легкость. Я же, смиренная намеком на участие мистера Камски в моей постели, раздраженно сжала губы. – Да брось, я в курсе всего этого цирка. Не обижайся. Сам же ему и посоветовал провернуть этакую авантюру.
– Вас тоже не узнать, – ну, теперь понятно, откуда ноги растут. Сложив руки на груди, я ехидно осмотрела внешний вид мужчины в желании задеть его эго. Весь этот пафос белой рубашки и клетчатого костюма не вязался в единую сеть с тем, кто обожал носить ковбойские галстуки с джинсовой курткой. Кервен, следя за моим взором, так же осмотрел свой вид. – Где шляпа, галстук? Ковбойские сапоги, в конце концов?
Пока Элайджа натянуто общался с той самой женщиной в зеленом платье, мы с Кервеном заговорщицки приблизились друг к другу. Я осознавала, как много сейчас на нас смотрит глаз, и все же мне было абсолютно на них наплевать. Впервые за весь вечер мною было испытано облегчение, хоть какие-то положительные эмоции от приятного общения.
Между тем, пока я топла в своих рассуждениях, Кервен незаметно для Камски выставил ногу вперед и приподнял свободную штанину серых брюк. Светлая коричневая обувь, что изначально были приняты мной, как туфли, обнажилась. Это были все те же ковбойские сапоги, только в этот раз спрятанные под просторными брюками.
– Побежден, но не сломлен, – ехидно отметил Дарк, с намеком и по дружески смотря в спину мистера Камски.
Я с тем же выражением лица посмотрела на босса, предоставив взгляду Дарка сохранившийся на запястье браслет. Мужчина затрясся в беззвучном хохоте.
Немного погодя меня покинул и Дарк. Босс и былой обладатель пакета акций о чем-то рассуждали, и тона их были настолько тихими, что даже стоящая рядом я не слышала. Но меня это все не интересовало. Я наслаждалась недолгими минутами телесного спокойствия, уже через несколько минут сожалеюще о них скучая. Ведь Камски вновь потащил меня к людям, придерживая рукой за талию. Кервен, провожающий нас взглядом, ехидно посмеивался. Если он и впрямь был истиной причиной дурацкого желания Камски сыграть в этот спектакль, то все эти шоколадки, что дарил Кервен, будут запихнуты ему в рот.
Все это длилось так долго, что внутренние часы начинали отчитывать каждую секунду. Мне казалось, что их прошло уже тысячи, а то и миллионы, но на деле браслет показывал всего полчаса. До речи мистера Камски оставались минуты, к своему удивлению, я даже начала привыкать к дискомфортным ощущениям на пояснице из-за постороннего тепла. Внутри все еще бушевало желание отдернуться, но это желание преодолевалось уже не с таким трудом.
В очередной раз мы были оставлены вдвоем рассосавшимися по сторонам гостями. Мой взгляд блуждал по толпе без интереса, я настолько устала от каблуков и этого ощущения взоров на себе, что пропускала все происходящее мимо. Внимание не цеплялось ни на блуждающих мимо людях, ни на высокой искрящейся люстре, даже на ветре из открытых дверей. Кто-то у дальней стены проверял кафедру и микрофон, нанятый организатор-репортер уже начинал вещать в приветственном тоне. Чем быстрее он закончит свою подготовку и чем быстрее мистер Камски начнет свою речь, тем быстрее мы сможем вернуться отель, где платье будет выкинуто в мусорку, а кожа отмыта под горячим душем.
От упоминания пара в ванной комнате все тело вдруг пронзила дрожь. На моих губах играла мечтательная улыбка, и это была первая искрения улыбка за весь вечер. Казалось, что тело так и согревается обжигающими каплями влаги, прохладный вокруг воздух становится душным и влажным. Я даже на автомате отказалась от протянутого Элайджей бокала с шампанским, смотря ровно перед собой. В следующее мгновение мужчина настойчиво впихнул этот чертов бокал в мою руку, заставив вернуться в реальность. Как жаль, что минуты воображаемой душной комнаты проскочили так быстро, в то время как минуты нахождения среди сплетен и слухов растягиваются так долго.
Одарив укоризненным взором мужчину, который уже и не смотрел на меня, я насуплено сделала глоток. Какое унижение… следовать за кем-то, прикрыв рот и не смея отойти на шаг. Если такова жизнь замужней женщины-домохозяйки, то я в ней точно участвовать не собираюсь. Чувствую себя не сотрудником, а приложением к мужчине. Ужас какой.
– Должен отдать должное, – безучастно прошептал Элайджа, посматривая на представшую толпу людей. – Ты прекрасно держишься.
– О-у, спасибо, – язвительно отозвалась я. Бокал шампанского наполовину опустел. – Поскорее бы уже закончить этот унизительный спектакль.
– По-твоему, находиться рядом со мной – унижение?
Вздернутые брови удивленного мужчины вернули меня в реальность. За своей яростью и обидой я и забыла, что нахожусь в подчинении. Никогда не любила грубить боссу, но сейчас и вовсе забыла следить за своим языком.
Отругав себя за порывистость, я виновато посмотрела в лицо Элайджи. Он возвышался надо мной, как гора, и это вдруг вызвало во мне ощущение опасности. Не люблю пристальные взоры, а с последними событиями эти пристальные взоры стали еще раздражительней.
– Нет, но вы сами прекрасно знаете, как я отношусь к любому, кто ко мне прикоснется. Чего вы вообще ожидали от меня, нарядив в это проклятое платье? Я, в конце концов, охранник, а окружающие думают, что мы на каждом углу развлекаемся!
– Я считал, что тебе все равно на мнение окружающих, – Элайджа вернулся вниманием к толпе, снова говоря приглушенно. Посетители, вдоволь насытившись закусками, шампанским и трепом, теперь начинали собираться под ярким светом люстры в ожидании скорого заявления основателя «Киберлайф». – Но раз тебе это приносит такой дискомфорт, то будет тебе академический отпуск.
– Поздно, – хмыкнула я. – Теперь я требую пенсию.
Бокал был поднят к губам так же быстро, как снова подняты брови Камски. Но самое худшее предстояло впереди. Самое худшее происходило в районе правого бедра.
В воздухе сквозь музыку притихшего оркестра послышался металлический щелчок, который уловили только я и стоящий мистер Камски. Не сводя ошарашенных глаз с нахмуренного Элайджи, я оторвала бокал от губ и свободной рукой нащупала верхнюю часть разреза на платье. Тонкая незаметная англейка сломалась, и крупная часть подола теперь струилась вниз, полностью обнажая правое бедро. Тяжесть ткани вдруг ощутилась мной так резко, что я на мгновение даже забыла, как дышать! Только когда босс едва повернулся ко мне всем телом, все рефлексы вывели мышцы из ступора.
– Нет, нет, только не сейчас! – чертыхаясь от внезапно накатившей крови к лицу, я подошла к ближайшему окну и поставила на подоконник бокал. Булавка была сломана и гневно откинута в сторону. Теперь было только два пути: наплевать и сверкать у всех на глазах полностью оголенной ногой со спрятанным пистолетом или же придерживать правой рукой подолы вместе. Один другого абсурднее.
Пока я старательно пыталась собрать обратно ткань, мистер Камски, стоя рядом, устало отметил наличие «малышки» на скрытой кобуре. Воздух вокруг меня накалялся, мне казалось, что сейчас все стоящие за спиной люди смотрят на меня насмешливо и унизительно, кто-то даже похотливо. Но то было лишь воображение. Даже близ находящиеся посетители были увлечены разговорами организатора-репортера с подвешенным языком.