Ноги неприятно сдавило туфлями, напоминая, насколько тяжелым будет предстоящий вечер. Часы на черном браслете отчитывали последние пять минут до выхода из номера, и я, установив обнаженную разрезом ногу на белом кресле, начала запихивать в скрытую кобуру «малышку». Руки от напряжения дрожали, как же мне было стыдно за этот ужасный наряд.
– Мистер Камски просил не брать на прием оружие, – наблюдая за моими движениями, без какого-либо интереса холодно заметил Ричард. Я, укоризненно посмотрев на него сквозь соскользнувшие со спины волосы, демонстративно резко защелкнула замок поверх затвора. – Я верно понимаю, что вы стараетесь не прислушиваться к чужим советам?
– К твоим-то уж точно, – встав напротив зеркала, я неуверенно осмотрела свой внешний вид. Струящиеся волосы, слегка раскрасневшееся лицо, выпрямленная осанка, что нарочито сильно выделяла грудь в таком открытом платье. Темные подолы винного цвета спускались вниз, оголяя выглядывающую женскую ногу в черной туфле на высокой шпильке. Да, это было очень красиво, я не спорю. Любая другая девушка чувствовала себя в таком наряде изящно и женственно, но только не я. Мне казалось, что стоит выйти наружу, и кто-нибудь непременно поднимет акционный флажок с написанной на нем ценой. – Насколько ужасно я выгляжу?
– Вполне достойно, – послышался излишне теплый тон Ричарда за спиной, – для эскортницы.
Я злобно оглянулась на машину, которой, судя по выражению лица, было абсолютно на все наплевать.
– Ты в курсе, что я тебя ненавижу? – злобно и удрученно бросил женский голос.
– С первого дня нашего знакомства, мисс Гойл, – умиротворенно ответил робот в синем костюме.
Ух, ему бы меня сейчас не бесить. Стоит подкинуть мистеру Камски задумку на тему необходимости разработки инстинкта самосохранения у андроидов. Абсолютно бесстрашные создания. Пару дней назад я осматривала Ричарда в попытке высмотреть в нем нечто, что вызывает желание побыть ближе, как это делает Коннор. Но вместо приятных чувств внутри, точно феникс из пепла возрождается раздражение и желание выпустить парочку пуль в лоб. Что, впрочем, изменилось? Ничего. Я все так же смотрю на Ричарда и все так же хочу избить его диванной подушкой.
– И при каких же обстоятельствах мы познакомились, Тук-тук? – сощурено взглянула я на машину, все еще стоя к нему полуобернувшись.
– Полагаю, что для вас не в самых приятных.
Браслет оповестил вибрацией об истекшем времени, и я, прыснув на сидящего андроида, поспешила покинуть номер. Я и вправду никогда не задумывалась, как прошло мое первое знакомство с машиной линии RK900. И разговор идет не о том дне, когда Ричард встретил нас с мистером Камски впервые после возвращения из больницы, а о том моменте, который находится за красной стеной прошлого. Может, это и не имело значения, в чем я была просто наижесточайше уверена, стоя по стойке смирно рядом с дверью в номер Камски. Оно и вовсе не требует к себе никакого внимания, однако все же убеждена, что мои негативные позывы в сторону андроида-раба на деле связаны с теми ушедшими назад моментами. Пусть будет так. Это точно не то, ради чего я стараюсь пробиться через «НЕЛЬЗЯ».
Элайджа вышел меньше, чем через минуту после меня. Мужчина не обратил внимания на мой внешний вид, не заметил даже оставшегося браслета и собранную ткань на правом бедре. Я шла в молчании, следуя за мужской широкой спиной в черном строгом костюме. Волосы босса все так же были распущены, бывалая небритость исчезла. Несколько девушек-администраторов в холле провожали нас блестящими глазами, кое-кто даже умудрился бросить в мою сторону злобный взгляд. Вот и меня затащили в эту совершено чуждую мне пучину человеческих слухов и сплетней, которые окутывают Элайджу каждый прием.
Неизменный черный внедорожник вел нас сквозь опустившуюся ночь куда-то за город. Элайджа сидел напротив, как и всегда расслабленно откинувшись на черное сиденье. Нас окутывала темнота, только проезжающие мимо автомобили, фонарные столбы и витрины освещали автомобильный салон, пропитывающийся моим и мужским парфюмом. Окно было поспешно открыто мной сразу после того, как машина зашуршала покрышками, и теперь разгоряченное лицо с упоением впитывает холод вечернего ветра. Камски не спускал с меня светлых, слегка затуманенных глаз.
Между нами больше не было недосказанностей, хоть это и временное явление. Я отдавала себе отчет, что присутствие какого-то дружеского намека в атмосфере вызвано моим насупленным видом и скрещенными на груди руками. Взгляд демонстративно сопровождал мелькающих на улице прохожих, я всячески старалась показать свое негодование, хоть и понимала: Камски видит это все иначе. Сейчас перед ним был не раздосадованный вынужденной сменой экипировки охранник, а маленькая обиженная девочка, которая выбрала в магазине игрушек пистолет, а получила куклу в розовом платье.
– Что-то смущает? – аккуратно произнес Элайджа, слегка улыбаясь всей этой ситуации.
Я злобно посмотрела на босса сощуренными глазами, и мужчина с улыбкой опустил голову, точно усмехаясь в голове над моим обиженным видом. Тело рефлекторно вжалось в сиденье, шея втянулась в плечи. Сейчас я была похожа на злобного напушенного снегиря с красной грудкой, что восседает посреди морозных ветров на ветке.
– Смущает? Элайджа, я просто в бешенстве! – копившаяся внутри злость взыграла новыми красками, как только босс решил нарушить тишину. Для него я сейчас похожа на взбешенного хомячка, но мне самой было явно не до шуток. – Какого черта ты вырядил меня как куклу? Это просто кошмар какой-то!
– Тебе не понравился цвет? – нарочито обеспокоенно произнес мужчина. Его ситуация забавляла, иначе почему мужчина старается сдержать смешок, сжимая губы и часто хлопая глазами.
– Какой к черту цвет?! Ты издеваешься? Ты только глянь на эту срамоту майонезную! – женские руки с жестокостью подбросили подолы платья вверх, в очередной раз оголяя ногу. Камски в ответ на столь странные аллегории откинул голову на спинку и беззвучно засмеялся. – Я же как проститутка со стажем! Кто вообще выбирал это платье?!
Мистер Камски перестал смеяться, как и автомобиль перестал ехать. Мы встали на светофоре, пропуская вперед пассажиров. Из открытого окна донесся свист и мужское улюлюканье. Я косо взглянула на стоящий рядом серебряный низкий Porsche с откинутым верхом. Несколько парней с пошлыми улыбками пытались дозваться до меня. В ту же секунду им был показан средний палец, а само окно поднято.
Вопрос остался открытым, и, вернув злой взор на мистера Камски, я тут же получила на него ответ. Его брови были вздернуты вверх, Элайджа больше не смеялся. Лишь откинул одну руку на спинку сиденья, с интересом наблюдая за сменой эмоций на моем лице.
– Только не говори, что это ты его выбирал, – догадка заставила меня почувствовать себя неприятно. Негодование внутри бушевало, но если это платье выбрал сам босс, то я по сути только что оскорбила его чувство вкуса.
Впрочем, мужчина и не собирался обижаться. Элайджа пожал плечами, с улыбкой произнеся следующее:
– Вообще-то, не обошлось без помощи Хлои.
– Не знала, что у нее такой дряной вкус, – злостно бросила я, снова сложив руки на груди. Закрытое затемненное окно не позволяло видеть все полноценно, однако оно и не требовалось. Весь салон пропитался атмосферой, при которой старые добрые друзья обмениваются колкостями. – Господи, какой стыд… мне только ценника на шее не хватает. Как я могу вызывать у людей чувство опасности, если они будут меня не бояться, а желать отыметь?
– Не утрируй. Ты выглядишь вполне прилично.
Я снова, сверкая злобными глазами в полумраке, демонстративно оттопырила разрез. На грудь и вовсе не стоило показывать. Обе чашки держались на тонких бретелях, которые на вид были не сильно крепкими. Честно сказать, мне вообще казалось, что они держались на честном слове.
Я не могла видеть полностью лица мистера Камски, но всеми фибрами души осязала его насмехающуюся улыбку и слегка усталый взгляд. Так сильно он не любил ездить по таким мероприятиям, что успевал выматываться еще до выхода из машины.
