Тот Коннор, что уже несколько дней не дает мне покоя, стал куда более загадочной личностью, чем мистер Камски. Я никак не могла понять, как именно андроид связан со мной, если былой напарник при условии правдивости слов Рейн мертв. Я все еще не могла определиться, верить ли ей окончательно. Возникающие галлюцинации в голове вкупе с болью и потоками крови могут быть сильным аргументом в ее сторону, и все же если Коннор не связан со мной в прошлом, то что им обоим стоит просто использовать грязные методы, чтобы вывести меня из игры? Лишить босса единственного охранника. Конечно, я все еще помню о словах главы подразделения, где именно андроид-детектив с какого-то черта решил шантажировать само правительство.
Мотнув головой, я спрятала лицо в руках, защищая глаза от ярких лучей внезапно выглянувшего солнца. До чего же все сложно! Мне так хотелось разобраться в своем прошлом, помню, с каким энтузиазмом я решила больше не ждать следующего поезда, а броситься за уходящим. Но черт возьми, никто не предупреждал, что прошлое окажется таким запутанным, да еще и в сопровождении с приступами боли и кровопотерь! Сосуды быстро закупоривались, должна отдать должное врачам, меня лечившим. Но само наличие красной жидкости на земле было тревожным знаком. Позапрошлой ночью кровь спускалась не только из носа, но и изо рта. Перед глазами до сих пор стоят кровавые разводы под подбородком и бурые слипшиеся пряди у губ. Разрывающиеся капилляры в легких были опасной проблемой. Пожалуй, следует вести себя не так беспечно.
Дождавшись, пока солнце скроется за темной тучей, я опустила руки и посмотрела на бегущую вперед реку. Искрящаяся и красивая, в некоторых местах более или менее спокойная гладь покрывалась рябью от всплывающих к поверхности рыб. Даже сквозь усеянное каплями дождя стекло можно было разглядеть каждое такое движение. Иногда, когда рыба подплывала к берегу реки слишком близко, браслет мелко вибрировал от едва уловимого движения, что распознал спрятанный под крышей датчик. Работает идеально. Как жаль, что вскоре они будут не нужны.
Мысли о скором отбытии заставили меня встрепенуться. Совсем недавно мною было поставлено несколько целей: узнать свое прошлое и проверить себя на наличие тяги к мужчине. Последнее было с успехом выполнено, хоть результат и разочаровал. А вот первое еще сделано не до конца. Знаю, буквально десять минут назад я была готова все сбросить на самотек и позволить мистеру Камски лепить из меня все, что тому будет угодно. Но ведь даже тогда я сомневалась, что этот пофигизм будет длительным, верно? Мне по-прежнему хотелось узнать, говорит ли Рейн правду о моей биографии, что именно стало с моими напарниками – в частности с Хэнком, который вовсю выплевывал яд в мою сторону – как я попала к Элайдже Камски, и почему Коннор старается помочь мне во всем разобраться.
Телефон был вытащен из заднего кармана брюк, и теперь стеклянная поверхность нагревалась под воздействием тепла ладоней. Я пролистнула несколько страниц и окошек в устройстве, чтобы окончательно убедиться в догадках относительно действий Рида.
Да. Он удалил сообщение, а вместе с ним заблокировал номер.
Подбросив телефон в руке, я саркастично усмехнулась. Действия Гэвина можно было понять по двум причинам: во-первых, он отчаянно не желал допускать меня к прошлому, ведь не зря же умолчал о лейтенанте; во-вторых, моя едва не покинувшая мир жизнь не на шутку испугала детектива. Удаление сообщения было к лучшему. Должна была признаться, меня саму в который раз напугал приступ адской головной боли на пару с шумом крови в ушах. Но все же мистер Рид в силу своей незаинтересованности не знал всех особенностей последних моделей устройств связи.
Я смотрела в экран телефона, сильно поджав губы. Не знаю, кто этот Коннор и почему он вызывает у меня деструктивное желание оказаться рядом хотя бы на минуту. Но все же сохранившиеся в программной корзине адреса согревали душу. Вряд ли я обращусь к ним так скоро после случившегося сегодня на заброшке. Однако возможность вернуться на путь к прошлому почему-то делала меня уверенней.
Закаты в городе Детройт давно перестали иметь скоротечный характер. Февраль был теплым, неестественно «весенним», и потому небо с темными тучами, между которыми просвечивался яркий голубой фон, окрашивалось оранжевыми и розовыми красками только лишь к шести часам. Коннор помнил, как быстро наступала ночь в холодном ноябре. Уже к четырем часам улицы покрывались сумерками, люди старательно прятались по домам в поиске спасения от снежной бури. К шести в свои права вступала луна, если таковую было видно на заснеженном небосклоне. Но ведь ноябрь – не февраль, верно? Ноябрь был куда легче, даже несмотря на все ужасы, заполонявшие город и души каждого оказавшегося на улице существа.
Аэропорт был не многолюден. Андроид с опаской осматривал небольшой белый частный самолет, по бокам которого бежали темные синие полоски. Смена еще даже не закончилась, но детектив уже успел облачиться в черный строгий костюм с белой рубашкой. В этот раз даже матовый, используемый ранее при униформе «Киберлайф», галстук был на его шее. Он непривычно стягивал белые вороты, напоминая тактильным датчикам о своем присутствии. Коннор, вновь ощутив былое желание поправить этот незамысловатый элемент одежды, подтянул галстук и торопливо поднялся внутрь по трапу.
Данный вид самолетов использовался для перевоза особо важных личностей, но Коннор отдавал себе отчет, что таковым здесь не является. Он лишь гость, которого по непонятной причине пригласили в поездку, пусть и очень даже выгодную для него самого. Светлые бежевые стены самолета визуально расширяли пространство, что на деле было узким и небольшим. Пилот у таких самолетов отсутствовал: управление бралось бортовым компьютером, за которым дистанционно следил уполномоченный человек со станции. Высокая, но слишком худая стюардесса в коричневом закрытом платье и шелковым платком на шее улыбалась Коннору во все тридцать два зуба, и эта улыбка была насквозь пропитана фальшью. Здесь она лишь выполняет работу, по всей видимости, давно переставшую вызывать у человека удовольствие. Детектив быстро распознал скрытые тональным кремом синяки под глазами, изучил замедленный пульс девушки. Кто-то слишком сильно устал. Удивительно, почему этот человек в таком состоянии вообще был допущен к работе.
Детектив еще не понимал истиной причины своего присутствия здесь. Он медленно проходил внутрь, ловя любые детали и особенности самолета в надежде как можно быстрее понять мотивацию женщины, что пригласила его в этот полет. Прийти сюда было опасно, и еще опаснее – подняться в небо на тысячи километров, оставшись практически наедине с не самым приятным созданием. Увы, человеком назвать ее у Коннора просто язык не поворачивался. Это было даже странно: Анна, будучи такой же бесчувственной и покорной, вызывала в нем желание видеть в ней полноценную личность, даже в том заброшенном доме с мертвыми девиантами. Желание лишь усиливалось с каждым днем, и, хоть Коннор тогда подчинялся только лейтенанту, именно это желание на деле заставляло его находить компромиссы в отношении Гойл. Не зря же он вдруг согласился взять с собой солдата на «Иерихон», даже лично спланировал ее побег из участка, после чего сам пытался проанализировать свое поведение и найти причину такого абсурдного решения. Но тот, кто сейчас сидел на одном из черных кресел с левой стороны от прохода не мог заставить Коннора видеть в нем личность. Такая же холодная, бесчувственная, ищущая везде выгоду для правительства и, в частности, для подразделения, которое тайком от президента строило свои козни.
Завидев женщину в черном плотном платье до колен, Коннор некоторое время словно не решался садиться в кресло по другую сторону. Несколько солдат в черных экипировках и с катанами наперевес стояли у багажного отделения, держа руки за спинами. Обе женщины были одного роста, каждая имела свои особенности черт лица, свой неповторимый оттенок глаз. И в то же время обе были невероятно схожи: безучастный потупленный взор, отсутствие заинтересованности в выражении, идеальные солдатские осанки. На бедрах каждой угрожающе висело огнестрельное оружие, золотые эмблемы на груди смотрелись словно ярлыки. Как те самые светодиодные знаки, что долгое время носили машины в распоряжении человека.
