Губы ощущают местами потрескавшиеся от обветривания губы Рида, шея до сих пор хранит тепло его пальцев. Его близкое положение должно было вызывать возбуждение и щемящие сердце чувства, но на деле ничего этого не оказалось. Только стыд, обреченность и желание поскорее разорвать контакт. Если мои реакции были таковыми на поцелуй, то боюсь представить, как остро сработают рефлексы на попытку детектива залезть под юбку. Будет сломан не один палец, будет пролита не одна капля крови.
Я признавалась самой себе в том, что окончательное понимание своей фригидности вывело меня из равновесия гораздо больше, чем осознание бессмысленности своего прошлого. В этом не было ничего хорошего. Мной должны быть испытаны чувства боли и потери от смерти стоящего за стеной андроида, однако на деле я чувствую обреченность из-за невозможности почувствовать тепло на соседней подушке. Как не стыдно! Твой прекрасный некто мертв, а ты думаешь об умерщвленной надежде о любви и сексе! Чертов номер с его чертовыми адресами усугубили и без того мое тяжелое душевное положение, не говоря уже о множестве вопросов и ни едином данном ответе!
Закрыв глаза и поблагодарив мысленно Гэвина за вдруг воцарившееся молчание, я попыталась усмирить пыл внутри и разобрать все по полочкам. Давай, Энтони, подумай логически. Этот некто определенно был андроидом, что работал в одной паре с Хэнком Андерсоном. Его лицо было сокрыто, но личность уже не была важна, ведь ты знаешь его судьбу. Он мертв. Убит, зарезан или просто попал в несчастный случай – не имеет значение. Учитывая возникающие не то галлюцинации, не то воспоминания, ты работала на правительство, и твое последнее задание было сопровождение лейтенанта Андерсона. Его вопрошающий у забегаловки голос надолго запомнится, однако мой собственный голос был еще хуже.
Холодный, безжизненный. Словно некий темный дементор пробрался из мира магии, встретил на пути несчастного солдата и выкачал из него всю радость. Я не могла разглядеть своего силуэта, слишком сильно была зациклена на полицейских, однако все же ощущала себя на ее месте как-то… пусто. Это была не я, и в то же время это была я. Как же все сложно!
Так, Энтони, соберись! Ты отвлеклась! Немного поежившись на сиденье, я постаралась погрузиться в себя, все меньше и меньше цепляясь за окружающий мир. Люди, андроиды, улочки и витрины – все точно ручей текло мимо, позволяя углубляться в раздумья. Мне было плевать на то, что за окном вновь накрапывал дождь. Плевать на очередную пожарную машину, на все вновь толпившихся людей у ворот предприятия «Киберлайф». Пусть война и продолжала свои действия в мире человека и андроида, внутри меня самой разгорались собственные битвы.
Итак, напарник Хэнка Андерсона – и, как следствие, мой тоже – мертв. Теперь его место занимает другой детектив, чей облик завораживает, а голос вызывает ответную реакцию второй личности. Он мог стать его напарником совсем недавно, а мог стать им сразу после смерти своего предшественника. Но если тот мертвый некто с неизвестным мне лицом был важен в моей прошлой жизни – недаром именно он бил кулаком по красной стене, метался из стороны в сторону – то как Коннор связан со мной? Его таинственный план вызывал чувство тревоги, а попытки показать мне мое же прошлое и вовсе приводят в смятение.
Легкая пульсация в голове снова дала о себе знать, намекая на излишне близкое приближение к красной стене. Я почувствовала, как только выстроенная мозаика из мельчайших элементов рассыпается прямо из рук, но желания собирать все заново не имела. Слишком сильно был вымотан мозг, слишком быстро нарастающая слабость распространялась по телу. Пачкать машину Рида кровью было не самой лучшей идеей, тем более что сам мужчина, как и я, погрузился в свои мысли, и точно не ожидал очередного приступа истерички. Искоса глянув на детектива, что беззаботно вел автомобиль мимо лесов за черту города, я вернулась к окну и вдруг решила последовать совету Гэвина. Да, перспектива узнать настоящее прошлое радовала, но все же помереть на пороге двадцати восьми лет не хотелось, тем более что до дня рождения оставалась всего-то неделя.
Электрокар медленно остановился у узкого мостика через мелкую речушку в нескольких метрах. Свистящий звук тормозных колодок отдался в черепной коробке болью, и я невольно пощурилась, отлепившись от окна. Молчание не могло быть вечным, по крайней мере, Гэвин бы точно не желал расходиться в тишине. Мужчина, не заглушая мотора, прищурено смотрел на меня, слегка повернув голову. Его губы были растнянуты в едва различимой улыбке.
– Спасибо, Гэвин, – сквозь слабость в сознании дружелюбно пролепетала я. – За то, что подбросил, да и вообще за то, что оказался рядом. Я в долгу не останусь.
– Не зарекайся. Тебе придется слишком долго отрабатывать.
Ну почему я не была удивлена этим пошлым, наполненных двусмысленным подтекстом словам? Произошедший поцелуй наверняка создал для него иллюзию сближения, ведь не зря мужчина теперь настойчиво предлагает встретиться и продолжить общение не на территории руин старого здания. И ведь именно я не подумала о последствиях своих экспериментов. Оставалось в срочном порядке решать, как именно отвести от себя Рида, при этом не задев его мужского самолюбия.
Молодец, Энтони, у тебя просто талант разрушать все вокруг!
– Шучу я, – Гэвин почувствовал мое смятение, судя по тому, с какой иронией он вскинул бровями и произнес следующее. – Но в следующий раз я не стану участвовать в твоих бешеных скачках по прошлому. И тебе советую прекращать играть в это «Назад в будущее».
Сказать, что я была удивлена услышанному – ничего не сказать. Впрочем, я и впрямь была благодарна Риду за его помощь. Мужчина мог еще вчера во время звонка дать отворот-поворот, но вместо этого Гэвин согласился пойти на уступки, не говоря уже о помощи на самой заброшке. Не оказавшись там детектива, кто бы знает чем закончился очередной приступ боли.
Усмехнувшись этой мысли, я уложила пальцы на тонкую дверную ручку. Гул мотора отдавался в груди, но связано это было не с вибрациями – их поглощала установленная умелыми мужскими руками шумоизоляция. Гул в груди отражался из-за недавнего пережитого стресса, так как сердечный орган все еще заходился в аритмии, не позволяя мне дышать ровно и спокойно. Поборов свое состояние беспомощности, я дружелюбно улыбнулась мужчине. Тот ответил не менее дружелюбной улыбкой. Господи, я видела веселого и умиротворенного Гэвина Рида! Теперь я видела все. Теперь можно и умереть.
– Знаешь, даже несмотря на свое агрессивное отношение к окружающему миру, – я пожала плечами, приоткрыв дверь. Холодный речной воздух проник в салон, напоминая о том запахе, что царил на заброшке, – ты очень хороший человек, Гэвин.
– Если бы каждый раз, когда мне это говорили, я получал бы доллар, – откинувшись на спинку с самоиронией ответил Рид, – то я был бы очень бедным человеком.
– А вот это повод задуматься на тему своего поведения…
– Как будешь в городе, – игнорируя слова, вкрадчиво перебил меня Рид. Его серые светлые глаза смотрели едва ли не в душу, и от этого взгляда мне стало немного не по себе, даже несмотря на вздернутый уголок мужских губ, – позвони. Или заезжай в участок.
Если с первым я еще и была согласна, то со вторым вряд ли. Выйдя из машины, я саркастично посмотрела на мужчину. Ослабшие ноги дрожали под давлением ветра.
– Нет уж, в ваш участок я больше ни ногой. Хватит с меня взглядов, как на прокаженную от малоизвестных мне людей.
Нам не нужны были слова прощания, я лишь захлопнула дверь и помахала рукой уезжающему Гэвину в зеркало заднего вида. Только когда автомобиль скрылся в уходящей назад в город дороге, я наконец позволила себе выдохнуть и опустить уставшие плечи. Слабость копилась внутри всю дорогу, она выедала желудок, поглощала мышцы, настойчиво сбивала сердечный ритм. Там, в машине мне не хотелось снова ввергаться в состояние беспомощности, Гэвин и так уже раз видел меня слабой. Второго раза я просто не переживу. Однако сейчас мне очень хотелось опуститься на асфальт и, мысленно утонув в речном плеске, некоторое время просто сидеть, подставляя лицо мелким каплям дождя. Но расслабляться было нельзя. В доме мою тушку ждал босс, его заводная игрушка и дорожная сумка, в которую в скором времени полетят все обычные для поездки вещи. Камски не предупредил, на какой именно срок мы отправляемся в Кливленд, однако его просьба не брать с собой много оружия и захватить каблуки и вправду напрягала. В этом крылось что-то нечистое, а может, я лишь себе накручиваю.
