А что, если аварии не было? Что, если моя жизнь полностью построена на лжи, и нет в ней ничего правдивого?

– Проклятье… – только и смогла выдавить сквозь зубы я, вновь сжав веки. Белые и красные круги расплывались в темноте от давления, но это позволяло удерживать свои порывы разгромить комнату в приступе бешенства. – Просто какое-то проклятье…

Второй голос вытаскивал из памяти удрученный тон андроида в полицейской униформе. Всякий раз думая о нем, я получаю лишь порцию боли, порцию негодования от красной запрещающей стены «НЕЛЬЗЯ» и порцию тяги к его прикосновениям. Я как пицца с курицей и ананасами – так много тяжелых насыщенных чувств, и так много сладкого желания побыть ближе! Коннор перешел все границы. Теплые мужские руки сжимали мое запястье, я снова чувствовала под шероховатой кожей гладкий холодный пластик, ощущала биение собственного пульса, что отбивал невероятные ритмы под его пальцами. Он наверняка слышал мое сердце, наверняка знал, что именно оно шепчет, но с какой же грустью и тоской смотрел, когда я отчаянно пыталась его оттолкнуть.

Да что со мной не так?! Почему мужчина рядом приводит меня в ужас, а какая-то гребаная машина заставляет купаться в море из страха и желания?! Я говорила ему такие жестокие вещи, по сути лишь попросила держаться подальше, и все же чувствовала сейчас ужасный стыд за причинение боли тому, кто дал надежду на возможное прошлое! Он держал меня за руку, его глаза были полны тумана, словно бы вспоминал о чем-то очень личном и приятном, а я, точно гремучая змея, предупреждающе ответила ему ненавистным взором.

Ощутив новый прилив железа в руках, я с рыком вцепилась пальцами в панель управления на стене. Ни в чем неповинный пластик трещал, стеклянная поверхность покрылась сеточкой. Планшет был со скрежетом оторван от голубой стены, после чего с яростью запущен в другой конец комнаты. В это же мгновение Хлоя, что появилась в открытой двери, резко пригнулась. Планшет пролетел точно над ее макушкой в коридор.

Звуки музыки перестали наполнять комнату. Панель не отдавала приказов, вряд ли она вообще будет подлежать починке, как и моя голова. С ненавистью взглянув на свои сжимающиеся и разжимающиеся ладони, я тут же запустила пальцы в темные распущенные волосы. Здесь было определенно жарко. А может, жарко было только моему телу.

– Мисс Гойл, – обеспокоено спросила Хлоя, войдя в комнату и убрав руки за спину. – У вас все в порядке?

Вечно молодая и прекрасная, юная и невинная. Ее диод лишь несколько секунд горел желтым, после чего вновь сменил цвет на голубой. Серые светлые глаза смотрели учтиво, и все же сквозь дельную тактичность, присущую только машинам, сочилась тревожность. Мне снова стало стыдно за свое поведение, только в этот раз стыд был обращен не к оттолкнувшемуся Коннору, а к Хлое, что не повезло встретить меня разъяренной.

Сделав несколько поспешных рейдов по комнате, я быстро смерила свой пыл. Может, Дориан, как и все, был нечестным игроком, все же его работа смогла внести в мое поведение некоторые полезные коррективы. По рассказам окружающих – даже Рид признался, что я была порой неадекватной – мое поведение можно было часто расценивать, как истеричное и агрессивное. Джон успешно устранял подобные недопущения в человеческой психике, и теперь агрессия вырывалась из меня только при наступлении критического момента, как и у всех остальных людей. Сейчас был именно такой.

– Да, – немного подергав белую футболку за воротник, я позволила разгоряченному от злости лицу остудиться легкими прохладными порывами. Хлоя терпеливо ждала ответа, за что ей несказанное спасибо. – Да, все хорошо. Просто немного устала. Ты что-то хотела?

– Вы не обедали. Желаете, чтобы я подала на ужин что-то определенное?

– Нет, мне все равно, – едва Хлоя учтиво кивнула головой и уже хотела пройти босиком в коридор, как я поспешно ее окликнула. Девушка-андроид повернулась, заставив белые гладкие волосы в хвосте соскользнуть с плеча. – Вообще-то, я бы не отказалась от твоей помощи. Мне нужно установить датчики.

Машина послушно развернулась обратно, покорно вернув руки за поясницу. По правде говоря, мне было все равно уже на безопасность этого дома. Говоря Камски о душевных терзаниях относительно своей нужности и полезности, я на деле больше не интересовалась обеспечением защиты боссу, который нагло врал в лицо. Если он и Дориан в одной связке, боюсь представить, сколько Камски отвалил бабла за то, чтобы добрейшей души человек подчистил мои истинные данные. Но мне срочно требовалось на что-то отвлечься. Продолжающиеся работы за соседними стенами тонко намекали на выполнение своих прямых обязанностей, и я, разделив между собой и Хлоей датчики, поспешно покинула дом.

Свежий воздух был приятным, успокаивающим. Время едва перевалило за три часа дня, и скрытое белыми облаками солнце не жарило наши головы своими безжалостными лучами. Пока я искала наиболее подходящие места для датчиков, передвигаясь по периметру дома со стремянкой, Хлоя молча ходила рядом и подавала тот или иной датчик. Мне нравилось молчать. В голове по-прежнему вертелось тысяча мыслей, и все же все они смиренно попрятались по углам, дав возможность насладиться внешними звуками. Впервые за весь день я почувствовала себя человеком, а не куском материала, что старательно прогибался под чужими пальцами.

Ветер позволял хвойным темно-зеленым деревьям перешептываться друг с другом. Щебет птиц затих, и теперь только шум воды доносился со всех сторон. Изнутри дома сочились звуки сверла, даже удары молотком, точно там шла не починка здания, а целая постройка нового жилища. На кой черт вообще ремонтировать то, что вскоре будет продано? Вряд ли мистер Камски решит оставить этот дом в своих владениях после того, как мы отбудем из города. Из страны. Из континента!

Мое прошлое снова ускользало. Босс не зря решил покинуть страну, в принципе он давно говорил об этой затее. Однако раньше подобное было сказано в ключе «а было бы не плохо» или «вот представь, Энтони, взять просто и сорваться в другие края». Это были мечты, лишь просто фантазии, и теперь они воплощались в реальность. Раньше я блаженно погружалась в воображение под голос Камски, что, сидя за обеденным столом, рассказывал о странах, посещенных им самим. Мне казалось, что я никогда не была дальше этого дома, и уж точно никогда не покидала пределы города. Однако Эмильда утверждала обратное. Судя по ее рассказам, я исколесила полмира. Арабские шейхи, Япония, Великобритания. Либо из меня снова пытаются сделать кого-то угодного, либо я и вправду была убийцей с бетоном вместо лица и льдом вместо сердца.

Неужели я была бесчувственной? Ничего не помню. Мне, человеку полного эмоций и чувственного восприятия к окружающему миру, даже сложно представить, каково это – быть абсолютно незаинтересованной к людям, вещам. Я так люблю просыпаться рано по утру и наслаждаться закатом. Так прекрасно слушать классику, утопать в звуках виолончели и рассуждать о вселенной. Удивительно приятно ощущать на коже лопающуюся пену в ванной, или вдыхать упоительный речной запах. Даже ненависть и отвращение к тем, кто оказывается ближе расстояния в метр – даже это делает меня человеком! Тоска, что наполняет ночью грудь при попытке поискать тепло на соседней подушке. Страх перед андроидом, чьи касания приводят меня в эмоциональное исступление. Это все и есть я. Я состою из чувств. Боюсь представить, в каком дерьме нужно оказаться, чтобы отказаться от возможности ощущать мир каждой клеткой тела.

А может, и тогда из меня лепили нечто новое, кропотливо отрезая неугодные стороны личности? Может, Рейн не была уж такой невинной, как выдает себя?

Поднявшись почти на самую верхнюю ступень металлической стремянки, я проделала в стене здания портативным сверлом несколько отверстий, готовясь прицепить протянутый снизу вверх Хлоей датчик. Девушка-андроид смотрела на меня без особого интереса, выполняла работу в строго запланированном указании. На ее губах больше не было улыбки, не было и желания поболтать. Я же, глядя на ее голубой диод, все сильнее наполнялась стыдом перед механическим детективом. Мое поведение может окончательно его оттолкнуть, и я потеряю возможность вернуться в прошлое прежде, чем покину страну.