Босс сидел за столом, удрученно ковыряясь в тарелке с овощами. Было сложно держать себя спокойно, пока внутри бушует пожар злости и ненависти вперемешку с трепетными чувствами от ощущения пальцев на запястье. Как же хотелось поскорее с этим закончить. И как же хотелось услышать то, что скажет босс. Послушать его речи после всего того, что было услышано мною в ресторане. Уверена, отныне они не будут звучать так сладко и искренне, как раньше.

– Тебя не было несколько часов, – не отрываясь от планшета, без особого интереса произнес босс. Не желая стоять над душой, я уселась за стол напротив.

– Я думала, что теперь могу покидать дом без твоего согласия, – как можно проще пожала я плечами, скрывая непрерывный ор в голове.

– Ничего не стоит, чтобы просто предупредить меня о выходе.

– Попробуй достучаться до тебя в твоем подвале, – едва ли не огрызнулась я начальству. Все же было очень сложно сдерживать злость внутри.

Это не ушло от внимания Камски. Элайджа отложил вилку, отложил планшет и, сцепив пальцы вместе, установил руки локтями на стол. Его серые глаза смотрели мне в душу, пытались отыскать там причину такого непривычного поведения, и я с легкостью могу ему наврать. Теперь у меня нет желания быть с ним искренней. Теперь у меня нет желания говорить только правду.

Как ни странно, в кухне мы были одни. Только при более тщательном наблюдении я заметила синие разводы на мужских пальцах, заприметила синие пятна на серой футболке Элайджи. Кухня начинала раздражать меня так же сильно, как и сам босс, но я не смела нарушать тишину, лишь бы не привлекать к себе лишнее внимание. Увы, вопросов избежать было нельзя.

– Ты словно бы чем-то встревожена.

Итак, самое время включать актрису. Либо я сейчас по полной выдаю себя агрессивным поведением, либо сдерживаю позывы злости до комнаты и стараюсь сыграть на жалости мужчины. Голос Эмильды Рейн в голове рассказывал о нечестных играх мистера Камски. Что ж, значит, мы оба будем играть по грязным правилам. Запустив руки в волосы, я выжидающе посмотрела на Элайджу. Взгляд мой ему явно не понравился.

– Ты еще удивлен этому? Меня вчера едва на тот свет не отправило, как думаешь, насколько тревожно я могу себя чувствовать?

Мистер Камски хмыкнул, опустив взор обратно в тарелку. Он не собирался возвращаться к обеду, вряд ли он вообще желает принимать пищу после всего случившегося. Однако его молчание вкрадчивым голосом в голове напевало о неверии, которое босс теперь испытывает ко мне. Не стоит гадать, чтобы знать причину его недоверия – браслет больше не вещал о местоположении работника, а сам работник слишком часто начал покидать дом и задерживаться в городе. Я не питала надежд на то, чтобы обмануть Камски. Попытка не пытка, но все же Элайджа продолжал оставаться гением-инженером, создавшим новый вид разума, который вовсю строил в этом новом мире свой собственный. А такому гению ничто не строить раскусить блеф двадцатисемилетней девчонки, в чьих мозгах вот уже месяц копается его друг психотерапевт.

Молчание нарастало. Вместе с ним и нарастало предчувствие провала. Не отрывая рук от волос, я попыталась состроить встревоженное лицо и виновато посмотреть на мужчину в перепачканной серой футболке. Было сложно настроить себя с волны злости и внутренних смятений на тревогу и испуг. Глядя на переплетающиеся пальцы Элайджи, я старалась представить себе, как тот снимает синее платье с разложившейся на металлическом столе отключенной Хлои, как отдает команду компьютеру, и механическое тело теряет свою оболочку. Его руки бережно вытаскивают деталь за деталью, стирают остатки тириума с белого пластика на груди, плече и голове машины. Я видела это все в воображении, и, как ни странно, наполнялась обреченностью от подобных мыслей. Да, эта Хлоя не нравилась мне в полной мере, и все же… любой разум можно считать живым, если он способен выдавать даже самые примитивные команды. Мне было ее жалко. Это сыграло свою роль.

– Извини за грубость, – я как можно глубже вздохнула, постаравшись расслабиться на стуле. Элайджа наблюдал за мной внимательно, смотря в открытую прямым взором. Что видел он в моем лице? Видел ли смятение по отношению к себе? Видел ли бушующую ярость к андроиду, недоверие к нему и ненависть к самой себе? Думаю, что нет. – Просто я не могу отделаться от чувства ненужности. Какой от меня смысл, если любой черт может пробраться в дом и оставить в нем посылку?

Мужчина в который раз хмыкнул, разве что теперь это была понимающая, по-своему отеческая ухмылка. Точно я маленькая дочь, что боялась выйти на сцену перед многочисленными зрителями на детском утреннике и рассказать стишок. В какой-то степени меня и впрямь волновал этот вопрос. Некто проник на частную территорию; некто блуждал по коридорам, ища подходящее место; некто, возможно, подслушивал разговоры, пытался взломать подвал; некто был здесь, и я ничего не смогла сделать.

– Твоя задача – прикрывать меня, а не голые стены, – успокаивающе ответил Элайджа. Его собранные на затылке волосы слегка растрепались, намекая на длительность работы в лабораторном подвале. – И пока что ты справлялась с этим. Не думал, что взрывное устройство вызовет у тебя такой страх.

– Иногда ты меня удивляешь. В твоем доме взорвали бомбу, а ты ведешь себя так, как будто просто какой-то молочник подкинул тебе кислое молоко. Меня распирает от страха, а тебе хоть бы хны!

– Твоя жизнь могла оборваться, – терпеливо объяснил свое поведение босс. Он смотрел на меня со слегка приподнятым подбородком, и теперь в этом взоре не сквозила отеческая заботливость. На этот раз я ощущала перед собой соратника, который понимал и принимал мое поведение. Было, правда, несколько «но»: соратником он перестал быть вчера при обнаружении жучка, и настоящие причины моего поведения он не знал. – Если бы я оказался на твоем месте, я бы чувствовал себя ровно так же, как и ты. В любом случае, это уже не имеет значение. Через неделю я закончу все свои дела в штатах, и мы покинем континент.

И вот он – новый приступ злости. Необоснованный (или обоснованный?) поток ярости в сторону того, кто вроде должен быть близким другом, в какой-то степени братом. Встреча с Эмильдой Рейн показала мне истинные лица, несмотря на то, что я не собиралась беспрекословно верить в слова главы правительственного подразделения. Красная стена в голове рушилась, все еще вещала свои треклятые слова «НЕЛЬЗЯ» и, самое худшее – я начинала чувствовать стыд перед андроидом за свои мерзкие слова.

Это была не я… это говорила не я! Это был голос страха, голос красной стены, что требовала отдалиться от потенциально опасного существа! Я наговорила детективу столько грубости после того, как восхищалась бушующими в груди колибри от ощущения биосинтетической кожи на запястье. Так много негативного было брошено в Коннора, который первым указал мне дорогу в правильном направлении. Он не врал, я знаю это. Чувствую на инстинктивном уровне, что тот не желает причинять мне боль, пусть он и использует, судя по словам Рейн, не совсем честные методы достучаться. Андроид старательно пытался мне что-то сказать по-своему, с помощью своих способов, а я так нагло и враждебно пытаюсь его оттолкнуть! И вот, теперь я снова осознаю, что вскоре покину это место и никогда не увижу единственную возможность познать себя настоящую.

Он видел меня настоящую. Знал такой, какой никто не видел. И я могу в это поверить, сопоставив произнесенное Эмильдой имя доверенного лица из полицейского участка. Мы и вправду могли быть в одной связке. И Камски догадывался о моих подозрениях. Вот почему мы покидали страну.

В этот раз пришла моя очередь усмехаться. Откинувшись на спинку стула под удивленный взор босса, я сложила руки на груди. Черный браслет тут же привлек внимание серых глаз.

– Ты всерьез думаешь, что это поможет скрыться от недругов? – ноги были прижаты коленями к груди. Знаю, я выдаю своей зажатостью истинное недоверие к боссу, и все же не могла ничего с собой поделать. Так и хотелось поскорее вернуться в комнату и выпустить копящийся внутри пар. – Или у нас иные причины покинуть материк?