– Забудь, – пробормотал он, и чтобы отвлечь Джея от своего промаха, превратил ремень перевязи в тяжелый ошейник шириной в два пальца кожи со стальной защелкой.
Джей шумно выдохнул, поднял руку и отвел в сторону волосы.
Сердце Эрни стучало громче барабана, когда он затягивал полосу плотной черной кожи на горле Джея – так плотно, что между шершавой изнанкой и бьющейся жилкой нельзя было просунуть даже мизинца.
Когда Джей повернул голову, проверяя степень оставшейся свободы, Эрни едва не спустил прямо в промокшие насквозь штаны.
Джей повернулся, чтобы посмотреть ему в глаза. Во взгляде его не было ни страха, ни беспокойства, ни подавленности – только откровенный голод. Эрни продал бы душу, если бы требовалось, ради того, что разложить его на жестком деревянном полу и вбиваться в него до стонов, синяков и содранной кожи. Но одной вещи ему хотелось больше.
– Могу я еще кое-что получить? – спросил он совсем не так уверенно, как полагаться победителю.
Джей вопросительно поднял плечи и опустил голову. С того момента, как Эрни создал ошейник, он не произнес еще ни слова.
– Я хотел бы…. – Эрни запнулся. – Мы можем пойти ко мне?
Ему хотелось получить Джея – задыхающегося, выгибающегося, просящего – в своей кровати. И не прислушиваться – не упала ли швабра.
Джей на мгновение задумался и кивнул.
– Ты победитель, – сказал он. – Можешь мной распоряжаться.
Никакие фильмы и журналы для взрослых не могли возбудить Эрни сильнее этих пяти слов сказанных так спокойно, словно речь шла о завтраке. Только взгляд потемневших глаз затягивал как в омут.
– Тогда я сниму… – Эрни с сожалением протянул руку к ошейнику, помня о том, что до жилого корпуса не один коридор и несколько зданий.
Джей сделал шаг в сторону и покачал головой.
– Я накину куртку, – сказал он. – Под ней не будет видно.
Эрни застонал, думая о том, как будет идти рядом с Джеем, на шее которого им собственноручно застегнут ошейник.
Ему пришлось прикусить губу, чтобы не кончить в ту же секунду.
***
Эрни радовался, что полы его куртки достают почти до колен, а брюки свободны – почти вся кровь отлила от его мозга при осознании того, что под воротником куртки Джея скрывается очевиднейший знак принадлежности.
Джей держался совершенно как обычно, даже несколько раз махнул встречным знакомым. Только все еще темные глаза и чересчур частое облизывание губ выдавали его.
Эрни считал шаги до двери своей комнаты – до возможности прижать Джея к стене, впиться в его губы, делая их припухшими и влажными, стаскивать, стараясь не спешить и не рвать дорогую ткань, не ломать застежки, куртку, джемпер и футболку.
Он отстранился, когда выше пояса на Джее остался лишь ошейник, и уставился на него, стремясь навсегда запечатлеть его в памяти.
Джей мог бы сказать «И долго ты собираешься смотреть?», но он лишь улыбнулся. Легкое движение губ стало для Эрни сигналом снова наброситься на них.
«На кровати он смотрелся бы еще лучше», – мелькнула единственная связная мысль в его голове, и он отстранился для того, чтобы ухватить Джея за запястье и повести к кровати.
Ему пришлось потратить время на то, чтобы скинуть собственную одежду, совершенно не беспокоясь о том, где она окажется, и дать Эрни возможность избавиться от ботинок, штанов и белья.
Ошейник выделялся на фоне бледной кожи, сидел так туго, что оставил красный след, не давал Джею глубоко дышать – и от этого зрелища Эрни готов был сойти с ума.
В тематических фильмах ошейники обычно имели замок, но Эрни отдавал себе отчет, что в их случае пленение условно. Джей легко мог избавиться от ошейника, даже не прикасаясь к нему. Он мог оттолкнуть Эрни – или даже убить его. Но он позволял проделать с собой все, что приходило тому в голову, и если после сегодняшнего Эрни попадет в ад, то сочтет сделку выгодной.
Он завел руки Джея за голову – в его крупных ладонях с загаром от работы на ферме они казались хрупкими, как фарфоровые безделушки – и бросил на него вопросительный взгляд, не уверенный, до какой степени может дойти. Джей кивнул и посмотрел куда-то в сторону – проследив за его взглядом, Эрни обнаружил свой шарф, плотный и прочный, утром в суматохе вытряхнутый им из сумки.
Завязывая узел, Эрни мимоходом подумал о повязке на глаза, но ему хотелось – если не требовалось – видеть глаза Джея. Только так он мог бы понять, что делает что-то не так.
Они не договорились о стоп-слове, и Эрни не представлял, как теперь завести о нем разговор, не разрушив момент абсолютно. Да и смог бы Джей выговорить его, если что-то пойдет не так?
Эрни знал, что нужна смазка. К счастью, он держал пузырек вместе с презервативами, взятыми из дома, когда он еще даже не мог представить, при каких условиях их использует.
Джей вздернул бедра, наполовину оторвавшись от кровати, когда в его заднице оказались два пальца. Эрни вставил с небольшим усилием под тихий долгий стон Джея третий и понадеялся, что этого будет достаточно, потому что не мог больше терпеть. Джей толкнул его коленом, напоминая добавить еще смазки – в ней через мгновение оказались они оба и половина кровати, но Эрни уже это не волновало.
Ничто не могло сравниться с моментом, когда он погрузился в Джея, чувствуя его жаркую тесноту. Он слышал прерывистые вздохи, видел судорожно стиснутые пальцы и чувствовал себя частью организма с двумя бьющимися в такт сердцами.
Он хотел поцеловать искусанные губы, но тогда ощущений стало бы слишком много. И краем сознания Эрни беспокоился о том, хватает ли Джею воздуха, но уже не был в состоянии спросить, а тот не смог бы ответить – его глаза затуманились, как у напившегося до белой горячки.
Джей дрожал с того момента, когда Эрни коснулся какой-то чувствительной точки внутри, и дрожь становилась все чаще, пока все его тело не содрогнулось, а после расслабилось. Он закрыл глаза и повернул голову, словно вырубился. Но Эрни уже не мог остановиться, пока после очередного движения не почувствовал опустошение и оглушающую пустоту в голове.
Последние остатки сил и сознания ушли на то, чтобы рухнуть рядом с Джеем, а не сверху. Понадобилось больше минуты прежде, чем он смог поднять руку и подцепить стальной язычок. Джей мог бы избавиться от ошейника одним словом – но Эрни сам надел его и казалось правильным снять самому. И, конечно, он хотел оставить что-нибудь на память, а Джей точно не позволил бы себя таким сфотографировать.
Скольжение кожи привело Джея в чувство, и он повернул голову к Эрни, выглядя не готовым на большую активность. Он пах потом и спермой, на шее у него осталась очевидная в своем происхождении красная полоса, и Эрни, пожалуй, стоило извиниться, но он не чувствовал себя виноватым.
– Не слишком? – спросил он, проводя по припухшему следу кончиками пальцев. По крайней мере, крови на них не осталось.
– Неплохо? – Джей издал хриплый смешок. – Не получится с работой директора академии, можешь пойти в порно.
Эрни улыбнулся и потянулся поцеловать его, чтобы не брякнуть вдруг «Как насчет повторить?»
Он достаточно слышал о Джее, чтобы знать – тот и второй раз редко с кем встречается. А те, с кем встречается, наверняка, куда опытней него. Не стоит рассчитывать на чудо – на то, что случайный интерес Джея к нему продлится еще немного.
Все заканчивается, в том числе и готовность лежать в луже липкой жидкости. Джей сел, явно рисуясь, потянулся и поморщился, пробудив тревогу в сердце Эрни.
– Все точно в порядке? – спросил он с беспокойством. – Прости, у меня мало опыта.
Джей посмотрел на него изучающе.
– Сколько? – спросил он, смутив Эрни своим вопросом больше, чем всем, что они сегодня проделали.
– Я… – он не мог сложить слова, чтобы описать замкнутую атмосферу ближайшего городка, вседозволенность Интернета и короткую, пугающую их обоих связь с парнем из старшего класса, который уехал на запад после выпуска и не писал. – Я ни с кем так далеко не заходил, – наконец, признался он.
