Джон продолжал с интересом вглядываться в небо, облокотившись на круглое окно чердака. Пёс Гром выбежал из будки и начал лаять, смотря на мальчишку.

– Гром, ты почему не спишь? – шёпотом говорил парень, смотря вниз на собаку. – Сейчас отец проснётся, и нам с тобой будет не поздоровиться. Быстро иди в конуру!

Собака бегала, будто, что-то учуяла. Обычно она никогда так не суетилась. Были, конечно, моменты, когда Гром ночью носился по полю за сусликами и кротами, но в этот вечер он особенно встревожился.

– Почему Гром так себя ведёт? – преобладал интерес. – Здесь что-то неладное. Нужно спуститься вниз и выяснить, что происходит с псом.

Джон не решился выходить из дома через главную комнату, где спал Том. Он знал, что если тот проснётся, то будет сильно ругаться. Поэтому решил выбраться через окно, высота которого над землёй более трёх метров. Однако мальчишку это не пугало. Он схватился за деревянный карниз, дотянулся большим пальцем босой левой ноги до крыльца, после чего полноценно поставил ногу. Парень медленно опустил вторую ногу, отпустил руками карниз и присел. Оставалось самое сложное – спуститься с козырька дома на землю. Так как козырёк был выполнен в стандартном угловом стиле, мальчишке нужно было не только аккуратно подойти к краю, но и спрыгнуть с двухметровой высоты на твёрдую поверхность, не повредившись.

Пёс в это время неистово наблюдал за стараниями Джона слезть с крыльца. Тот не лаял, а только бегал из стороны в сторону с поднятой вверх головой. Если бы Гром мог говорить, то это выглядело так:

– Идиот, ты подполз не с той стороны. Нужно прыгать с другой.

Капли пота стекали по лицу Джона, попадая в глаза, от чего сильно начинало щипать. Парень подумал, что зря это всё затеял, смотря то вниз, то на окно чердака.

– Лучше бы остался внутри! – подумал он. – Сейчас бы уже спал, но нет, угораздило повестись на собаку, которая, наверняка, просто хочет поиграть.

Не успел Джонатан полноценно осмыслить сей поступок, как вдруг порывистый ветер столкнул его с крыльца. Парень упал прямо на землю. Дыхание перехватило, мальчик считал, что сломал себе рёбра, однако через секунду к нему подбежал Гром и начал облизывать лицо, приводя его в чувство. Кое-как встал, отряхнулся, прихрамывая, последовал за псом, умчавшимся далеко в поле.

– Гром, куда ты меня ведёшь? – кричал парень. – Постой!

Джон бежал за псом через поле. Стебли пшеницы будто знали, что мальчишка одет в шорты и ласково щекотали его колени. Он кричал, но продолжал бежать, пока не догнал пса, который остановился у придорожного пустыря.

– И почему ты меня сюда привёл? – ругался Джон на собаку. – Ты же знаешь, что отец меня теперь не впустит в дом! Ты же не играться хотел? Верно? Просто привёл меня неизвестно куда! Плохая собака!

Гром в этот момент указывал носом на землю, периодически посматривая на Джонатана. Он словно хотел, что-то сказать, однако у него это не получалось. Парень плюнул на пустырь и не спеша направился в сторону дома. Пёс скулил и не желал уходить от того места, однако Джон двигался поставленной цели.

– Гром, хватит дурака валять, пойдём к дому, – возмущённо твердил мальчишка. – Ты же меня уже приводил сюда! Что ты этим хочешь сказать? Пойдём к дому! Теперь, благодаря тебе мне снова придётся спать в амбаре!

Гром отчаянным взглядом посмотрел на мальчугана и направился за ним. У дома их ждал озлобленный Том. Он не любил, когда Джонатан уходит далеко, а тем более, ночью.

– Ты снова бегал за псом? – ругался отец. – Я же тебе говорил, что не стоит обращать внимания на эту дурную псину. Завтра я её застрелю!

– Не нужно! – плаксивым голосом кричал Джон. – Это моя вина. Я буду спать в амбаре, где мне и место. Только Грома не тронь!

– Я всё решил, сынок, – заявлял Том. – Я всё решил!

Джонатан опустил голову и направился в сторону амбара, куда указывал палец Томаса. Отец не любил, когда его просьбы не выполняются. Он всегда твердил, что для достижения цели необходим внутренний стержень. Хоть у того его никогда не было, он пытался воспитать сына, дабы тот стержень имел внутри себя. Грома Том посадил на цепь, дабы он не умыкнул.

Сон Джона разрезал громкий выстрел. Парень моментально выбежал из амбара и увидел, как его любимый пёс дёргает лапами на заднем дворе дома рядом с выгребной ямой. Несмотря на свои частые высказывания по поводу старости собаки, Том сдержал своё слово. Он нередко утверждал, что собака должна жить не больше десяти лет, как и человек, не больше семидесяти. Что у тех, что у других, теряется нюх и способность к выживанию. После, они только доставляют хлопоты.

Джонатан подбежал к умирающему Грому, взвалил его на свои колени и начал плакать. Собака была его лучшим другом. У них был общий язык, несмотря на то, что многие моменты он и не понимал, однако чувствовал, что Гром хочет, что-либо сказать. Томас закинул ружьё на плечо и направился в амбар заниматься своими делами.

– Почему ты его убил? – кричал плачущим голосом Джон. – Он же ничего не сделал! Животное не он, а ты!

Томас не обращал внимания на выкрики сына, он считал, что стоит ребёнка приучать к жестокости, иначе тот погибнет в этом мире. Если не ты выстрелишь, то выстрелят в тебя, и не важно, невинная собака это, или человек. Ведь, даже от самого беззащитного можно ожидать ножа в спину. Однако малыш Джонатан этого ещё совсем не понимал.

– Укрепляй забор, щенок! – уходя, произнёс Том.

Джон медленно спихнул на землю тело Грома, взглянул в его глаза и, шмыгая носом прошептал:

– Прости нас, Гром!

После этого он послушно схватил ведро и направился к ближайшему карьеру, где находился щебень. Ему необходимо было за день натаскать более пятнадцати вёдер щебня, дабы укрепить ограду вокруг дома. Путь до месторасположения щебня не близкий – порядка пятнадцати минут ходьбы в одну сторону.

Томас вечером выкопал за домом большую яму, куда скинул мешок с Громом внутри. Засыпав его песком, поставил крест, сооружённый из двух палок, перевязанных верёвкой. Он взглянул на засыпанную яму и тихо произнёс:

– Прости, друг, но так будет лучше для всех!

По окончании дня, Джона на столе ждали фрукты и пирожные, что привезли из города заказчики ремонта машины. Конечно, это не сгладит потерю лучшего друга, но мальчишка радовался, что наконец-то попробует настоящие пирожные. Он считал, что отец делает всё, дабы его детство было на уровне сверстников, хотя с теми он никогда не общался. Том обучал Джонатана всему сам, учил простой математике, письму и строительству. Конечно, чего-то парень и не понимал, но со временем учился расплачиваться с клиентами, выписывать чеки от руки, а также осуществлять несложные ремонтные работы по дому.

– Пап, а как ты думаешь, мама вернётся к нам? – спрашивал за ужином Джон.

– Не думаю, – устало отвечал Томас. – Она сейчас очень далеко.

В памяти мужчины всплывала ночь 28 июня 1932 года. Именно в этом месяце годовалый пёс Гром приволок к дому корзину, в которой находился младенец. Мужчина не знал, что с этим чадом делать. Жена три года как жила в земле, смертельная болезнь не оставила ей шансов повидать ребёнка, а Том взял корзину, принесённую малышом Громом от придорожного пустыря. Томас не решался рассказать Джону, что он не настоящий его отец. Когда заходил разговор на данную тему, Томас моментально переключался на другую, либо попросту начинал кричать на парня. Джонатан и представить не мог, что его родители бросили, оставив на погибель.

– Ладно, сынок, отправляйся спать! – заявил Том. – Завтра много работы!

– Почему ты убил Грома? – спросил детским голосом парень. – Из-за того, что он меня снова водил к пустырю? В этом только моя вина! Гром мне был другом, а ты убил его!

– Сынок, я могу тебе сказать, что Гром и мне был лучшим другом на протяжении двенадцати лет, – утверждал Том. – И я бы его не убил за то, что он баловался или тебя тащил ночью чёрт пойми куда. Я его застрелил, так как его срок пришёл. Я не хотел, чтобы он мучился. Он уже давно был болен и через месяц-два сам бы покинул нас. Думаешь, мне это легко было делать? Нет! Я, как и ты, страдаю. Мне Грома очень будет не хватать!