— Нет, только тебя, — похоже, его начало раздражать мое полувменяемое состояние. — Ты когда-нибудь принимал индольные психоделики?

— Не-а.

— А карболины? ЛСД, в конце-то концов?

— Ты за кого меня принимаешь, за торчка со стажем? Извини, красавчик, я не претендую на твою стезю… вот совсем… вот веришь, нет? — протянул я, снова испытывая острую потребность вырубиться.

— Уж мне эти ботаники-святоши…

— Завидуй молча, Форестер, — я с интересом наблюдал за потолком, который почему-то походил на картинку в калейдоскопе, состоящую из кусочков одного цвета. — Вау… Поздравляю, доктор Хоффман, клиент созрел… — тут уж и меня пробило на дурацкое хихиканье. Джейк не ответил, продолжая созерцать меня с видом матерого санитара.

— Слушай, на мне, наверное, очень удобно сидеть, но вот лично мне слегка неудобно! — сообщил я ему. Джейк кивнул и послушно приподнялся. — Вот, Джейки. Можешь быть хорошим мальчиком, когда хо…

Форестер снова решил поиграть в романтическую прелюдию и полез целоваться. Я почувствовал, как к щекам приливает кровь, а озноб начинает бить еще сильнее. Единственный плюс был в том, что глаза перестали лезть из орбит и разум более-менее прояснился. Но веселье сменилось странным, возбужденно-паническим состоянием…

Черт… мне же не нравится это?! Мне просто не может это нравиться! Я уперся руками ему в плечи, лелея несбыточную мечту отпихнуть.

— Не дергайся, — выдохнул он, до боли прикусывая мне нижнюю губу. — Я не хочу чувствовать себя насильником.

— Это ты называешь добровольным согласием?! Я. Не. Хочу! Запиши где-нибудь, а то забудешь!

— Не хочешь? — довольно бездарно Джейк изобразил удивление. Прохладные по сравнению с моей кожей пальцы медленно заскользили вдоль ребер, потом по животу и ниже, к молнии на джинсах. — Стоукс, я вынужден сообщить, что у тебя стоит и ты определенно хочешь, чтобы я тебя трахнул.

Легко говорить, когда находишься в здравом уме и трезвой памяти, не правда ли?

— Я…

Он не стал слушать моих протестов и снова накрыл губами мой рот, целуя с оскорбительной небрежностью.

Ах да, просто клиент…

Но, судя по всему, я отвык от своей чудесной работы и стал чересчур щепетилен.

Не тот вкус. Не тот запах. Не те поцелуи. Не те прикосновения.

Не Винсент Блэкстоун.

Выйдя из машины, Винсент с нечитаемым выражением лица следил за работой следственной группы.

— Труп уже увезли, — сообщил ему Теодор Грейс, рассеянно проводя рукой по волосам. — Но там не было ничего интересного. Просто выстрелили в голову Бишопу из пистолета, да и все.

— И что ты думаешь? — распечатав купленную несколько минут назад пачку сигарет, Винс раздраженно шарил по карманам в поисках зажигалки. Устав наблюдать за его дерготней, Тед вручил ему свою.

— Спасибо… ну, так что?

— Понятия не имею, — следователь нервно передернул плечами. — Я только могу сказать, что здесь какой-то подвох. Как бы, ни с того ни с сего убийство на жилой улице… Но это так, чисто интуитивное.

— Правильно мыслишь, — кивнул Винс, задумчиво разглядывая потеки полузасохшей крови на асфальте. — Откровенная показуха, призванная надавить на психику. Вполне возможно, что этот Бишоп был чьим-то родственником. Проверь.

— О’кей! — Тед вытащил телефон и быстро набрал что-то.

— Но более вероятна будет теория о том, что Бишоп был случайной жертвой. Неизменным остается лишь костяк…

— Показуха, — кивнул Грейс. — Направленная на человека, который должен был оказаться на этой улице. Или живущего на этой улице.

— Или живущего на этой улице… — эхом откликнулся Блэкстоун, с остервенением затягиваясь и поворачиваясь к дому 1878, находящемуся как раз напротив места происшествия. Крайние окна образовывали с кровавой лужей прямую линию — было бы видно всё. В подробностях.

— Не советую давать делу ход, Тед.

— М-да… — мрачно откликнулся Тед. — Мне Сэм то же самое сказал.

— Вот и послушай его. Сэма следует почаще слушать… — блуждающий взгляд замер на одном из окон. Свет в квартире не горел, что настораживало. — Ладно, больше ничем помочь не могу. Твоя задача — развести бурную деятельность и ни черта не найти.

— Слушаюсь, сэр, — дурашливо поклонившись, Тед направился к своим коллегам.

Добравшись, наконец, до квартиры Алфи, Винс принялся от всей души стучать. Минуту спустя, поняв, что это бесполезно, он оперся спиной о дверь и принялся приговаривать пачку сигарет. Вся эта ситуация и невозможность хоть как-то на нее повлиять, лужа крови на улице, собственное паническое состояние — всё бесило до зубовного скрежета.

Оставалось только торчать столбом на лестничной клетке и заниматься бесцельным измерением ожидания. Цена деления — сигарета, тускло мерцающая алым огоньком в полумраке.

«Вот уж интересно, где этот белобрысый придурок шляется на ночь глядя?» — ловя себя на таких мыслях, невольно приравниваешься к чему-то среднему между мамочкой Сэмом и Отелло. Но Винс прекрасно понимал, что проторчит под дверью всю ночь, если это недоразумение сейчас же не явится.

Заслышав легкие шаги, он вскинул голову, мысленно прикидывая, сколько лет получит за жестокую экзекуцию недоразумения, совершенную сексуальным путем.

— Эм-м… привет. Ты к Алфи? — его взору предстала симпатичная рыжеволосая девушка в джинсовой юбке и толстовке кислотно-зеленой расцветки.

— Ну… я уверен в этом процентов на девяносто, — Блэкстоун лениво кивнул. Насколько он понял, перед ним была подружка Алфи, которой тот долго не решался рассказать о своих сексуальных предпочтениях.

— Фиона?

— Ага, — непринужденно откликнулась девушка, чуть прищурившись. Она подошла ближе, разглядывая его с заметным интересом. — А ты, стало быть, Винсент?

Винс вскинул брови в знак удивления.

— Вполне возможно.

— Хм. А ты очень симпатичный! Особенно для тридцатидвухлетнего старикана.

— Я неплохо сохранился.

— Да хватит выпендриваться! — засмеялась Фиона. — Свои штучки оставь для Алфи, они с ним хорошо проходят.

— О, хотелось бы в это верить, — мрачно отозвался он.

— Боже мой, да неужели ты сам этого не знаешь? — удивилась Фиона. — Господин Ботаник, конечно, считает, что все его эмоции — такая же великая тайна, как и ориентация. Но то, что ты — действительно важный человек в его жизни, видно невооруженным взглядом.

— Да с чего ты взяла? — поморщился Винс, нервно туша очередной окурок о край пачки.

— Много с чего, — она задумчиво рассматривала его. — Когда Алфи говорит о тебе, то даже выглядит по-другому. Он последнее время стал более спокойным и менее депрессивным — наверное, потому что нашел человека, который может делать его таким.

Это звучало обнадеживающе. Черт, да это было именно тем, что подсознательно ему так хотелось услышать!

— Все, что сказал мне он сам — это то, что я безответственный идиот, которому нельзя доверить даже хомячка.

— Так и сказал? — девчонка весело захихикала. — Старина Альфред, как всегда мил и добр. А я-то думаю: что с ним случилось?

— В смысле? Ты его сегодня видела? Что с ним?

— О, как всё запущено… — многозначительно протянула Фиона. Уголки ее рта подозрительно дергались. — Ладно, Винсент, я открою страшную тайну твоего бойфренда, — она облокотилась на дверь рядом с ним.

— Порой нашего пофигистически настроенного О’Нила здорово переклинивает. А когда он такой нервный и агрессивный, то задергивает шторки, включает депрессивный музон и хлещет виски с колой из зеленой фаянсовой кружки… В общем, подойдя к двери и заслышав унылую мелодию, я не рискнула к нему соваться. Только удивилась, что он справляет день рождения в странной обстановке.

— День рождения?

— Нет, только не говори, что ты не знал!

Блэкстоун помотал головой, чувствуя себя по интеллекту сроднившимся с этой треклятой дверью.

— Всё-то из него клещами надо вытягивать… Хотя, ты тоже мог бы поинтересоваться, когда за секс с ним исчезла уголовная ответственность, — достав из сумки телефон, Фиона прикусила губу. — Так, пора съезжать от родителей. Однажды меня всё-таки расстреляют за несоблюдение комендантского часа.