— Нет, старик, ну неужели ты никогда не задумывался о сексе с парнем? Ты тут довольно долго работаешь, — коварно тянул парень. Я, опомнившись, кашлянул.

— Прошу прощения… Я по поводу работы, — мой голос был уверенным, а выражение лица спокойным. Меня с детства учили нужной модели поведения… хотя вряд ли предполагали, что я пойду устраиваться на работу в гей-бар или еще куда похуже. Алфи, сейчас не время хихикать, как идиот! — сказал я себе, подавив зарождающийся внутри нервный смех.

Парень по имени Тори подошел ко мне. Потом мягко потянул за локоть в сторону барной стойки, где тускло светили напольные светильники. Темные, влажно блестящие глаза буквально впились в мое лицо.

— Вау, — восхищенно выдохнул он. — Черт возьми, Мэтт! Смотри, какой милашка! Всех клиентов отобьет!

Я почувствовал, что мои щеки горят. Да уж, к этому нужно привыкнуть. Но Тори даже не дал мне опомниться.

— Ну-ну, не смущайся! Я Викторио, можно Тори или Вики, как тебе больше нравится, — совсем уж фамильярно Тори-Викторио обнял меня за талию. Мэтт фыркнул.

— Не упускай возможность, парень. Этот чокнутый гомик — настоящий сексуальный маньяк.

Тут во мне, словно змея из травы, поднял голову язвительный характер. Я вскинул бровь и вежливо поинтересовался:

— Делишься личным опытом? Как мило.

Реакция у Мэтта была странная, а именно приступ гомерического хохота.

— Вот так-так! Парень, а ты мне нравишься!

— Мэтью, я ревную, — капризно протянул Тори. Его черные глаза озорно блестели, следя за тем, как Мэтт крутит у виска пальцем.

— Простите, дамы, я отчалю! — сменив форменный жакет и рубашку на красную футболку с какой-то идиотской надписью, бармен скрылся, как я понял, через служебный вход.

— Не скучай без меня, ни в коем случае!

— Куда я попал?.. — негромко пробормотал я, находясь в легком ступоре. Тори хихикнул и снова принялся разглядывать меня с благоговейным восхищением. Вот к вниманию такого рода я привык, так что в накладе не остался. Чуть вздрогнул, когда смуглые пальцы заскользили по моему лицу, оставляя запах дорогого парфюма… хм, что-то сильно напоминает женские духи.

— У тебя такие четкие линии скул… Отличная кожа! А глаза! Слушай, а брови ты выщипываешь?

— Нет! — возмутился я. Тори хмыкнул и покачал головой.

— Когда ты хмуришься, такой милый!

— Тори, прекрати, — простонал я, в очередной раз краснея. Тори несказанно удивился.

— В чём дело?

— Да ни в чём! Я даже боюсь спросить, на какую вакансию претендую, — признался я. Собственно, уже догадался на какую. Потому и боюсь спрашивать. Впервые красивое лицо Викторио стало серьезным.

— Ты что, не знаешь про сеть Фонтэйновских клубов?

Я уселся на стул, закинул ногу на ногу и меланхолично воззрился на своего нового знакомого.

— Тори, скажи честно… Я приперся в бордель, да?

— Ну-у… как тебе сказать? Секс… как бы, это тоже в списке услуг, но по отдельному тарифу. В основном мы тут в каких-нибудь интригующих тряпках расхаживаем по залу и развлекаем гостей… — Тори сочувственно взглянул на меня. — Ты правда не знал? Вся Калифорния знает, что «Мятная полночь», «Firmament» и остальные заведения госпожи Фонтэйн — далеко не просто ночные клубы.

— Я недавно приехал из Лондона, — сообщил я несколько заторможено, таким образом пытаясь убедительно изобразить шок. Разумеется, я навел справки у местных. Об этом местечке, по-моему, знают даже самые отпетые моралисты. Два гей-бара и сеть борделей по всей Калифорнии на любой, так сказать, вкус и цвет.

— Да ну! Серьезно?

— Более чем.

Тори сидел и тихонько балдел. Потом задумчиво хмыкнул.

— Ну, а как же тебя звать, красавчик?

— Альфред.

— Альфред, — Тори тут же принялся подбирать сокращение. — Фредди? Крюгер... О нет, ты определенно не Фредди… Лучше просто Фред…

— Алфи, — я впервые улыбнулся ему. — Меня все зовут Алфи.

И снова этот его осязаемый кожей взгляд. Меня в жизни так откровенно не раздевали взглядом.

Викторио прорвало на сомнительные комплименты моей улыбке, что вгоняло меня в краску и ощутимо раздражало. Ну не привык к такому откровенному интересу от кого-то, кроме Джейка, как бы ни хорохорился.

— Еще одна реплика о моей ослепительной внешности, и я подумаю, что ты влюбился, — мы оба засмеялись. Тори, умудрившись притянуть к себе стул ногой, развернул его и уселся напротив меня, сложив руки на спинке стула.

— Я влюбляюсь трижды на дню; не страшно, — он вздохнул. — Слушай, Алфи... Давай поговорим серьезно. Я понимаю, у вас там в Англии все благопристойно до тошноты, но эта работа — не такая уж плохая, как ты думаешь. У нас всё по контракту, никаких извращений со стороны клиентов… ну, по крайней мере, пока обходилось без принуждения и членовредительства. Выпивка за счет заведения, опять же…

— Я… ну, я не знаю… — не знаю, хочу или нет. В любом случае, мое «хочу» привыкло дружить с «надо». Впрочем, этому парню мои принципы знать не обязательно. Он мне вообще никто.

Тори вздохнул.

— Алфи, посмотри на себя. Ты привык жить на широкую ногу, ни в чём себе не отказывать, эстетствовать, носить дорогую одежду; слово «экономия» ты наверняка и не слышал. А здесь мы даже в среднем рубим по пятисотке за ночь. Кого попало у нас не обслуживают, расценки высокие. За каждого своего клиента ты получаешь пятьдесят процентов, а еще непосредственно за работу в зале — консумация и прочее. Проблем с законом не будет — заведение существует легально. Ну, если забить на официальные отговорки, у нас вся полиция подкуплена. Соглашайся. Это, по сути, легкие деньги!

Легкие. Поэтому я сюда и пришел. Ох, что-то очень уж складно всё звучит… Я же не идиот, в конце концов, чтобы кому-то верить на слово!

— Подвох-то в чём? — чуть снисходительно поинтересовался я. Тори сверкнул белой полоской зубов.

— Как бы нет особого подвоха. Но с тобой заключается контракт, согласно которому ты не можешь уйти раньше, чем через три года. Уволишься — должен будешь выплатить неустойку. Но если тебя уволят — тогда неустойку платят тебе.

Я всегда был немного чокнутый… видимо, это у нас семейное, по отцовской линии. Невольно мелькнула забавная мыслишка, что меня здесь снимет какой-нибудь солидный бизнесмен и всем растреплет, где работает младший сын Стоукса. Это ли не цель желанная?..

— Да к черту. Я согласен! — заявил я, не дав себе передумать.

— Так быстро?

— Да, — пожал я плечами. Тори снова принялся смеяться, качая головой.

— Ну ты даешь! — воскликнул он. — Ладно, я сейчас позвоню Бриджит...

Викторио извлек из кармана джинсов мобильный телефон. Набрал номер и принялся ждать ответа, нетерпеливо барабаня пальцами левой руки по столешнице.

— Бридж, здорово! Слушай, тут такой парень пришел, я б его прямо… Нет, серьезно, он красавчик! Глазища на пол-лица, синие-пресиние… — расхваливал меня Тори, словно бы я его товар. Каким-то чудом мне удалось не покраснеть в очередной раз. — Натуральный блондин! — тут ему что-то сказали. — Да я тебе серьезно говорю, Бридж! Англичанин! Твою мать, просто иди сюда и послушай этот акцент… О, ждем! Пока-пока! — Тори закончил разговор и снова принялся хихикать. — Представь, Алфи, она мне не верит! Сказала, что очередной крашеный янки пытается набить цену своей заднице…

— Я смертельно оскорблен, — тут же фыркнул я. Если бы крашеный — у меня с моей белесой внешностью в детстве было подозрение на ГКА 1В(2). Потом вроде немного потемнел и стал похож на среднестатистического блондина. — А глаза у меня голубые — синие бывают только в дамских романах, знаешь ли.

— Это ты голубой, а глаза у тебя синие! — возмутился Тори.

— А кто такая эта Матушка Бриджит? — не мудрствуя лукаво, перевожу тему. — Сутенерша что ли?

— Алфи, завязывай, — добродушно отмахнулся Викторио. — У нас так не выражаются! Не бордель, а клуб. Не проститутка, а хаслер. И, наконец, не сутенерша, а хозяйка клуба. Матушка! Не спорь с ней лишний раз и все будет о’кей. Она классная…