Баба дарит мне сказки, помнит их наизусть! В её окружённом деревьями доме – две жилые комнаты, большая прихожая комната, где всегда холодно и стоит ведро для «по-маленькому», крошечная веранда с тюлевой занавеской, здесь баба часто стоит и ждёт, не появимся ли мы. В доме очень много репродукций известных картин – «Неравный брак», «Иван Царевич и Серый Волк», «Алёнушка».
Баба верила в Бога, в уголочке – икона.
Напротив – дом, куда украдкой собираются баптисты. Мы, сидя на корточках перед окном, так, чтобы нас не заметили, в темноте, наблюдаем, как они в определённое время собираются на молитву. Бабе это не нравится. Она за Православие.
Печка с двумя конфорками. Огромная коробка с лекарствами. Много одиноких подруг. Они одна за другой умирают, от болезней. "Голова болит. Пенсия, пенсия" – длинное, но в этом его правдивость, прозвище соседки, из дома баптистов.
Все местные коты кошки и собаки дружат и разговаривают с бабой, дикторы телевидения тоже её родня.
Дед слинял к новой жене. В бабины сорок лет. А женился он на ней, шестнадцатилетней сироте, по большой любви, видимо. Четверо детей, включая самого главного – моего папу.
Да! Привели меня в тот раз к бабе, и уж она давай стараться: натопила печку, вкусно накормила, разрешила посмотреть телевизор, а вот потом меня настойчиво начали укладывать спать средь бела дня. Я не хотела, сопротивлялась.
Рассказывала о том, что мне передают огонёчки! После невероятных усилий по моему успокоению, я сдалась. Коврик с медведями в лесу, «закрывай глаза», открываю – медведи в лесу, «закрывай глаза», открываю – медведи в лесу. Проснулась, и мне внушили, что огоньки мне почудились.
– Нет, я их видела! Они шли за мной над землёй!
– Нет, Линушка, они тебе приснились.
1972, в феврале родилась моя сестра, а в сентябре я пошла в первый класс.
За день до рождения Юли за мной не пришли в детский сад. Мы с воспитательницей ждали, ждали. Конечно, я догадывалась, что меня ждут перемены. Пришлось идти к воспитательнице домой, я этому даже обрадовалась – она жила в тогда ещё единственном девятиэтажном доме в городе, напротив универмага «Москва». Но когда мы уже заходили в подъезд, прибежал взмыленный папа, и я, как это у нас было заведено, с радостными криками бросилась в его распахнутые навстречу мне объятия. Дома я зарылась носом в мамину одежду, и горько и торжественно рыдала.
Утром меня разбудили, сообщив, что теперь я старшая сестра. А потом привезли и положили поперёк большой скрипучей кровати Юлю, совсем маленькую и беспомощную. Папа ушёл на работу, а мама села, и стала плакать.
Ох, нелегко всем пришлось. У папы – завод, до директора он был главным инженером. И научным руководителем целого ряда очень симпатичных студентов, они приходили к нам домой и чертили чертили. Начальство грозное. Партийное. Юлю отдали в ясли в детсад «Тополёк», когда ей исполнилось восемь месяцев. Я должна быть только отличницей.
Евридей ходила со стеклянными бутылками за молоком. Бутылки нельзя разбить, а то достанется от мамы. У меня модная, серая, под мех, шапка с длинными болтающимися ушами. Дорога через внезапный парк с памятником Владимиру Ильичу Ленину, а зимой там по центру, в отдыхающей клумбе, ставили крутящуюся ёлку, с зажигающимися постепенно снизу вверх гирляндами, ею можно любоваться, сидя на широком деревянном подоконнике и прорубив дырочку в замороженном окне, нарушив сплетённый природой очередной неповторимый сюжет из толстого слоя снежного покрова. Рядом с парком стандартный советский набор – завод «Сельмаш», доска «Они позорят наш город», мама часто выпившему папе ею грозила, а я так самозабвенно неистово горячо умоляла: "Папочка, любименький, не пей", композиция из металла, изготовленная к очередному съезду ЦК КПСС.
Весной мы играли в классики, родителям приходилось покупать и освобождать от содержимого крем для обуви, для того, чтобы появилась часто теряемая битка. Зелёное пальтишко с накладными карманчиками, с аппликацией тюльпанов. Я замерла в прыжке – небо рядом совсем, ощущения бесконечности, вечности, всё и всех люблю, и себя тоже!
Дома появился телевизор, он начинал показывать в семь вечера, и уж я от него не отрывалась. Тоскливо только, если музыкант долго играет на рояле. Пугающе тряся головой.
Меня часто ставили надолго в угол, ругали, били, но любили.
Пробуждение всегда внезапное, срочное, уже с опозданием. Ещё темно.
– Быстро надевай колготки! Их подавали прямо в постель, холодно.
Колготки быстро изнашивались там, где ступня, и мама приноровилась отрезать эту часть, и пришивать на замену носок. Папа не может найти свои носки, «они там-то», «их здесь нет», «нет, они там», «посмотри, их здесь нет», из шифоньера на пол вываливается вся одежда; никто не может найти расчёску, закончилась противная зубная паста, или ещё хуже зубной порошок, «намыль зубную щётку», как это? От моего чёрного фартука отлетает пуговица, чтобы можно было пришивать на человеке, надо взять в рот нитку, примета такая, пришили, а где иголка, ты опять разбрасываешь везде иголки, это опасно, да вот она, в шторе.
Завтрак? Опаздываем. Валенки мокрые, что делать, пойдёшь в таких, не забудь вторую обувь. Украшена чёрная войлочная обувь тремя разного цвета собственноручно вышитыми снежинками, писк моды. Чай даже переливанием из стакана в стакан не успевает достичь приемлемой температуры.
По дороге в школу я спала. Шла мимо ресторана «Север», утром он тоже спал, джаз заиграют вечером, когда придут стиляги; на входе стена-мозаика из цветного стекла, мы отбивали стёклышки разного цвета камнем, и закапывали в парке «секреты», проверяли позже, кто друг, а кто предатель, детского сада «Колокольчик», переходила к парикмахерской «Улыбка», дома, в котором жила девочка из нашего класса, их квартира на первом этаже, всегда очень много высоких до потолка зелёных цветов, потом маленькие «свои дома» с топившимися печками и, наконец, школа, в которой уже горел свет и стоял шум. Что же мы так орали то?
Девчонки сделаны из: ура, октябрёнок на каникулах.
После того, как стало понятно, что сотни проводимых на Семипалатинском полигоне в целях испытания ядерного оружия, открытых и закрытых атомных взрывов не проходят бесследно для здоровья, иногда вообще забывали предупредить, или просто теряли в степи небольшие группы людей, и они сгорали заживо, а папина сестра Злата работала врачом в роддоме, делала, и прятала фотографии родившихся уродов, родственники приняли решение уехать. Злата с мужем и сыном, и Рая, папина младшая сестра с мужем, переехали в Приморско-Ахтарск, это на Азовском море. Окончив первый класс, я отправляюсь на каникулы к ним в гости. Как сейчас вижу – мой первый полёт в сопровождении дяди Виталия, мужа Раи, тёмно серые вонючие, уже и в чистом виде, пакеты для рвоты. Мы долетели до Минеральных вод, а дальше на автобусе, и тогда боялись террористов. Новые впечатления перерабатывались во мне в колоссальный восторг. Всё и все другие! Ко мне столько внимания! Прямо на улице растут деревья с абрикосами и черешней! Лягушки ночью квакают! У Алёшки друзья мальчишки и все они меня охраняют! Изображая в три года корову, вымя ей Алёша определил сразу за передними, а не перед задними ногами, мало общался с ними, точнее не донаблюдал. Новые игры. Я научилась по круглому будильнику определять время! После того, как мы попали под прохладный дождь, дядя Владислав в ванне парит мне ноги! Очень вкусно готовят, не на несколько дней, а каждый раз новое! Мы с Алёшей заходим на работу к Злате и Владиславу, это роддом. Чисто, развеваются белые занавески, стакан вишнёвого компота. А где дядя Владислав? А кто это так кричит?
– Вырастешь-узнаешь, папа роды принимает.
С балкона пятого этажа я вижу первый раз в жизни море. Азовское. Оно рядом совсем. Погружалась в дружбу с морем всестороннее: я о нём думала, разговаривала с ракушками, ловила с мальчишками бычков, я ощущала море, смотрела туда, где оно как будто уже закончилось, но нет – оно ещё дальше и дальше, знакомилась на пляже с людьми. Прилив – отлив, вода чистая, голубая. На моторной лодке мы едем на косу, по дороге – огромная клумба цветущих розовых лотосов. Моментально научилась плавать, меня выбрасывали за борт лодки, рядом – все и спасательные круги, но меня убеждают, что я справлюсь сама. Ныряю, а там такая же видимость, как и без воды! Раков варили вёдрами, очень вкусно! Медузы меня не обжигали, иногда встречались белуги и дельфины. Научили плавать по волнам, они кудрявятся, до маяка плыть и плыть, интересно, а туда возможно доплыть? Конечно, просмотрела специальную медицинскую литературу, хранившуюся дома, хотя книги были спрятаны высоко и далеко. Передали меня Рае, она работает методистом в гороно, прочитываю всю серию маленьких красных книжечек «пионеры – герои». Славные удивительные маленькие отважные люди, они остались во мне образцом, на который нужно равняться. У Раи не только муж, но и любовник, поэтому иногда меня отправляли в кино на несколько сеансов подряд, и давали деньги на буфет. Посмотрела всю Анжелику, всего Фантомаса. Контролёры проявляли лояльность ко мне, явно не достигшей шестнадцатилетнего возраста, но уже очень любопытной и активной даме. Жизненный опыт накапливался опережающими темпами. В нашей семье фактически нет такого понятия, как досуг. Ведь только родилась Юля.
