– Вокруг вас столько мужчин! Это так?! – Взяла грех на душу, а впрочем, я вне своего тела пребываю, душа ушла за сотню световых лет, меня привели к гадалке, "к ней вся Госдума ходит". – Но между вами и бывшим мужем поставили стену.

Священники молчали. Слушали. Опыта набирались. Спаси Господи.

– А в этой жизни третьего не дано: или ты или тебя. – Не соглашаюсь с этим до конца, на всякое зло всегда найдётся ещё большее зло, и, обретя группу поддержки в фильмах Феллини, о, "Джульетта и духи", Висконти, Бергмана, Фассбиндера, и даже фон Триера, особенно сильный катарсис я испытываю, пересматривая "Криминальное чтиво", испанский фильм "Не уходи", почему, не знаю. Со мной также швейцарская Лакримоза и Майкл Найман.

Где я? Это сцена Большого зала Консерватории имени Чайковского, концерт " Виртуозов Москвы", места оказались задвоенными, и нас посадили на стулья, почти прямо в оркестр, я совсем не случайно оказываюсь ближе к Владимиру Спивакову, любимому, притягательному душевной сложностью музыканту, он для меня сейчас – врач.

– Он не всегда будет молодым и успешным, в один прекрасный день, когда ничего не будет предвещать беды, его настигнет расплата.

Это водитель такси, ему жаль меня по-отцовски.

– Надо было остановить это в самом начале.

– Может быть, не стоило настаивать на прояснении, знаете, чего только в жизни не бывает, сошло бы на нет.

Это решает каждый для себя, мои метания стоили мне всей дальнейшей жизни. Тревожнейший знак – частые поздние смс, ловят в сеть собственной неповторимости, начиная якобы с высокого, возможно, даже, с сонетов Шекспира, но постепенно распаляя плоть, так уж устроены отношения на Земле между мужчиной и женщиной. Я молчала, деловые смс, так деловые. Верила. Хотя вот песню, там звучат слова "как снежинка таю я в твоих руках", я буду всегда воспринимать с отвращением, он слушал её с противным выражением лица и тела.

– Мне больно на тебя смотреть. – Единственные слова в аду его многомесячного молчания. Окно, ночь, машина заезжает во двор, звуки приближающегося лифта, он сразу снимает всю одежду, и бросает её в стиральную машинку. Так во мне умерло чувство собственного достоинства. В конце лета, в автомобильной катастрофе погиб его любимый племянник, и я прощала, уговорив себя, что он пытается заглушить горе. Мальчик и мне был родственен по открытости души, мы одинаково радовались в Консерватории, слушая "Полёт шмеля" Римского-Корсакова. Но нас поссорили.

– Вы вот так же, как мне, везде ходите и об этом рассказываете? – Мужской директор библиотеки.

– Да.

– Это шизофрения. Когда в моей семье случилось подобное, мы сели вчетвером за стол и всё обсудили.

– Ситуация совсем другая: четвёртого нет. Про себя: " Четыре шизофреника."

– Ты ему столько на себя наговаривала! Чего ещё после этого можно было ждать?

– Лина, живите дальше! Интересно же, что будет?

– Да кто он вообще такой? Ты всё себе про него выдумала. Дар любви отдала просто в никуда.

– Не делайте такое лицо! Вскричал доктор, не ровно ко мне дышавший.

Да, моя мимика всегда подвижна. Но сейчас я использовала лицо, выражая им чужую мерзость. "Сумасшедший гримасничал", писал Чехов в "Палате № 6". Загримасничаешь здесь всем на страх! Зря. Люди же думают же, что это ты сам такой страшный, некогда разбираться.

– Неужели вы не поняли, что это колдовство вашей свекрови?

– Лина, научитесь жить одна! – Завещание прихожанки нашего храма, она резюмирует судьбы российских женщин.

– Чудесный конец у повести о Ромео и Джульетте! Это ж страшно подумать, что могло быть дальше. – Девушка полная, но и смелая, фанатка театра Виктюка, общается со всеми его артистами, любит их, носится с камерой, снимает на видео спектакли.

– Да он никогда не верил, что он у тебя один! В это невозможно поверить! Об этом говорили почти все, кто не знал меня лично глубоко.

– Лина, вы отдаёте себе отчёт, что постоянно повторяете одно и то же?

Женечка, секретарь, девочка незаурядной женской мудрости, несмотря на свою ослепительную красоту, она действует профилактически – любое женское резюме, приходящее на адрес электронной почты нашей фирмы она удаляет вмиг.

– Опуститесь на самое дно! Отчаявшийся от жизненных неудач, пожилой, полноватый, эмоциональный, в очках с толстенными линзами, мужчина приехал на отдых с такой же отчаявшейся, усталой от жизни подругой, и они отрываются, вцепившись друг в друга, сбрасывая в угаре выпивки, танцев, поцелуев, еды, купания накопившуюся боль, – а потом начнёте подниматься, но уже понимая, что такое дно.

А я итак на дне страданий. Или высоте?

– Да ты такая стеснительная! – С жалостливым презрением. Ох, наслушалась я разных вариаций на эту тему от заслуженных «лебедей» всех возрастов. Не буду я никогда первая лезть к мужчине! Нет во мне этого. Если хотят, пусть добиваются. Нормальный стыд и совестливость – в загоне, даже мне хочется поставить защиту от надвигающейся армии раскрашенных, решительных, жаждущих обладать всем, женщин. Сами вы больные, короче.

– Мне кажется, я бы за своего мужа только порадовалась.

Иногда люди говорят, чтобы просто что-то сказать. Возможно, у этой дамы будет повод вспомнить свои слова. Увы, мне тоже приходится просить Бога: Господи, сделай так, пусть этот человек никогда не вспоминает то, что я сказала. И наоборот. Лицемерное «прости» не приемлю. Да его и не было.

– Тебе нужна всего одна ночь.

Она знает, что говорит. Переживая измену, моя подруга чувствовала себя настолько тяжело, что проезжавший мимо в автомобиле человек понял это по её спине, она брела по обочине, остановился, и спросил, кто её обидел, и не нужна ли помощь. Будучи матерью двоих детей, оберегая семью, она отхлестала соперницу еловым веником, и больше никогда не отказывалась принимать внимание мужчин.

– Что же вы делаете со своей жизнью? Снимите жёсткие ограничения!

В Подмосковном санатории прохожу женский тренинг, не всё принимаю, и меня выставляют из зала, так как я саботировала предложение всем нарядиться и накраситься, явилась в сером и бледная, перепугав девиц, ещё и потому что у меня во взгляде читалось – «суки». Но орать в лесу во весь голос, освобождаясь от ярости, мне понравилось.

– Человека, которого я любила, не существовало никогда!

Героиня французского тонкого психологического кино. Во все века, повсюду происходит это озарение, но никогда и нигде не знает открытый добрый человек, кто, и как даст ему по голове.

– Сначала вы сами себя предали, а потом уже он вас.

– Если бы вы знали, как мне эти любовницы надоели. Они умудряются молебны заказывать о том, чтобы мужчина ушёл из семьи, возмущаются, жалуются, и сокрушаются, что не срабатывает. – Батюшка в переписке на православном сайте.

Анна Ахматова. А у меня глубокое отвращение и только.

– Вы – Дюймовочка! Возможно, это случилось для того, чтобы вы стали самостоятельнее.

Леди в шляпах, они же бабуси, за ужином в ресторане. Очередной отель. Море. Греция.

– Он вас предал. А вы так много энергии ему даёте своими мыслями. Самым большим наказанием для него будет полное забвение.

– Вы не хотели знать правду. Если, как вы говорите, он плохо к вам относился и вы чувствовали, что он уже вас не любит, отпустили бы его, зачем вам нужно было объяснение?

– Вы тоже обманывали жену? И хотели убить её её же руками? Я хотела знать правду, и верила его словам.

– Вы необычная и должны жить за границей, сменить полностью среду обитания, вплоть до того, что думать на другом языке. – Это слышу в самолёте.

А вот и нет, лучших Родина не отдаёт. Английский мне остановили на возможности запомнить фразу "опен зе до", а то бы я через эту же дверь очень скоро и ушла в англоязычную страну. Но не пустили. Могу я сказать о себе хорошо? Уф.