— Все, что понадобится, я возьму в Котле. — Мацусиро не отводил от бандита твердого взгляда, в каждое свое слово вкладывая сталь.

— Ты непростительно молод для вожака!

— С каждым переливом моя шерсть становится темнее, Ссварна, и ты это знаешь…

Переговоры закончились не скоро. Но когда на столе опустел шестой винный бочонок, отряд Иронотсу увеличился на пару десятков тоэхов.

Не обошлось и без тех, кто пытался всерьез отсоветовать дерзкому юноше безумный поход.

Как рассказывал Анзурон, после недавного сборища теневых правителей в Зале Ковенов, принять участие в авантюре наотрез отказались три крупнейших бандитских клана Гив-Назандара. А Рашимото, представитель одного из них, даже настоял на встрече с новичком, мягко и дипломатично отговаривая Киоши от участия в походе.

Он прибыл тайно, но с многочисленной охраной, привезя с собой дорогие подарки. Высоко и пафосно оценив смелость джегала, клан Рашимото попытался доказать Иронотсу всю бесплодность войны с князем Мишато, открыто высказав заинтересованность в привлечении юноши в собственные ряды.

Бандит был уверен, что появление в его пантеоне такого отважного и умелого воина помогло бы ему пересмотреть давние территориальные притязания других группировок, радикально изменив политическую карту города.

Рашимото слыл опытным и прозорливым демоном, Киоши это знал.

Молодой Мацусиро вспомнил, что еще задолго до отъезда с Тоэха слышал разговоры, ходящие вокруг этого имени. Сам Хоэда поговаривал, будто в свое время Рашимото был девятым демоном в знаменитом пантеоне Кимона, принимавшим участие в высадке на Землю знаменитого лорда Геммы.

Но старому проныре хватило проницательности, и он вовремя покинул ряды группы, оставив братьев и сестер погибать от руки человека по имени Джубе. Покрытый позором, провидец нашел убежище в Гив-Назандаре, навсегда исчезнув для цивилизованного мира, но достигнув немалых высот здесь, на дне общества тоэхов…

Бандит долго говорил с Киоши, проявившим в разговоре все почтение и уважение, на какие был способен. Глава клана остался доволен воспитанием собеседника, хоть и посетовал на его непоколебимое упорство.

Уставший и опечаленный, он покинул тайную комнату «Арфы», предназначенную для специальных гостей, унося в сердце явную скорбь.

— Когда воины Геммы впервые столкнулись в бою с Джубе Кибагами, в моей душе запели сотни фарфоровых скрипок, — сказал он напоследок, скрывая голову многослойным капюшоном. — Тогда я почуял смерть, идущую по стопам этого хрупкого человечка. Знай, Мацусиро, что сейчас фарфоровые скрипки снова поют песню в моей душе…

После ухода Рашимото Киоши еще долго просидел в одиночестве, закованной в латы рукой перебирая подаренные бандитом драгоценности. Тень, что чернее ночи, мазнула по его сердцу, и он еще долго не мог найти места, раз за разом вспоминая неторопливый, словно колыбельная, разговор с одним из мудрейших лордов Проклятого города…

Переливы сменяли друг друга, а завербованные в армию Иронотсу демоны готовились к походу. Все это время Дарвал не прекращал выполнять поручение Киоши, и за самое короткое время в Гив-Назандаре было убито еще семеро агентов князя Мишато.

Рассеянно расплатившись за принесенные ему головы, Киоши отдал приказ об окончании охоты. Он больше не видел необходимости в нанесении булавочных уколов — настала пора рубануть мечом. А потому распорядился: вооружившись, бандитские отряды должны были незамедлительно прибыть на одну из ярмарочных площадей, заблаговременно расчищенную от торговцев и бродяг.

С трудом удерживая дрожь, сотрясающую его от макушки до пят, Киоши Мацусиро, принявший имя Иронотсу, рассматривал нестройные ряды тоэхов, заполонивших укрытую чарами площадь.

Момент, которого он так долго ждал, и наступления которого желал отсрочить как можно дальше, свершался. И пусть перед ним сейчас предстала лишь сотня бойцов, а не море ощетинившихся пиками отрядов, он ощущал себя ожившим сгустком пламени, рожденным для того, чтобы вести воинов в битву.

Перчатка на правой руке пульсировала в такт ударам сердца, а грязный ветер подворотен Назандара развевал плащ, наброшенный на алую тунику.

Мацусиро медленно поднял сверкающую боевую перчатку, и бандитские вожаки заставили своих воинов умолкнуть. Сотни звериных глаз устремились на джегала, затеявшего самоубийственную, но от того еще более желанную игру. Киоши разглядел в рядах войска Диг-Нага, Ссварну, Лоава-Прана и других офицеров, имена которых уже успел заучить.

— Многие из вас уже знают, кто я. Кто-то видит впервые, — голос юноши казался неестественно звонким даже ему самому. Отскакивая от каменных стен, он метался в мешке ярмарочной площади, долетая до самых дальних рядов. — Знайте все — я, Иронотсу! И этой железной рукой я поведу вас туда, где мой личный враг спит за стенами роскошных поместий. Туда, где есть рабы, богатство и слава. Берите все, что пожелаете. Все, кроме жизни моего врага. Берите, и возвращайтесь богачами. Воины Гив-Назандара, вы готовы к походу?!

Сначала ему показалось, что недоверие и легкая тень презрения, мелькавшая в устремленных на него взглядах, все-таки возьмут верх. Победят, и он так и останется глупо стоять перед толпой со вскинутой перчаткой, в полнейшей тишине закончив свою короткую, но полную безвкусной помпы речь. И все кончится, и не останется ничего иного, кроме как…

Замешательство длилось доли мгновения, после чего к агатовому небу рванулись сотни рук, клинков, клешней и щупалец, подкрепленные нестройным многоголосым хором.

Поход в провинцию Серединного Котла начался.

Не дожидаясь, пока над площадью стихнет рваное эхо, Овилла и Анзурон вышли из-за плеча командира и направились к отгороженной повозками ровной площадке. С помощью амуниции, оставленной когда-то самим Сконе, огненногривая суккуб принялась медленно и скрупулезно выставлять широченный круг Портала; в этом ей ментально помогали Дарвал и его Ткачи.

Когда приготовления были окончены, с оглушительным хлопком — словно над головами воинства взорвалась одна из невесомых небесных сфер, — открылся Проход. На другом его конце, сейчас скрытый зеркальным багровым маревом, лежал выжженный каменный лес, когда-то окружавший уничтоженную кавертаями Мишато деревню.

Под командованием своих главарей, мелкими отрядами или вовсе по одному, бандиты принялись уходить в Портал. Специально отобранные из кланов воины занимали вокруг скрытой площади длительную оборону — отныне и до окончания рейда им придется стеречь Проход, как зеницу ока.

Внимательно наблюдая за отправкой войск и не упуская ни единой мелочи, Овилла неспешно подвела к питанию заклинания три сочные Красные, заранее выкупленные у местных гильдий.

Киоши, демоница, Дарвал и Лоава-Пран уходили последними, навсегда оставляя за спиной небо Гив-Назандара, прокопченное узкими трубами. Перешагивая магический порог, юноша громко и агрессивно лязгнул пальцами железной руки.

Высадившиеся силы Иронотсу встретила недружелюбная бесплодная земля, намеренно выжженная разбойничьими ватагами на много полетов стрел во все стороны.

Префектура Серединного Котла, притаившаяся среди двух горных хребтов, была словно очерчена этой черной полосой, великолепно просматриваемой с неба или наблюдательных постов на скалах.

Мосты через лавовые реки были разбиты, клейкие канаты дороги сфер оборваны или опалены, о существовавших крестьянских поселениях напоминали лишь обугленные остовы домов. Площадные ударные заклинания Ткачей князя не пощадили даже булыжник крепких дорог, перемешав его с каменистой почвой полей и лесов.

Не допуская ни малейшей суеты, офицеры бандитских отрядов, переодетые в красно-золотые цвета Мишато, выводили своих воинов из огромного блестящего овала. Старательно подражая злобной манере рекрутеров, они пинками и рявканьем заставляли мнимых новобранцев держать строй и не разбредаться.