Несколькими уступами ниже неуклюжие лысые птенцы, каждый размером с доброго щенка, попытались исклевать его ступни, едва ли не выталкивая друг друга из узкой и глубокой норы — Киоши пнул одного и отбросил внутрь, остальные ретировались.

Холодный пронизывающий ветер, стонавший по кавернам обрыва, трепал густую пыльную гриву тоэха.

Как и предупреждал Танара, птицы действительно доставляли неудобства, устроив вокруг них настоящую панику. Казалось, они были везде, пищали, визжали, носясь вокруг и задевая обоих демонов.

Несколько раз юношу пытались клюнуть, но тот усердно отмахивался одной рукой, затем припадал к стене, стараясь уменьшить раскачивание каната, и снова полз вниз. А вскоре и весь птичий базар был обеспокоен присутствием чужаков, птицы целыми стаями принялись беспорядочно метаться, готовые до смерти защищать потомства. Хлопанье крыльев и бесконечные грозные крики заглушали стоны ветра.

Внезапно веревка ослабла. Не сверху, просто тоэх вдруг почувствовал, что под ногами больше нет дополнительного натягивающего груза.

Сердце обмерло, остановившись на миг.

Если Танара сорвется…

Стараясь не запаниковать, Киоши со страхом поглядел вниз.

Пустая бледно-голубая ниточка каната безвольно пританцовывая на ветру.

Тоэх вскрикнул и опасно раскачал заклинание, рискуя сорваться или удариться о выступ. Не обращая внимания на беспорядочно атакующих его птиц, он всматривался в зеленое море леса под ногами, стараясь на его фоне рассмотреть падающую фигуру проводника.

Гладь леса, чьи верхушки колыхались, словно морские волны, была чиста.

Танара не сорвался.

Киоши обнаружил его в большой трещине, похожей на след от удара трехгранным клинком, основательно захламленной звериными костями и сухими ветками. Там мидзури дал отдых рукам, восстанавливал дыхание и пытался прикинуть оставшееся расстояние.

Юноша оттолкнулся от стены и раскачался, спрыгивая рядом. Проводник бродил по тесной пещере, растирая натертые ладони.

Когда в укрытии появился тоэх, тот поднял к губам палец:

— Это не просто пещера, это гнездо, — одними губами прошептал он. — Причем, возможно, все еще опасное.

Киоши внимательно осмотрелся. В конце короткого прохода вглубь скалы он не обнаружил ничего, кроме пары массивных валунов, большого, но разметанного гнезда, хлама, массы костей и длинных жестких перьев. Однако пещеру наполнял запах недавнего присутствия живого существа, перемешанный с ароматом застарелой крови. С застоявшимся воздухом ущелья не справлялся даже свежий стремительный ветер.

Молодой тоэх повел плечами, разминая шею.

— В таких пещерах обычно селится птица-волк, — столь же негромко рассказал проводник, подойдя вплотную. — Еще ее называют каменной рыбой Небесного Пруда. Если я правильно помню, сейчас у волков кончилась брачная пора, и самцы вновь живут поодиночке. Период опасный, мальчики озлобленны, ведь после спаривания самка их изгоняет и даже пытается убить. Это место не похоже на гнездо выводка. Скорее всего, здесь живет неудачливый папа. Мы отдохнем и сразу уйдем, пока волк не вернулся с охоты.

— Я не устал, — Киоши взялся рукой за край расщелины, выглядывая вниз.

Древесные кроны чуть заметно приблизились, стали видны проплешины и поляны.

— Сколько осталось?

— Чуть больше двух третей, — Танара встряхнул руками, вставая на пороге пещеры. Ухватился за канат. — Действуем как и прежде, жди сигнала.

Он беззвучно исчез из вида, оттолкнувшись спиной к бездне.

Ветер насвистывал сложную мелодию. Кричали птицы, ничуть не успокоившись и никак не понимая, что гнездам ничего не угрожает. Воздух с хлопками трескался под ударами сотен их крыльев.

Из-за края раздался свист.

Юноша прикоснулся к струной натянутому заклинанию.

В этот же момент почувствовал за своей спиной движение.

Резкий животный запах мгновенно усилился.

Одной рукой сжав веревку, Киоши обернулся вглубь пещеры ровно тогда, как один из валунов начал шевелиться, словно живой. Каменная птица пробудилась, сбрасывая камуфляж.

Тоэх успел различить тяжелый клюв, гибкий кожаный хвост, неспешную грацию разворачиваемых крыл, разом перегородивших трещину, и спрыгнул, стараясь ползти как можно быстрее.

— Танара, вниз! — Киоши спешно сокращал дистанцию, а канат принялся угрожающе раскачиваться. — Твой волк никуда не улетал…

Теперь веревку мотало по скальной стене, а скрип ее выбивался даже из воя усилившегося ветра и гомона птиц. Птица-волк неловко развернулась, подползая к краю гнезда.

Демоны старались спускаться все быстрее, лес приближался.

Но недостаточно быстро.

Волк неуклюже потоптался на краю; посверкивая мутными розовыми глазами, протяжно проскрежетал горлом, изогнул длинную шею и свалился с утеса. Киоши вжался в скалу, когда тяжелая туша скользнула мимо него, медленно распахивая полотно крыльев. Оттолкнулся, подошвами нащупывая точку опоры, развернулся. Волк спикировал, набирая скорость, а затем зашел на вираж, поднимаясь все выше. Грациозно, величественно.

Птицы, окружавшие их со всех сторон, бросились в стороны, улетая или забиваясь в норы гнезд. Теперь в их криках слышалась не только злоба, но и предостережение.

Киоши практически разжал ладони, придерживая канат лишь расслабленными пальцами, и рухнул вниз. Успел вновь ухватить заклинание, когда его левая нога ударила во что-то мягкое, а веревка буквально затанцевала вдоль стены. Взглянул вниз, понимая, что уперся в плечо проводника.

А тот внезапно прекратил спуск, удобно упершись ногами в стену и обнажив кинжал.

— Если он атакует, нам все равно не спуститься, пока не отобъемся! — прокричал он, пробиваясь сквозь усилившийся гам птичьего царства.

Киоши не ответил, обернул петлю каната вокруг левой кисти. Танара прав…

Птица-волк сделала пару широких кругов, до конца распугав обитателей этой части Небесного Озера, взмыла еще выше и напала.

Удар пришелся в Киоши. Тяжелый удар, не прицельный, словно в бою летающий хищник привык пользоваться не точностью, а массой и скоростью. Рукой сбив в сторону массивный клюв, демон оттолкнулся от стены в попытке уклониться, но волк ударил еще и крыльями.

В голове тоэха помутнело, что-то хрустнуло в шее, Киоши пробовал схватить гадину все той же рукой, когтями срезав несколько плотных перьев, но широкие крылья полностью перекрыли свет, а в лицо дыхнуло смрадом. Что-то кричал Танара.

Медленно, словно в ожившем сне, юноша понял, что теряет опору.

Волк отпрянул, и теперь Киоши видел свои руки, слишком неторопливо тянущиеся к канату. Когти царапнули по скале, высекая искры и каменную крошку, задели заклинание, но не удержали. Он перевел взгляд на далекие деревья, и булыжником рухнул мимо Танары, сцепившегося с птицей в клинче.

Море леса, покрытое волнами ряби, бросилось в лицо, стремительно приближаясь.

Киоши падал, словно метеор, быстро, неподвижно, уже не стараясь ухватиться. С ледяным спокойствием поняв, что ему уже не удастся удержаться ни за канат, ни за выступы стены, он собрался, поджал к груди ноги и руки, а подбородком привычно припечатал к груди бесценный амулет.

Проводник с ужасом смотрел ему вслед.

Тоэх стремительно удалялся, сшибая выступы гнезд и не успевших увернуться птиц.

Омываемый упругими волнами Небесного Озера, Киоши почувствовал, как вздулась кожа на спине. Позвонки, захрустев, начали дальнейшую трансформацию, истончаясь в шипы.

Мелькнула отстраненная мысль, что он не желал финального обращения, его инстинкты сработали самостоятельно, стоило лишь сущности тоэха приблизиться к гибели… Теперь юноша ощущал, как ребра растут, утолщаясь и крепнув, раздавая в стороны грудную клетку. Череп тоже удлинялся, волосы развевались в полете. Позвоночник слился в гибкую костяную хорду, короткие толстые шипы пронзили остатки человеческой кожи.

Киоши оскалился, взревел, и ветер подхватил его рычание… но полностью изменение закончить не удалось.