…

Должно быть, я всё-таки задремал. И наверное, мне снился чудесный сон. Ева. Во всяком случае, я слышал её шёпот:

— Марк. Ма-а-арк.

Нет. Это не сон. Ручейки быстрых пальцев проложили прохладные русла в моих волосах.

— Марк, проснись, пожалуйста, — раздалось над ухом. — Это я…

— Ева?

Я разлепил глаза.

В модуле было не совсем темно. Многочисленные индикаторы приборов и подсветка, предусмотренная дальновидными инженерами-проектировщиками на мебели и углах, чтобы в темноте мы не сломали себе шею, мягко обрисовывала силуэт Евы, позволяла различить её лицо, которое я тут же заключил между ладоней, наплевав на все последствия, которые грозили мне за такую откровенную вольность.

— Где же ты была всё это время, Ева? — и в моём голосе прозвучало слишком много отчаяния и ожидания. Ева дёрнулась, но не настолько сильно, чтобы я отпустил. Вместо того я вслед за ней вскочил на ноги, продолжая удерживать её лицо. Вторая рука самовольно опустилась на её талию, притягивая к себе. Не сильно, оставляя возможность выбора.

И она сделала его легко и естественно, сделав последний шаг так, что между нами не осталось и сантиметра.

Треклятый костюм облегал её тело точно вторая кожа, но он не мешал чувствовать, как под пальцами разливается её тепло, а дыхание Евы становится поверхностным и рваным. И это странно, учитывая, что она почти совсем не дышит. Неужели волнуется?

— Марк, я… — начала было она.

— Тс-с-с, ничего не говори, — попросил я, уверенно, да, на этот раз не сомневаясь, потянулся к её губам.

Два влажных и нежных трепещущих лепестка отозвались мгновенно. Ева тихонько всхлипнула и прижалась ещё сильнее. Её руки пробрались под мою майку и бродили там с нетерпением первооткрывателя, поглаживая вздрагивающий живот, грудь. Ожидание становилось невыносимым.

— Ева, — мой голос звучал хрипло, — прошу тебя, скажи мне, как снимается этот твой чёртов костюм.

И на этот раз мне не пришлось выслушивать чушь про тактильные контакты и их нежелательность. Отливной волной, оставившей немного пены у ног, костюм покинул мою Афродиту, а она, немного потоптавшись на нем, абсолютно не знала, что делать дальше.

— Марк? — раздалось вопросительно и беспомощно. В её невинности было нечто совершенно трогательное.

— Что? — мне не хотелось отвлекаться от её губ, шеи и от восхитительного исследования её груди.

— Мне нужно раздеть тебя тоже?

— Нет, Ева. Давай на этот раз я всё сделаю сам.

И то, что последовало дальше, я где-то помню, а где-то мой разум проваливался в чёрные пучины марсианской ночи, ориентирующие меня лишь тихими вздохами Евы. Совершенно никакой разницы: тёплая, влажная, вздрагивающая, восхитительная. И кстати, я вообще не понимаю, зачем пишу это здесь. Наверное, для того, чтобы запомнить навсегда: тонкую талию в замке моих ладоней, вздрагивающий живот. Такая же, как все девчонки: между ребер аккуратно ложатся мои большие пальцы. Ева спроектирована и создана идеально. Настолько, что я почти лишаюсь сознания, когда понимаю, что ей так же хорошо, как и мне.

Я хочу это помнить. Всегда.

В эти последние часы я казался себе Марком-ребёнком, наконец после долгой болезни дорвавшимся до сладостей и мороженого. Я не мог оторваться от Евы, но она, кажется, оказалась совершенно не против такого поворота событий.

Лишь один раз я позволил себе вопрос:

— Тебе хорошо?

— Марк, — простонала она вместо ответа. Впрочем. Я давно привык, что она не отвечает ни на один из них.

Как не трудно догадаться, заснуть я не смог. И Ева тоже. Молочные предрассветные сумерки пробрались сквозь окно непрошенными гостями и разлились, завоевывая пространство, озвучивая страшное. Но я не мог нарушить молчания и всё смотрел, как уютно устроив голову в сгибе моего локтя Ева смотрела на меня, но взгляд её оставался непроницаемым.

— Доброе утро, Марк, — наконец решилась она.

— Привет, Ева. В первый раз за всё время нашего знакомства ты поздоровалась со мной.

— Сегодня ты должен отправиться к МВА, — казалось, Ева не услышала меня.

— Я думал об этом несколько последних часов. Хотя, нет, признаюсь, я начал задумываться об этом ещё давным-давно, но теперь не сомневаюсь — что хочу задержаться здесь, с тобой рядом.

— Почему?

— Странный вопрос, Ева. Мне кажется, ты должна была понять и почувствовать. У нас на Земле это называется любовью. Ты говорила что-то о привязанности.

Завозившись, Ева скользнула с моей руки и зарылась лицом в подушку. Неужели плачет?

— Ты должен отправиться сегодня, — заговорила подушка голосом Евы, а я с трудом воспринимал её слова, ведь мой взгляд задержался на прекрасных шариках попки Евы, так соблазнительно обозначившихся в утреннем свете.

Моя ладонь, не подчиняясь остальному Марку, пропутешествовала по тёплому бедру.

— Я останусь столько, сколько можно, — уверенно сказал я. Потому что по-иному просто не смогу.

Ева дёрнулась и резко села в кровати.

— А я не могу тебе этого позволить. За тобой наблюдают со спутников. Если ты не отправишься в путь, твои НАСЫ могут подумать, что планы изменились. Только представь, какие последствия могут быть у этого поступка.

— Ты предлагаешь оставить тебя сразу после того, как обрёл?

Ева казалась очень сосредоточенной. Она наматывала на палец простыню. Это лишало момент таинственности и романтики, ведь перст у моей нежной и трепетной возлюбленной был похлеще бура.

— Ева… — позвал я её.

— Я поеду с тобой, — решительно заявила она.

— Что?

— Я могу поехать вместе с тобой, — повторила она, глядя мне прямо в глаза. — Если честно, я давно раздумывала над этим, но, как ты понимаешь, есть ряд проблем.

— Да, например такая: что ты будешь делать за три тысячи двести километров от своей базы, когда мы доберемся. Я, конечно, могу одолжить тебе марсоход, чтобы ты добралась обратно, но представляю, как заинтересуются коллеги из НАСА «самостоятельными» перемещениями ровера, когда Марк Уотни покинет пределы марсианской атмосферы. Ева, конечно, я был бы счастлив, если бы ты сопровождала меня, но если ты воспользуешься марсоходом, вся твоя миссия пойдет коту под хвост. И то, что твой народ скрывал так много времени, всплывёт наружу.

— Мне не нужен твой марсоход, — повела плечами Ева, я имела в виду совсем другие препятствия.

— То есть, как не нужен? — опешил я. — Собираешься топать обратно пешком?

— Марк, ты совершенно безнадёжен, — улыбнулась Ева, но на этот раз снизошла до короткого пояснения. — Как только на месте вашей новой миссии, которую ты называешь «Арес-IV», появились первые следы активности землян, мы тут же основали базу неподалёку. Это всего десять километров от места, куда ты держишь путь. Такое расстояние я преодолею за день, не пользуясь марсоходом. А оттуда я вызову своих. В сущности, им безразлично, откуда меня забирать.

И если последняя фраза Евы заставила сердце подпрыгнуть и затрепетать в горле от счастья, то это эгоистичное чувство вновь разбилось об очевидный вопрос:

— Но тогда тебе придётся объяснить своим спасателям, почему ты оказалась так далеко от собственной базы.

— Марк, ты не должен думать о таких вещах. Со своими проблемами я справлюсь самостоятельно.

— Нет, Ева, я должен знать… То, что ты называешь привязанностью… Оно порождает вполне естественное беспокойство за того, к кому ты привязан…

— Я привязана к тебе Марк.

— Хорошо, но ты говорила о других проблемах.

— Часть дороги я могу преодолевать в прицепе. Я оценила его, пока занималась модернизацией, и хотя там у тебя всё загружено под завязку, но я смогу…

— Какие глупости, Ева. Мне придётся проводить внутри марсохода всего по четыре часа в день. Места в салоне достаточно для нас двоих. Мне будет приятно быть рядом с тобой. Всё время.

…

__________

* — В России программа известна под названием «Тачка на прокачку». Вёл передачу небезызвестный рэпер, телеведущий и актёр Элвин Натаниэль Джойнер IV (англ. Alvin Nathaniel Joiner), более известный под сценическим псевдонимом Xzibit. Да, если бы меня звали Элвин, я бы тоже постаралась сменить имя (авт.)