Кроме того, человека трудно было назвать русским или китайским астронавтом. Скорее она была похожа на очень загорелого индейца. СТОП. ОНА.
То, что существо, смотревшее на меня без явной агрессии и даже с любопытством, женщина стало понятно как-то сразу. Она вообще была здорово похожа на земную девчонку, с той лишь разницей, что очень худенькую и низкорослую. Широкоскулое её лицо можно было назвать скорее миловидным, чем красивым. На меня внимательно смотрели чёрные, как два угля глаза. Эдакая Покахонтас.
Я понял, что пялюсь на неё уже достаточно долго, но, казалось, это совершенно не смущало её. Она продолжала разглядывать меня и вдруг сделала то, что понятно без слов и имеет одинаковое значение в любом уголке галактики. Она широко улыбнулась.
…
Не помня себя, я поднялся на ноги и, всё ещё не веря глазам, шагнул к окну. Улыбка мгновенно погасла, а девчонка отступила ровно на то же расстояние, на которое я приблизился к ней. Я смотрел через окно и теперь мог видеть её, вытянувшуюся в полный рост. Так и есть: никакого скафандра. Вместо того на ней красовался странный костюм, вроде тех, которые можно увидеть в коллекциях дизайнеров-наркоманов, как их футуристическое видение мира.
Я забыл как моргать: девчонка стояла на сорокаградусном морозе. Волосы, черной фатой падающие на её плечи, чуть шевелил ветер. Коричневатый, как поверхность Марса, костюм облегал её тело. Чёрт, жуткие мысли. Я подумал сначала, что давненько не видел такого красивого тела, прежде чем мозг пронзила молния мысли: «марсианского тела».
Происходившее больше всего напоминало комедию в дурном театре. Мы пялились друг на друга, и я не мог пошевелиться. Она тоже сохраняла неподвижность, но вскоре подняла руку и пошевелила пальцами. На Земле этот знак бы означал приветствие, но я понятия не имел, как тут у них всё устроено на Марсе.
Но я решился.
И, честно говоря, ни разу в жизни так скоро не облачался в скафандр для ВКД. Девчонка продолжала следить за всеми моими манипуляциями очень внимательно и настороженно. А я тем временем нетерпеливо нажал кнопку балансировки давления в шлюзе.
Как я уже говорил, вся эта фигня с покиданием модуля занимает несколько минут, но на этот раз они показались мне вечностью. Я исполнил космическую чечётку нетерпения в шлюзе и мысленно сосчитал до миллиарда. Ладно. Шучу. Я жульничал.
Когда шлюз открылся, она стояла на том же месте, возле северной стены жилого модуля. Увидев меня, она дёрнулась, но всё же осталась на месте.
И я шагнул к ней.
Ещё раз. Ещё и ещё. Она не двигалась, а только сжалась в комочек, обвив свои плечи руками, будто защищаясь от холода.
Отступать со скоростью моего приближения она начала только оказавшись футах в шести от меня. Это послужило сигналом к остановке. Танцевать вальсы на поверхности Марса в мои планы не входило, а потому я притормозил. Девчонка замерла тоже.
Меня снова колотило. Прежде всего от того, что впервые более чем за три месяца я видел человека. Ладно, хрен знает кто она, но я совершенно определённо видел перед собой живое существо, внешне здорово напоминающее гуманоида.
— Привет, — прошептал я, понимая, что здороваюсь только со шлемом скафандра, но в голову не приходило ничего более подходящего.
И. Она. Улыбнулась. Вновь.
Мозг заработал на мощности небольшой атомной станции. Я не представлял, что со всем этим делать, но определённо испытывал желание общаться с ней.
Проблема номер один: в шлеме я не мог этого сделать.
Проблема номер два: если я сниму шлем, то немедленно взорвусь.
И кажется, я знаю, как решить проблему. Осталось только приманить марсианку к модулю и как-то убедить её надеть шлем. Их у меня, как вы помните, в изобилии.
В НАСА существовал язык символов на случай сбоя в связи между скафандрами, но я очень сомневался, что эта Покахонтас посещала занятия в НАСА. Пришлось импровизировать. Я развернулся к ней спиной, махнул рукой и сделал несколько шагов в сторону жилого модуля. Оглянувшись, я заметил, что расстояние между нами сократилось до заявленных марсианкой шести футов.
Что ж, Марк, ты на верном пути!
Я пошёл быстрее. Девчонка трусила почти рядом.
Решив оставить на «потом» многие и многие терзавшие меня вопросы, я вернулся к марсоходам. Там, в ровере №1 до сих пор находился шлем от ВКД скафандра капитана Льюис. Решив, что он вполне подойдет, я взял его и направился к марсианке.
Положив его на землю (она всё ещё не соглашалась подойти ближе), я отступил на несколько шагов. И она поняла! Чёрт возьми, поняла, что надо делать. Взяв его в руки, она с удивлением рассмотрела его со всех сторон и… водрузила на голову так ловко, будто занималась этим всю жизнь.
Признаться, выглядело это глупо. Обычно шлем надевают в последнюю очередь. И это действительно казалось смешным: маленькая девчонка с аквариумом на голове.
Я засмеялся. Впервые за многие и многие недели. Вслух.
И нужно было видеть её глаза. Да, передатчики и приёмник находились именно в шлеме и принимали сигнал. Она услышала мой смех. Судя по тому, как округлились её большие, выразительные глаза.
— Боже мой, — вслух произнёс я.
Она, конечно, ничего не ответила. Не произнесла ни звука. Да и с чего я взял, что она вообще могла говорить? С другой стороны, слышать она могла точно. В этом я несколько секунд назад убедился опытным путём.
Эти огромные, тёмные глаза…
Что делать дальше, я не имел и малейшего понятия. Стоять и таращиться на неё не имело смысла. В то же время я понимал, что она испытывает определённый интерес, и потому самым лучшим продолжением знакомства счёл занятия ежедневными делами. К тому же в НАСА, наверное, уже испытывали определённое беспокойство. По марсианскому времени миновал полдень, а я ни разу не выходил на связь, хотя обычно делал это часов в шесть, сразу как просыпался. Надо признать, что работники НАСА — те ещё паникёры, когда дело касается выживания человека на Марсе.
С «Патфайндером» я возился долго. Несколько часов мои земные друзья не хотели затыкаться. И если ещё несколько дней назад моё сердце ликовало от каждого поворота камеры, то теперь я больше косился на марсианку, чем на надоедливую камеру.
— Прости, тебе немного придётся подождать, — сказал я в микрофон. — Ребята с Земли по мне скучают.
Присевшая прямо на землю у марсохода №1 девушка снова вздрогнула, но улыбнулась.
Весь цикл ВКД она не отходила далее, чем на несколько футов. Она с интересом наблюдала за всеми манипуляциями. Я комментировал все свои действия вслух, конечно, осознавая, что она не понимает ни черта, но в нашем общении явно наметился прогресс — она перестала вздрагивать от моего голоса.
Так, впервые совершенно незаметно, прошло время ВКД. Я не чувствовал усталости. И, несмотря на то, что тревожные мысли и догадки посещали меня, на душе странным образом воцарилось спокойствие. Похоже, за мной просто наблюдают. Потому что если бы хотели напасть — скорее всего, давно бы это сделали. Кстати, интересно, сколько их тут? Вряд ли её тоже забыли на Марсе какие-нибудь инопланетные гости.
Мне следовало вернуться в модуль. Но уходить не хотелось отчаянно. Я бы, конечно, пригласил её в гости, но, во-первых: она шарахалась от меня, как чёрт от ладана, во-вторых, я совершенно не мог представить, как она воспримет перепад давления. Судя по всему, её организм сконструирован матушкой Эволюцией для выживания в совершенно иных, более экстремальных условиях, чем мой. Со вздохом я указал на модуль.
Она поняла это по-своему. Отпрыгнув от марсохода на несколько шагов, она попятилась. Я закричал:
— Я вернусь.
Лишь маленькие пятки, обутые в какие-то штуки вроде носков, засверкали, быстро удаляясь от модуля.
Мне стало тревожно.
Настолько, что диско в модуле снова молчало. Настолько, что я забыл о посланиях с Земли и всё думал: а что если она не вернётся завтра?
__________
* — здесь приведён отрывок из книги Э.Вейра «Марсианин» в переводе К. Егоровой., Издательство «АСТ», Москва.
