Поразительная Ева. Она знала столько вещей и совершенно не понимала того, что лежит на поверхности.
— Слушай, я задавал тебе подобный вопрос, но неужели на твоей планете не существует дружбы, любви, семьи? Вы не создаете семьи? Откуда вы вообще появляетесь? Кто вас растит? Воспитывает? Или вы изначально взрослые?
— Я не уверена, что смогу объяснить тебе тонкости, но появляемся мы в результате того, что на вашей планете называется клонированием. Давным-давно были отобраны лучшие из образцов нашей расы. То, что ты видишь перед собой, было Евой и до меня, и будет после моей смерти. Но это не значит, что у нас нет привязанностей. Мы общаемся. Мы дорожим друг другом. И это не то, что показывают в твоих сериалах, Марк. Мне кажется, что всё гораздо глубже.
— Ты чувствовала когда-нибудь подобное?
— Это личный вопрос. И я не буду на него отвечать. Иногда ты становишься невыносимым, — пятки Евы предупреждающе ударили в пол.
— Хорошо. Но ты хотя бы придешь, чтобы проводить меня? Частенько ты отсутствуешь слишком долго.
— Я приду удостовериться, что ты унес свою задницу с этой планеты, — улыбнулась Ева, поправив волосы. — Это юмор.
И никаких намеков на симпатию. Наверное, тот поцелуй… скорее всего, так подействовали обезболивающие таблетки из аптечки. Видимо, мне это всё лишь приснилось.
СОЛ 386. ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ
Я не спал всю ночь, с отвращением вспоминая паломничество за «Патфайндером». Думал, что по прошествии такого внушительного промежутка времени смогу пожить в марсоходе ещё пару-тройку месяцев, но нет. Каждый визит к нему сопровождался отвратительными воспоминаниями и материальными рвотными позывами. Я никак не мог забыть неповторимого флёра общественного сортира, преследовавшего меня во времена первого путешествия.
Но некоторые проблемы я решу изначально: у меня больше нет необходимости запасать собственное дерьмо (это, поверьте, большой повод для радости), физиологические жидкости тут же отправятся в регенератор воды или за борт. Так что от запахов комнаты университетской общаги я буду избавлен. Частично. Конечно, мне придётся забыть о помывочных процедурах на какое-то время. С другой стороны признаюсь: больше всего меня пугала даже не вонь, а необходимость находиться в столь ограниченном пространстве, при мыслях о котором у меня реактивно начинало сводить судорогой руки и ноги и всё тело превращалось в сплошной, орущий в голос радикулит.
Я размышлял долго. И решение пришло неожиданно. Точнее я едва не сломал себе шею, споткнувшись об него в жилом модуле! Эврика! И как я мог забыть? Аварийная палатка! Я перенёс её в жилой модуль, когда погибла плантация, и благополучно забыл о ней, используя на ремонтные нужды детали от первой.
Отлично! Если я модернизирую её, то смогу сделать такую спальню, где будет возможно не только прилечь, но худо-бедно размяться. Находка вернула отличное настроение, и я с особым рвением взялся за работу.
Ева помогала мне и здесь. Тут уж женщина в ней проснулась и заговорила в полную силу. Активно участвуя в кройке и клейке, она улыбалась, пачкая пальцы в смоле, шутила (кстати, не смешно) над моим внешним видом.
Испытания новой спальни Марка Уотни были назначены на утро. Ева отказалась от кровати Йоханссен и отбыла в свои владения. Но едва рассвело, она пробралась в модуль.
— Ужасная соня, — пропела она у меня над ухом и, кстати, раньше так всегда делал я. Поспать сладко Ева необыкновенно любила.
Я перекатился на живот:
— Привет, Ева. Ты не здороваешься ни-ког-да.
— Здравствуй, Марк. Мне не терпится надуть палатку.
— Хорошо, — пожал плечами я. — Только если ты не против, я бы предпочёл горячий душ. Спина побаливает.
Вообще-то я намекал на массаж (глупо, правда?), но Ева отодвинулась в сторону и улыбнулась.
— Давай скорее.
Признаюсь, рисковать мне не хотелось. С тех пор, как забрезжила призрачная надежда всё-таки вернуться на Землю-матушку, я немного сильнее начал цепляться за собственную жизнь, а потому испытания проводил в скафандре, вооружившись датчиками давления и состава воздуха.
Ева стояла рядом:
— Марк, ты будешь снимать свой шлем?
— Давай подождём ещё пару минут.
…
Время, не разбавленное диалогами, текло очень медленно. Секунды ощущались толчками сердца в ушах. Я смотрел на Еву, силуэтом резко контрастировавшую с белым облаком окружившей её брезентовой палатки, и…
На этот раз первый шаг сделала она. Неловко стащенный с головы шлем Льюис глухо шлёпнулся к её ногам. Чёрный водопад блестящих волос рассыпался по плечам.
Я уже говорил, что скафандр для ВКД — не лучший костюм для свиданий, но мне было совершенно наплевать, когда Ева стащила мой собственный шлем.
Её губы остановились в дюйме от моих, и я откровенно любовался двумя вздрагивающими розовыми их лепестками на смуглом бархате кожи. Руки Евы легко взметнулись к моему лицу, и я приготовился к вовсе не нежным прикосновениям, но представьте теперь моё удивление, что она умела быть деликатнее шёлка и легче воздуха, когда сама того хотела. Наверное, я ожидал чего-то большего, как путник блуждавший годами в пустыне в поисках оазиса с живительной влагой. Один глоток — лёгкое касание губ и тихий всхлип — вот вся моя награда за всё время ожидания. Но торжественно клянусь: о большем я не смел и мечтать.
— Что с тобой, Ева?
Она развернулась, чтобы бежать, понимая, что на этот раз не получится, ведь если она откроет марсоход, я погибну. Прыжок к шлюзу. Шаг. Она остановилась. Замерла. Вздрогнула.
— Что с тобой, Ева? — повторил я нежно.
Мои руки повторили её силуэт, остановившись на плечах, но она и не подумала обернуться. Да мне и не нужно, вот только бы запутаться окончательно и бесповоротно в чёрной паутине волос… с её мокрыми, вздрагивающими пальцами, переплести свои.
Поцелуй в висок, эхом в её имени растворяется девичий стон. Распрямляется.
— Повернись ко мне, — влажная дорожка поцелуев уводит мои губы к основанию её шеи.
— Пожалуйста, отпусти меня, Марк… я прошу.
И у меня нет причин, чтобы возразить. И слова я подбираю отвратительно плохо, когда в глазах девчонки чёрная, немая печаль.
СОЛ 442. ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ
До моего предполагаемого отъезда к Скиапарелли оставалась всего лишь неделя. Представьте себе семь жалких солов по отношению к четырёмстам сорока. Но если вы уверены, что радость переполняла меня под крышечку, то ошибаетесь очень и очень сильно. Да, я то и дело возвращался в готовый к путешествию марсоход. Да, то и дело измерял шагами периметр жилого модуля. Да, такое поведение было связано с напряженным ожиданием, вот только ждал я не отбытия, а Еву.
Как несложно догадаться, она исчезла в тот благословенный, будь он проклят, день, когда поцеловала меня сама, и с тех самых пор не появлялась ни разу. Невидимая кошка внутри когтями рвала моё сердце, заставляя возвращаться взглядом к северной стороне, откуда обычно появлялась Ева.
Но она НЕ появлялась. Не топтали красный песок маленькие пятки моей марсианской богини. И я боялся, что её обещание «удостовериться, что ты унес свою задницу с этой планеты» грозило остаться лишь словами.
СОЛ 448. ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ
Выехать я планировал утром 449-го сола. Хитрый замысел состоял в том, чтобы проехать четыре часа, а оставшийся световой день нагло потратить на зарядку солнечных панелей. Следовательно, до момента «ИКС» оставалось жалких восемь или девять часов, которые, в свою очередь, рационально было бы посвятить крепкому, здоровому сну, в последний раз вытянувшись в полный рост в моей уютной и прекрасной кроватке.
Но сон показал мне средний палец и упрямо не шёл ко мне. Замучившись переворачиваться с боку на бок, я включил сериал. Кажется, я уже смотрел эту дрянь, вполне возможно, что и не один раз. Как бы там ни было, голоса актеров вызывали лишь раздражение. Выругавшись, я выключил ноутбук и вновь перевернулся, уставившись в окно, чёрным кругом обозначившееся на северной стене. Только клочок марсианского неба, смотревшего на меня немигающими глазами-звёздами, только тихий ветер, тревоживший покой этой планеты за стенами модуля. В котором не слышно ничьих шагов. Ни-че-го.
