– Может быть…
Договорить он не успел. София подалась вперёд и поцеловала его. По телу разлилось приятное тепло, в душе порхали бабочки, и Элиот был готов взлететь…
… Если бы всё это не растворилось в темноте ночи, а сам он не понял, что просто лежит на кровати и пялится в потолок.
В комнате было холодно – пусть отопление работает в полную силу, за окном всё-таки последний день декабря. Элиот сел, посмотрел перед собой. Это не может так продолжаться. Надо либо выбросить девушку из своего сердца, либо что-то сделать уже, иначе это идиотское чувство разорвёт его изнутри.
Элиот потянулся за очками, неловко нацепил их на нос. Обернулся. Электронные часы на столе показывали половину третьего. И сейчас он ничего не мог сделать, правда?
Что-то кольнуло в сердце. Ничего не мог сделать, кроме одного – порадоваться, что наконец-то наступил новый год.
Кто знает, почему люди возлагают такие надежды на обычную ночь. Новый год, новое чудо, новая жизнь – о таких вещах говорила синьорина Анри прошлым вечером. Элиот считал, что она слишком суеверна, но сейчас, глядя в окно, был готов поверить каждому её слову. Настолько необычным был прошлый год, и как сильно хотелось, чтобы этот стал особенным.
Элиот закутался в одеяло и прислонился спиной к стене. Столько всего произошло за прошлый год. От него успели отказаться две семьи, он узнал о своём происхождении и предназначении в одном флаконе. Начался новый процесс усыновления. Синьорина Росси рассказывала, что всё идёт как надо, и Элиот скоро уже увидит своих возможных родителей. А ещё он много времени проводил с Фабио – парень рассказывал о то, что там за академия такая и чему там учат. И каково там живётся Одарённым, когда не надо бояться тёмных духов и свои способности можно использовать столько, сколько вздумается. Если вкратце – отлично. И Элиот не мог дождаться того дня, когда сможет увидеть всё своими глазами. И о семье он мечтал с не меньшей горячностью, хотя больше всего на свете боялся себе в этом признаться.
А ещё он сильно вырос, повзрослел, изменился – даже высокий детский голос стал ниже на несколько тонов. Только проблемы с кожей никуда не делись – по щекам по-прежнему рассыпаны ненавистные красные пятнышки, и исчезать не желают. А ещё, кажется, влюбился – давно пора признать. А то прекрасная синьорина София, королева его снов, просто так не оставит свои владения…
Элиот снова посмотрел в окно. Стена бежевого здания занимала почти всё пространство за стеклом, но крошечный клочок новогодней флорентийской ночи заглядывал любопытным ребёнком в комнату сиротского приюта. Элиот не видел, но был готов поклясться, что даже сейчас по улицам бродят запоздалые туристы; город напоминал ему муравейник с узкими ходами, где жизнь не засыпает никогда.
И скоро ему предстоит покинуть это место. Поехать в Новую Зеландию – Элиоту как-то показали на карте, где это, и ему стало дурно; это было гораздо дальше, чем Голландия. Впрочем, приёмные родители жили в Палермо, так что ещё неизвестно, какое из этих мест больше похоже на другую вселенную.
Привычным усилием воли Элиот заставил себя не думать об этом. Лучше подумать о том, что рассказывал Фабио. Он утверждал, что в четырнадцать у большинства Одарённых пробуждаются способности, а Элиоту уже почти четырнадцать… ну, эти несколько дней не в счёт.
По слухам, существовало много способов пробудить в себе Дар. Фабио рассказывал о ребятах, которые понятия не имели, чем их наградило мироздание, и узнавали в академии; кто-то умудрялся и до конца семестра оставаться в неведении. Но Элиот не такой. Судьба дала ему такой подарок в виде Фабио, а сверху добавила так много времени для разговоров… Благодаря всему этому он сможет стать самым подготовленным студентом в академии. А то и самым лучшим…
Элиот отбросил одеяло и сел на кровати в позе лотоса. Фабио рассказывал, что в осознании Дара ему помогли медитации… или что-то вроде. Что ж, посмотрим.
Он зажмурился и погрузился в себя.
И почувствовал себя невыносимым дураком, когда ничего не произошло.
Мысли метались напуганными рыбками, и ни одну из них ухватить не удалось. С каждой секундой становилось всё холоднее – у Элиота была дурная привычка спать в одной футболке, не заморачиваясь с пижамой.
Ну же, взмолился он про себя. Мой Дар, я знаю, ты у меня есть. Тот тёмный дух не мог исчезнуть просто так, а значит, я уже к тебе обращался. Ну же. Мой Дар, я взываю к тебе…
Он посидел, вслушиваясь в неясные звуки ночи, ещё несколько мгновений. Закружилась голова, потянуло знакомым острым запахом. Усталость обрушилась на плечи тяжёлым мешком, и Элиот ощутил, что ещё мгновение – и он уснёт. Видимо, он не относится к тем, кто в четырнадцать узнаёт о своём Даре. Что поделать…
Элиот потянулся за очками, надел их, одновременно с тем открыл глаза. И так и застыл в неловкой позе, не в силах пошевелиться.
Комнату заполняла мерцающая золотистая дымка. Элиот видел одновременно и её, и странные синие отсветы на стёклах. Он опустил очки и с удивлением понял, что видит без них. Дымка засияла ярче, и Элиот перевёл взгляд на неё.
Этот туман не был обычным. Он казался живым, протяни руку – и почувствуешь человеческое тепло. Завороженный Элиот уже собирался коснуться тумана, но не успел – тот ожил. Золотистое сияние пульсировало в ритме сердцебиения, скручивалось в светящиеся воронки. Внутри каждой появлялась золотистая точка, в следующий миг каждая из них обратилась слепяще-яркой линией. Линии сами по себе растягивались, извивались, собирались в рисунки, но общую картинку Элиот не увидел.
Темнота поглотила всё, едва он понял, что рисунок напоминал группу людей.
Сиири так внимательно наблюдала за мальчиком, что успела заметить всё – и синее свечение глаз, и то, как он упал в обморок. Не успела заметить только одно – как рядом оказался Деланей, и его голос, раздавшийся прямо над ухом, заставил её подпрыгнуть от неожиданности.
– А я думал, что это заставляет тебя так много работать в последнее время, – присвистнул бог тьмы. – И когда ты собиралась рассказать нам об этом?
– Я… – растерялась Сиири. Мгновением позже нужные слова всё же нашлись. – Я не уверена, что остальным нужно об этом знать. Ещё ничего не понятно, и…
Деланей сложил руки на груди, смотрел на Сиири, а она пыталась понять, о чём думает братец. Бесполезно. Из всех богов, наверное, не существовало лучшего игрока в покер, чем он, и всё из-за умения делать каменное лицо. Откуда только научился…
– И почему я должен сейчас промолчать, а не пойти и не рассказать всем? – наконец спросил Деланей.
– Потому что начнётся паника, – мгновенно отозвалась Сиири. – Потому что двенадцать «Сказаний» уже исполнились, самые простые, самые понятные. Если это одно из оставшихся…
Добавить было нечего, да и не нужно было – Деланей и без того знал. Спятившее божество, уничтожающее всё на своём пути, или человек, который займёт своё место среди богов – выбор не из приятных… особенно если учитывать, что никто и не спрашивает.
– Сиири, скажи, – медленно заговорил Деланей, – если рождается дитя бога, ты сразу узнаёшь об этом?
Богиня войны застыла. Они вступили на территорию, где она была в безопасности, а Деланей – нет. Следовало осторожнее подбирать слова.
– Да, – ответила Сиири. – А какое отношение…
– Самое прямое, – отрезал Деланей. – Ты знаешь, какую опасность представляют дети богов. Когда каждый из нас попадается на чём-то таком, первая, кто узнаёт об этом – ты. Потому что ты несёшь ответственность перед нами и перед всем мирозданием…
– Вот именно, – перебила его Сиири. – Это моя ответственность. А значит, мне решать…
– Сиири, – выдохнул Деланей. Он шагнул к ней, схватил за плечи, и Сиири невольно растеряла желание сопротивляться. – Это очень важно. Парень уже взрослый. Никто не знал, что это произошло, а главное – ты. Я тоже ничего не почувствовал, и это…
– А ты здесь при чём? – удивилась Сиири.
Она осторожно попыталась высвободиться, и Деланей мгновенно убрал руки.
