— Переделай, пожалуйста. Там только в первом абзаце четыре ошибки. Грамота. ру тебе в помощь.

Вернувшись в кабинет, я услышала шелест из интеркома, который не выключили в приемной.

— Забей, — сказала Оля. — Она сегодня не с той ноги встала.

— Сука! — прошипела Ира. — У нее обе ноги не те. Жаба злобная. Завела бы любовника, что ли, если муж не трахает.

Я усмехнулась, вышла в приемную и нажала кнопку интеркома на столе. Ира стала малиновой, как ее волосы.

— Бери бумагу, пиши, — сказала я спокойно.

— Что? — пробормотала Ира.

— Заявление по собственному. Прямо сейчас. Я подпишу. И сразу же в приказ. С понедельника. Без отработки. Приказ я тоже подпишу, и бухгалтерия тебя сегодня же рассчитает.

Ира открыла рот, закрыла, взяла лист бумаги и написала заявление. Я подписала, жестом согнала ее со стула, быстро набрала приказ. Распечатала, подписала и поставила печать. Отдала один экземпляр Оле.

— Скажите Валентине, что на премию приказ чуть позже будет. А ты, — я повернулась к Ире, — собирай свои манатки и проваливай. За деньгами и трудовой в понедельник зайдешь. Чтобы через десять минут тебя здесь не было.

Десять минут я ходила по кабинету взад-вперед, как тигр по клетке. Было смешно и противно. Особенно потому, что Ира была, по большому счету, права. Какое может быть настроение после такой ночи! Но я еще вчера, как только ее увидела, сразу подумала, что избавлюсь от нее при первом же подходящем случае. Долго ждать не пришлось. Конечно, она могла встать в позу и заголосить про трудовой кодекс, но благоразумно решила, что лучше не нарываться.

Я выглянула в приемную, там было пусто. Сделав себе еще кофе, села за секретарский стол и начала сама переделывать кадровые приказы. Ничего, корона не свалится, в начале карьеры я и не такой фигней занималась. Тем более, все равно больше некому, а приказ нужен сегодня, чтобы в понедельник люди получили деньги.

— Лерунь, что за кипиш? — поинтересовалась, зайдя в приемную Валентина. — Вся контора гудит.

С Валей мы работали еще в моей прежней фирмочке, она там была простым бухгалтером. Став директором, я переманила ее к себе, с повышением. Подругой моей она не была, скорее, хорошей приятельницей. Может быть, потому, что работа для нее была чем-то вроде отдушины, отдыха от большой семьи и домашних хлопот. У нее было пятеро детей самых разных возрастов и даже годовалая внучка — в тридцать восемь лет! Все это было очень мило, но для меня — немного параллельная вселенная.

— Тебе еще не рассказали? — хмыкнула я, продолжая печатать. — Кофе хочешь? Тогда сделай сама, у меня тут теперь самообслуживание.

Валя налила себе кофе, одернула юбку на мощном торсе, села на диванчик.

— Лер, я все понимаю, — сказала она, отпив глоток. — Девка дурная, как паровоз. Если уж пиздишь, так следи за тем, кто тебя может услышать. Но знаешь, если за подобное увольнять, это половину агентства надо выгнать. Просто они еще не попались.

— Даже так? — я приподняла брови.

— Ой, Лер, — поморщилась Валя, убрав с лица прядь светлых волос. — Давай без цирка-шапито на колхозном поле. Ты же знаешь, когда руководитель баба, всё всегда будут списывать либо на недотрах, либо на климакс. Плохое настроение, строгость, требовательность. В общем, все. Климакс тебе еще рано. Значит… Ладно, забей. Где будешь секретутку искать? Объявление дашь?

— Наверно.

— Ну и придет такая же шалава. Угораздило же тебя с Ленкой.

— В смысле? — не поняла я. Неужели и ее выгнала?

— Девушка, что-то с памятью твоей стало? Насколько я помню, ты к ней за что-то прицепилась, наорала, она терпеть не стала и написала заявление. Разве нет?

— Такую-то мать… — пробормотала я.

— Не хочешь ей позвонить? Она отходчивая. Попросишь прощения, предложишь вернуться. Я слышала, у нее с работой не очень.

— Слушай, ну как-то… — засомневалась я.

— Ну да, конечно, — закивала Валя, забавно наморщив вздернутый нос. — Как же ты будешь у какой-то там секретарши прощения просить. Лучше уж самой себе кофе готовить.

— Да не в этом дело.

— А в чем?

— Ни в чем, — буркнула я и открыла кадровую программу.

В архивных файлах нашлись данные Лены, я взяла телефон и набрала номер.

— Лена, здравствуй. Соболева, — я на секунду запнулась, не зная, начать ли с извинений или поинтересоваться, как у нее обстоят дела с работой. — Послушай, я хочу у тебя прощения попросить. Ну, за тот наш… инцидент. Я была неправа.

— Спасибо, Валерия Сергеевна, — усмехнулась Лена. — Если учесть, что прошло почти два года, могу предположить только одно: вам срочно нужен секретарь.

Мысленно сказав пару ласковых, я вынуждена была согласиться: еще как нужен. И не просто какой-то секретарь, а именно Лена Боброва. Помолчав немного, она попросила время на размышления — до понедельника.

— Ну и умничка, — похвалила меня Валя. — А еще лучше — держи себя в руках. А то еще и не такое о себе услышишь.

Мне очень хотелось ответить что-то ядовитое, но в этот момент позвонили с проходной: курьер привез заказанный торт. Наверх его не пустили, пришлось спуститься самой. Но хотя бы одной головной болью стало меньше. Впрочем, самой-самой маленькой.

Сколько раз уже говорила себе: никаких шуток или выдумок про здоровье. Стоило только вспомнить про бессонницу — и она тут как тут. Я вообще плохо спала, когда Вадима не было рядом. Вот и в этот раз почти до утра вертелась или таращилась в потолок. И мысли все были о предстоящих выходных.

Вечером Вадим, конечно, не позвонил, прислал смску: «На даче. Позвони завтра, когда тебя встречать». Впрочем, губу трамплином можно было не раскатывать. Наверняка и здесь меня встречали Петька с Пашкой. На великах. Это был ритуал еще с их дошкольных времен.

До полуночи я занималась тем, что исследовала квартиру. Все уголки и закоулки, шкафы, полки, ящики. Альбомы с фотографиями, папки с документами, книги, безделушки, все свои вещи. Хотя бы уже только для того, чтобы выяснить: чего в этой реальности нет и что появилось нового. К счастью, знакомого все-таки было больше, чем неизвестного. Хотя и не равномерно. Например, незнакомых книг было мало. А вот с одеждой все обстояло наоборот. И далеко не все, что висело и лежало в шкафу, меня устраивало.

Стол Вадима в гостиной, как обычно, был в идеальном порядке. Туда я даже соваться не стала, это было стопроцентное табу. Прайвеси друг друга мы уважали свято. Просто постояла рядом, посмотрела на ряды книг на полках, на папки с бумагами, ручки, карандаши и маркеры в стаканчике. Когда мы еще снимали комнату, мне всегда нравилось смотреть, как он работает — серьезно, сосредоточенно, ни на что не отвлекаясь. Я в этом отношении всегда была раздолбайкой. Мне и стол был не нужен, вполне хватало стула и ноутбука с интернетом. Напишу абзац — загляну в соцсети. Как ни странно, это мне никогда не мешало и на результат не влияло, разве что на скорость.

Расписание электричек не изменилось — и правда, с чего ему-то меняться, я ведь к нему никакого отношения не имела. Поэтому решила ехать на той же, что и всегда. Поставила будильник на половину восьмого, но он не пригодился. Уснуть удалось ближе к утру, а в начале седьмого уже была на ногах. Ощущение напоминало предэкзаменационное. Почему-то казалось, что все будет другое: дети, родители, даже сама дача. Я уже года три настырно зудела о том, что надо перестроить дом, но родители мое начинание упорно саботировали. Откуда мне знать, может, я все-таки их переупрямила?

Звонить Вадиму я не стала, отправила смску: «выехала». На каждый шах ответим матом, профессор. И все семь остановок просидела как на иголках. Начала читать — не понимала смысла прочитанного. Пробовала разложить в телефоне пасьянс — не могла сообразить, какую карту куда перекладывать. В конце концов тупо уставилось в окно, раз за разом мысленно пропевая строчку о космодесантнике, раздавившем чью-то любовь. День обещал быть прекрасным — теплым и солнечным, но меня это нисколько не радовало.