Низшая точка это нерасчлененность времени на настоящее, прошлое и будущее просто потому, что прошлое не фиксируется, а будущее не предвидится вообще. Вечное настоящее, но при этом время как бы сжато в точку, нет представления о его длительности. Соответственно, нет никакой возможности планирования. Любой предмет это лишь объект: он не мыслит, не рефлектирует, не осознает. Так существует бактерия – вечное ощущение, но без всякого представления, без возможности вспомнить, что было минуту назад, а значит и помыслить, что будет через миг.

Высшая точка «пространства предсказания» – тот уровень всеведения, когда прошлое, настоящее и будущее сливаются для субъекта в одном информационном потоке. М. М. Бахтин приводит пример проекции подобного знания – в «Божественной комедии» Данте это потусторонняя ось от ада до рая: «Временная логика этого вертикального мира – чистая одновременность всего (или «сосуществование всего в вечности»). Все, что на земле разделено временем, в вечности сходится в чистой одновременности сосуществования. Эти разделения, эти „раньше“ и „позже“, вносимые временем, несущественны, их нужно убрать, чтобы понять мир, нужно сопоставить все в одновремени, то есть в разрезе одного момента, нужно видеть весь мир как одновременный» [12, с. 192–193]. То есть подлинный смысл грехов и добродетелей становится ясен на примере ада и рая, где грешники и святые всех времен ранжированы по своим делам. Неважно, погибли они вчера или тысячу лет назад, их ячейка в структуре загробного мира уже четко определена.

На первый взгляд такая одновременность – атрибут скорее Бога, чем человека. Но если посмотреть на любой склад запчастей и сравнить его с жизненным циклом автомобиля, рисуется в чем-то похожая картина. Не суть важно, куда повернет водитель или во что врежется – среднестатистический автомобиль пройдет свои ремонты, получит запчасти, рассчитанные на конкретные повреждения, а в надлежащее время окажется на свалке. Все этапы потенциальной «биографии» машины как бы присутствуют в едином списке ее запчастей. «Проектировщик склада» будто исчерпал варианты эксплуатации автомобиля.

Но низшая и высшая точки – это крайности, где прошлое и будущее исчезают. А каковы характеристики, составляющие пространство прогнозирования – каковы его «измерения»?

Первое «измерение» – это целостность картины будущего, которая соответствует противоречию между возможностью и действительностью. Действительность как воплотившаяся, ныне сущая возможность, казалось бы, не может и не должна распространяться на будущее, ведь следующий миг времени открывает нам возможности. Но разве во всем, что окружает нас, люди уверены до конца? Разве могут они точно, наверняка определить как действительные все качества окружающих предметов или собственных мыслей? Чем выше объем знаний, тем меньше иллюзий об окружающем мире, тем полнее устраняется из настоящего неопределенность, и тем самым возможность. А чем больше определено настоящее, тем полнее оно задает, определяет будущее.

Чтобы предсказывать будущее на неограниченном отрезке времени, надо быть либо божеством, либо демоном Лапласа – обладать настолько полным знанием о мире, что вселенная становится детерминированной структурой. Надо всего лишь калькулировать элементарные взаимодействия между атомами, чтобы предсказывать будущее. Возможность как неопределенность, как проявление случая полностью исчезает. Остается лишь действительность. Границы между настоящим, прошлым и будущим в информационном плане попросту стираются.

Но актуальные субъекты политики или бизнеса такой полнотой знания о мире не обладают. А лишенное тотальности, абсолютной полноты, знание о настоящем все-таки подобно статике, неподвижной фотографии на фоне живых процессов. Самый тщательный шпионаж за условным подчиненным не может дать начальнику гарантированный ответ – когда именно тот перестанет быть лояльным, когда задумает измену?

Что же задает динамику изменений?

Второе «измерение» – противоречие между случайностью и нео бхо димо стью.

Случайность как элемент неопределенности лучше всего проявляется именно в развитии, в динамике. Она может быть как принципиально новой, так и цикличной, присущей давно известным процессам: «Никогда такого не было – и опять оно».

Полнота знания о циклах, о процессах, о механизмах изменения постепенно устраняет случайность, превращая ее в необходимость. Завтрашний день будет именно таким, потому что… – и перечень предпосылок можно длить бесконечно. Но именно в неограниченности этого списка и кроется объективный характер случайности. Движение любого атома в итоге определяется не просто законами механики, но еще и законами ядерной физики и квантовой механики и т. д., а раз этот перечень бесконечен, то учесть все целиком нет возможности, и, стало быть, факторы случайности сохранятся.

Случайность открывает бесконечное число путей развития. Но бесконечность случайных развилок – возможностей объекта изменить вектор развития – ставит вопрос о полном хаосе. Чтобы условная система не повышала свою энтропию до бесконечности – и не обрушивалась в тепловую смерть, – требуется направленное развитие.

А что задает направленность развития?

Третье «измерение» – субъектность. Эту характеристику определяет противостояние между статусом объекта и субъекта. На низшей точке «пространства прогнозирования» восприятие субъектом окружающего мира идет безо всякого прогнозирования – то есть фактически отказ от деятельности или полное подчинение другим субъектам. В таком случае перед нами объект – нечто пассивное. У объекта нет актуализированных самостоятельных возможностей, он игрушка случая и раб судьбы.

Полное знание о будущем лишает субъект свободы воли. Он уподобляется Богу в рассуждениях Б. Спинозы: высшее существо не действует по свободе воли, а лишь по необходимости [205, с. 346–347] – исчерпывающее знание о Вселенной подсказывает ему самый совершенный и единственно возможный образ действий.

В общей схеме получаем куб, поставленный на одну из вершин. Его нижние грани: объект, случайность, возможность, – их схождение дает просто настоящее, без прошлого и без будущего. Верхние – субъект, необходимость, действительность, – ив верхней точке пространство прогнозирования тоже вырождается, т. к. исчезает сама необходимость в прогнозах.

Но в этом пространстве, начинающемся от пылинки и завершающемся всезнающим сверхсуществом, есть свои внутренние закономерности и возможности.

Схема 2. Пространство прогнозирования

Работа с «пространством прогноза» требуется для того, чтобы отбросить крайности в футурологии. Гипертрофирование любого из факторов приводит к вырождению пространства прогноза, его схлопыванию.

Если рассмотреть какую-то локальную ситуацию – сюжет, – то пространство прогноза может пройти в ней все стадии развития. Первоначально наблюдатель ничего не понимает, лишь ощущает. Потом уходит от состояния простого объекта, обретает свое видение окружающих процессов. Если ситуация повторяется снова и снова – скажем, это ребенок постоянно хватается за погремушку или кибер-спортсмен проходит игру-стратегию, – то поначалу пользователь отыгрывает ее все полнее, все детальнее и виртуознее, количество вариантов его действий растет, он обретает возможности планирования. Но в итоге начинает оптимизировать свои действия; количество вариантов сокращается, приходит автоматизм. И скука, которая в данном случае есть отражением бесцельности.

Но Вселенная бесконечна, а потому в реальности прогностические способности субъекта – это небольшая друза кристаллов, растущая из нижнего угла куба.

«Друза кристаллов», потому что прогнозы редко включают в себя комплексное, целостное представление о грядущем. Проще попытаться конструировать будущее вдоль одной из осей.

Возникают перекосы.