В-третьих, история человечества разбивается на фазы развития – архаичную, традиционную, индустриальную, когнитивную. Чтобы войти в новую фазу, требуется взять определенный барьер развития: создать набор технологий, социальных и культурных практик. И без комплексного решения противоречий очередной фазы никакое одиночное изобретение не может дать эффект бесконечного развития.
Эта конструкция отражает проблемы соотношения циклов и этапов в понимании истории – как инструментов прогнозирования. Циклов нашли громадное количество, разнообразных этапных периодизаций создали никак не меньше. Попытки совместить их в прогнозах иногда вполне обоснованны, а иногда спекулятивны.
При анализе и прогнозировании отдельных кризисов, стратегий развития территорий широко используется сценирование.
Наконец, технологическое прогнозирование в узком смысле (как предсказание изобретений) подчинено алгоритму, важнейшим элементом которого является выдумывание «хотелок» – ожидаемых, необходимых обществу, но отсутствующих на данный момент технологий [175, с. 404].
Насколько эффективны методологические приемы С. Б. Переслегина?
Системность подхода в прогнозировании – от элементарных противоречий к целостной картине развития человечества – позволяет формулировать нетривиальные выводы и одновременно отбрасывать спекуляции. Однако процент ошибок в прогнозировании все равно достаточно высок. Чем это объяснить?
Базовые потребности человека и соответствующие им желания достаточно известны и мало меняются на протяжении последних тысячелетий. Люди хотят вечно жить, продолжать род, убивать врагов без вреда для себя, сытно есть, развлекаться. Задачи, которые ставятся перед машинами для выполнения этих простых пожеланий, по своей сложности почти невыполнимы. Потребитель желает панацеи в медицине, абсолютного оружия в военном деле, любовь всей жизни и т. п. Дать все и сразу не в состоянии никакая промышленность, никакие лаборатории. Поэтому в каждую эпоху есть свои представления о пределах возможностей, которые может обеспечить техника. Показателен рассказ Э. А. По «Тысяча вторая сказка Шахерезады»: падишах не поверил сказочнице, описывавшей технические выдумки XIX столетия. И как отличить наши сегодняшние технологические чаяния, наши «хотелки» от веры алхимиков в философский камень или, наоборот, недоверия падишаха, услышавшего описание телефона?
С. Б. Переслегин, анализируя дредноутную гонку, прибегал к образу «основной последовательности» – постоянных пропорций в размерах корабля, мощности его двигателя и длительной автономного плавания. Можно рассуждать о характерных энергиях и скоростях – выше их в данной фазе развития «прыгнуть» нельзя.
Но даже в этих рамках человеческие желания чрезвычайно широко варьируются. С. Б. Переслегин среди прочих прогнозов, предрек второе рождение сверхзвуковой пассажирской авиации к 2015 году как технически допустимую реализацию «хотелки». Уже сейчас ясна ошибочность данного прогноза7.
Кроме того, даже в периоды самого страшного упадка культуры и цивилизации возможно введение в оборот новых технологий и изобретений. Таково начало использования стремени в Европе – его принесли гунны, как раз разрушавшие римскую цивилизацию. А между тем это изобретение значительно увеличило роль конницы в боевых действиях и косвенно определило становление феодализма.
Следовательно, необходим метод, алгоритм, который позволит частично отстраниться от социальных противоречий и процессов. Целиком изолировать прогнозы развития техники от прогнозов развития общества невозможно, да и не нужно. Но саморазвитие техносферы, «для-себя-бытие», должно обладать собственными закономерностями. Эти закономерности развития технических систем необходимо выявлять.
ε. Технические законы – их открытие по образцу законов физики или химии составляет мечту далеко не первого поколения инженеров.
Первый подход – достаточно прямолинейное и утилитарное воплощение позитвизма[4].
Например, формулировки А. И. Половинкина:
«2.1. Законы расширения множества потребностей-функций:
2.1.1. Закономерности возникновения и сохранения потребностей-функций.
2.1.2. Систематика потребностей и их иерархия.
2.1.3. Расширение множества потребностей-функций.
2.5. Закон возрастания сложности технических объектов» [187].
С одной стороны, перечисленный ряд закономерностей кажется самоочевидным. Но, с другой стороны, они не могут исчерпывающе объяснить, например, эволюцию обуви, ведь, например, такая практичная вещь, как калоши, возникла, а потом практически повсеместно пропала. При том, что она выполняла вполне конкретную функцию – защиту обуви от грязи. Но грязь с улиц не исчезла. Если же уходить от частных примеров, то возникает более общий вопрос: «закон» 2.1.1. описывает не саму технику, а связь между техносферой и человеком. Но биологические потребности человека ограниченны, а социальные часто колеблются. Набор предметов, обеспечивающих эти потребности, также может меняться. Есть столетия эпикурейства, есть эпохи пуританства[5]. «Закон» 2.1 выполняется лишь на длительных промежутках времени и по отношению к совокупности технических изделий. Закон «возрастания сложности технических объектов» по отношению к техносфере в целом несомненно истинен, однако инженеры, проектируя каждое отдельное изделие, ведут с этим законом непрерывную борьбу – простота технического изделия это одна из их важнейших задач конструктора. Усложнить конструкцию машины – много ума не надо.
То есть предложенные А. И. Половинкиным формулировки нельзя назвать законами. Это закономерности. И что более важно, не указаны критерии изменения тренда, из-за чего происходит поворот от упрощения к усложнению системы и наоборот. Широко известный «закон Мура» – удвоение мощности компьютеров каждые восемнадцать месяцев – куда более информативен и с большим основанием может быть использован в качестве закона.
Аналогичные противоречия наблюдаются в позиции Ю. С. Мелещенко, который предложил следующие закономерности в развитии техники: «Растущая интенсивность применяемых процессов. Например, давления, температуры, скорости, напряжения, скорости и интенсивности применяемых процессов, увеличение скорости и количества принимаемой и перерабатываемой информации и т. д.» [147, с. 180]. Действительно, если взять статистику по скорости движения поездов за последние сто лет или проанализировать температуру теплоносителя в котлах, мы будем наблюдать увеличение средних значений. Но в каждом случае инженеру приходится решать оптимизационную задачу и при необходимости снижать напряжение в электросети, скорострельность автомата, температуру в печке-гриле и т. п. Более того, требования экономии ресурсов часто подталкивают инженера именно к снижению параметров.
Следовательно, закономерность увеличения значений – это тренд, общий вектор. В конкретном случае он может не работать. Нельзя назвать законом фразу «Тело, брошенное в воздух, должно упасть на землю» – падает большая часть таких тел, но самолеты и спутники не торопятся это делать. Требуется сформулировать как бы «закон всемирного тяготения» для техники, но его нельзя выразить обыденным языком, нужны специальные понятия, а их пока нет.
Менее противоречивыми выглядят закономерности, предложенные Е. П. Балашовым [10]: он рассматривает технику как антропогенную, созданную человеком систему:
«…3. Закон Повышения функциональной и структурной целостности систем.
4. Закон Преемственности функционально-структурной организации многоуровневых систем
5. Закон Адекватности функционально-структурной организации назначению системы.
6. Закон Сжатия этапов развития систем: постепенное сжатие по временной оси диалектической спирали».
Фактически к трендам развития техносферы автор прибавил законы диалектики, которые служат своего рода ограничителями для экстраполяции любой тенденции «в бесконечность».
