За пять минут до назначенного времени из каморки выходит Айян, протягивает тетрадь с переписанными из трёх разных справочников названиями и описаниями трав, которые используются в настоях. На последней странице виды твири, описанные по заметкам Артемии. Почерк у Айян неровный, почти детский, да и работала она над этим ещё с осени, и Диана в очередной раз думает о заказе из Столицы печатной машинки. Но она всё равно хвалит Айян за проделанную работу, теперь ориентироваться будет проще, чем в миллионах закладок и приписок на полях.

Входит Анна, её халат, накинутый поверх тёплой куртки, испачкан на спине и рукаве, словно она прислонилась к большому куску угля.

— Вот видите! — заявляет она с порога, скорее гордая, чем расстроенная. — Это всё Сырые Застройки, а я говорила!

— Как там? — спрашивает Диана, разворачиваясь.

— Ужасно грязно, но без происшествий, — рапортует Анна, буквально вытягиваясь в струну. — Так, пара порезов, в основном, у детишек.

— А у тебя? Не угрожают, не пристают?

— Нет, — Анна улыбается жеманно. — Я сказала, что в случае чего Вы придёте разбираться с револьвером.

Диана смеётся, прикрыв рот рукой. Пусть так, кому-то язык силы понятнее.

— Хорошо, ты молодец. Оставь халат, возьми из шкафа новый, я как раз собиралась отдать все кому-нибудь из местных на стирку.

Лара только что пришла и выглядит солнечно-радостной, не смотря на уличный мороз. Она стряхивает с волос снег, и обращается сразу к Диане.

— Я хотела попросить, прежде чем мы начнём говорить о деле. Можно мне завтра выходной? Пожалуйста.

— У тебя же всего через три дня должен быть, что-то случилось? — спрашивает Диана, собирая стопку ношеных халатов.

— Меня Юлия в театр позвала, — щеки Лары чуть розоватые, не то от холода, не то от смущения. — Через три дня уже не будет этой постановки.

— Ну, если Юлия, — Диане здесь всё понятно, — то я не могу отказать вам двоим. Тем более, ты так старательно работаешь. Хорошо, я поменяю план обходов.

— Спасибо, — лицо Лары расцветает в улыбке.

Интересно, знает ли Артемия, что её подруга детства снова так тепло улыбается?

***

— И какая же это весна? — ворчит Диана, снова поправляя капюшон зимнего пальто. Не смотря на свитер под ним, тёплые перчатки и сапоги, ей холодно. — Когда я говорила, что не буду выходить из дома до весны, я не это имела в виду.

— Ойнона, на улице не ниже десяти градусов, — Артемия невозмутимо шагает рядом по снегу, который и не думает таять. — И вообще, свежий воздух полезен, как врачея врачее говорю.

Диана фыркает в шарф, но не спорит. Ей действительно не помешает сменить обстановку и немного размяться. Они уже поделились последними новостями, и теперь перекидываются короткими незначительными фразами, проходя по улицам Узлов.

— Слушай, — Диана кивает на продуктовый магазин по правую руку, — мне показалось или внутри продают какао?

— Хм, да, я как-то не подумала, — Артемия проводит рукой по волосам, словно смущённая своей невнимательностью.

— Так чего же мы ждём? — Диана ненадолго берёт Артемию за руку, чтобы развернуть к магазину. — Когда я умру от холода?

Открывая дверь в тепло магазина, они обе смеются.

— И ты действительно любишь какао? — они сидят рядом за одиноким столиком, Артемии явно жарко в её одеянии Служительницы, Диана же даже не расстёгивает пальто.

— Да, — она греет руки о стеклянный стакан. — В студенчестве я переборщила кофе и чуть не потеряла сознание. С тех пор на него смотреть не могу, а к какао привыкла. Правда, моя соседка варила его вкуснее.

Они недолго говорят о студенческих временах, хотя у Артемии историй столько, что можно слушать целую вечность. Диана думает, могли ли они столкнуться, когда обе были в Столице. Могли, но это уже не имеет значения. Они встретились здесь, и этого достаточно.

Чай и какао заканчиваются, тема себя исчерпывает, по улице ползут вечерние сумерки. Диана, наконец, согревшаяся, чуть приваливается плечом к Артемии. Они обе молчат, вертят в руках опустевшие стаканы.

Их встречи ещё не стали ничем определённым, ещё не потеряли осадка неловкости. Диана с Артемией только знакомятся подруга с подругой, и с каждой минутой этого знакомства расстояние между ними становится всё меньше. Диана не торопит события — просто не за чем бежать куда-то, когда комфортно и так, в маленьком магазинчике, пропахшем кислым молоком, просто сидеть плечом к плечу и уютно молчать.

— Нужно по домам, да? — с лёгкой грустью спрашивает Диана, беря в руки перчатки.

— Да, — Артемия встаёт, задвигает за собой стул. — Скоро снова увидимся.

========== Эпилог. Часть Вторая ==========

Диана идёт по Каменному Двору к берегу Горхона. Погода, наконец, позволяет ей выходить на короткие прогулки, и ноги сами несут её туда, где когда-то происходило всё самое важное и решающее. Ей нужно сюда вернуться, посмотреть этой части прошлого в глаза. Она нерешительно всходит на мост, и заглядывает на другой берег, вытянув шею. В талом снегу мерцают редкие осколки и розоватые пятна всё ещё исходящей из земли крови.

Диане больно, она действительно поверила, действительно была готова пойти на отчаянный шаг, чтобы спасти это чудо. И его разрушение было и остаётся разрушением части Дианы, её возможного будущего. Смогла бы она и сейчас также легко согласиться избавиться от города? Вероятно, нет. Не только потому, что её больше не гонит мучительное желание; но и потому, что она увидела план Артемии в действии и знает, что он сработает; потому что этот город теперь и её тоже, в него уже вложены её силы и её стремления. А гадать о прошлом бесполезно, она никогда не узнает.

Диана медленно отворачивается. Когда-нибудь эта рана в земле затянется. Может, когда-нибудь затянется и воспоминание об этом. Но сейчас важно то, что и это стремление, и эти чувства были её собственными.

Горны выглядят нежилыми. Местные не спешат делиться с Дианой слухами, а Артемия не слишком интересуется судьбой Каиных, поэтому Диана не имеет ни малейшего понятия, что с ними сейчас. Она так увлеклась собственным горем, что забыла о горе своих покровительниц, об их планах и об их мечтах. Теперь же она не может туда просто войти, чтобы узнать. Ей нечего сказать, а безнадёжного презрения во взглядах видеть не хочет. Она действительно их подвела, но её ли это вина, или вина обстоятельств и других людинь, уже никто не скажет. Диана справится о Каиных позже.

Наконец, Диана поворачивается к Собору. Месту, где так многое решилось, так многое разрушилось. Но она здесь не поэтому.

Внутри пусто и тихо, в воздухе витает пыль.

— Ева? — неуверенно спрашивает Диана, и её голос отражается от стен.

Ничто и никто не откликается на зов, и Диана медленно поднимается на балюстраду. Ей слышится тихий перезвон браслетов, в воздухе витает знакомый запах духов.

— И всё же ты здесь, правда? Никогда бы не подумала, что буду пытаться поговорить с призраком. Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты пришла ко мне тогда, это очень многое изменило. Я не знаю, как рассказать, что произошло, не знаю, стоит ли. Может быть, чуть позже.

Диана делает небольшую паузу, снова слышит звон справа от себя, но головы не поворачивает.

— Знаешь, город тоже меняется. И жаль, что тебя в этом городе нет, ты ведь тоже была важной его частью. По крайней мере, для меня. Я бы хотела сказать тебе больше, но это так странно и сложно. Я приду ещё. Я обещаю.

Диана спускается, не оборачиваясь. Она не чувствует себя глупо, как ожидала, скорее лёгкий страх перед неизведанным, тревога, неимение возможности узнать, какая теперь Ева, что она о ней думает, и думает ли вообще. Она ещё вернётся, но за сегодня у неё слишком много впечатлений.

***

Диана, наконец, чувствует в себе силы заняться организацией больницы. Тем более, из Столицы пришли более подробные инструкции на этот счёт, ей даже пообещали врачей-практиканток и молодых специалисток по распределению в обозримом будущем. Этим врачеям Диана заранее сочувствует, но они хотя бы смогут отсюда уехать. Или остаться, но по своей воле.