— Вас-то просто, и стараться не нужно! — Зоя кривит личико, словно Диана сказала глупость.

— Вот спасибо! — Диана проходит вглубь кухни. — Что, и чая гостье не предложишь?

— Какая Вы гостья? — отмахивается Зоя. — Чайник там, чай в шкафу, справитесь.

Она снова принимается за посуду, Диана заваривает себе чай, и скромно устраивается у стола, чтобы не мешать. Пьёт, медленными глотками, надеясь дотянуть до прихода Артемии.

Дверь открывается, Артемия останавливается в дверях и переводит взгляд с Зои на Диану и обратно.

— Учитель! — подскакивает Зоя, усердно вытирает руки, берёт со стола книгу. — Диана мне книжку принесла. С иллюстрациями!

***

Артемия снова приходит под вечер, слышно, как здоровается с ней Айян без прежнего испуга перед Служительницей, а как с родственницей, пришедшей на чай; как скрипят ступеньки, и открывается дверь. Диана откладывает очередные бумаги, возвращенные Сабуровым. В сердце теплится радость их новой встречи. Нет никакого беспокойства, никакого страха, у них всё идёт так, как нужно. Диана знает её, Диана доверяет ей, Диана её ждёт.

Артемия целует её в щёку вместо приветствия, садится рядом на кровать, кладёт руку на колено.

— Как ты? — спрашивает она, вкладывая в вопрос всё сразу: работу, успехи с больницей, самочувствие от цветущей твири.

И Диана отвечает, рассказывает, показывает бумаги, лежащие тут же. И возвращает вопрос, получая в ответ такую же честность и откровенность. Артемия говорит о сборах твири, о новых волнениях в Термитнике, о том, что Капелла вступает в силу, что Зоя теперь просит у неё ещё «столичных книг с иллюстрациями», показывает царапины на руках от жёсткой степной травы. Диана целует её ладони, пропитанные терпким степным запахом.

Такие вечера, хоть и случаются не каждый день, входят в привычку. Они чаще встречаются в «Омуте», чтобы не иметь необходимости скрываться от Зои. И Диана ждёт Артемию не нервозно, гадая, придёт или нет, а просто лелеет это ожидание, пока занимается своими, не менее важными делами. Они говорят: могут переброситься парой фраз, а могут обсуждать что-то часами, и на остальное не остаётся уже ни сил, ни времени. Они целуются, то жадно и страстно, то нежно и медленно. Они раздевают подруга подругу, освобождая от слоёв знакомой теперь одежды, даже сложное одеяние Артемии поддаётся Диане легко. Они просыпаются вместе и помнят подруга подругу всегда, потому что остаются вместе даже на разных концах города. Их цели — разные и похожие — предмет разговора, повод предложить помощь, основание для восхищения. Их связь, теперь привычная, — бухта стабильности, спокойствия для них обеих, защищённая от выматывающих обязанностей в меняющемся мире.

И Диана теперь знает всё это, и потому неспешно притягивает к себе Артемию, зарываясь пальцами в её отросшие волосы, целует её, уверенно, ласково. Спускается губами на шею в ожидании полувздоха-полустона. Тянется к ремешкам и застёжкам на её одежде.

Они вместе валятся на кровать, на пол соскальзывает смятое одеяло. Диана обвивает Артемию ногами, выгибается вперёд, чтобы поймать её горячее дыхание. Звенят пряжки ремней, шуршит ткань.

Диана теряет счёт времени. Огрубевшие от работы руки Артемии — самые нежные для неё, самые желанные. Диана вверяет ей своё тело, позволяет раскрыть его, тонет в её уверенности и заботе. Движется, как и всегда, скомкано, беспорядочно, извивается, целуется, сжимает пальцы на ткани простыни, стонет громко, без стеснения и стыда. Она сконцентрирована на своих ощущениях, на Артемии, на их синхронном дыхании, и несколько мгновений помнит и знает только это.

Сколько бы раз Диана ни видела Артемию обнажённой, она не устаёт любоваться. Сильные мышцы постоянно движутся, натягивая кожу. Губы, красные, припухшие, ещё влажные от их поцелуя. Беззащитно, доверчиво открытая шея. Грудь, приподнимающаяся от частого дыхания и того, как Артемия прогибается в спине. Диана целует её, гладит, прислушивается к дыханию, зная, что подарит ей не меньшее удовольствие. Солёный вкус на губах, стон, сжатое пальцами Артемии плечо. Диана улыбается, если бы не сбившееся дыхание, мешающее говорить, она могла бы сказать, что счастлива.

Она падает рядом с Артемией, устраивается в её объятиях. Артемия целует её в висок, поправляет слегка дрожащей рукой прядь её волос. Они лежат, молча, постепенно проваливаясь в сон.

Артемия, как и всегда, остаётся до утра, и Диана просыпается от мягких поцелуев в щёку.

— Доброе утро, — сонно бормочет она, пытаясь открыть глаза.

Утро их не торопит, они просыпаются рано, и есть время немного продлить общество подруга подруги. Ещё немного и они всё-таки встанут, разберут одежду, упавшую на пол. Возможно, Диана в очередной раз пошутит про надругательство над символами Служительницы, а Артемия уточнит, является ли символом её белый халат, оказавшийся в той же куче. Они спустятся вместе, позавтракают, смущая Айян. Артемия пойдёт к себе в Термитник, Диана, поцеловав её на прощание, останется здесь, чтобы подготовиться к рабочему дню.

Диана поворачивается на бок, устремляет взгляд на Артемию.

— Я уже говорила, что люблю тебя?

— Сотню раз, Диана — Артемия поглаживает её по обнажённому плечу. — И всегда слышала один и тот же ответ.

— И какой же? — Диана растягивает губы в довольной улыбке.

— Я люблю тебя.