– А ты получишь истинное удовлетворение от долгожданной мести?

– Ты ждешь, что я буду это отрицать? – усмехнулась К’йорл.

– Нет.

– А разве ты не разделишь радость своей матери?

Киммуриэль промолчал.

– Итак, решено? – осведомилась К’йорл.

– В следующий раз, когда Мефил призовет меня в покои Громфа для очередного занятия, я внушу архимагу картину того, каким образом он может противостоять Верховной Матери. А кроме того, я продемонстрирую ему более эффективный портал, ведущий в Бездну.

– При помощи этого заклинания он осветит Фаэрцресс – и сам будет поражен тем, что натворил. Но его изумление приведет тебя в восторг, мой благородный сын.

Киммуриэль невольно усмехнулся. Затем кивнул, почтительно поклонился могущественному Эррту и с помощью своих загадочных способностей перенесся обратно на Фаэрун, в портовый город Лускан, в таверну под названием «Одноглазый Джакс».

– В чем дело? Что-то случилось? – спросила Верховная Мать Зирит, когда Тсабрак появился в ее личных покоях – без предупреждения и без стука.

Однако она тут же заметила странное выражение лица своего ближайшего советника и поняла, что он забыл об этикете не из неуважения к ней, а потому, что находился в полном смятении.

– Тсабрак! – настойчиво воскликнула женщина, когда он подошел и бессильно рухнул в кресло напротив нее.

Я осматривал Серебристые Болота, – произнес маг, из последних сил стараясь говорить ровным тоном. – Я хотел точнее узнать, в каких областях находятся трупы наших павших воинов. Если бы мы это знали наверняка, нам было бы легче переносить их сюда… – Он смолк.

– И что ты узнал? – Верховная Мать Зирит встала, приблизилась к магу, опустилась на пол у его ног, положила одну руку ему на колено, а второй приподняла его подбородок, заставив его взглянуть ей в глаза.

– Он исчез, – прошептал маг.

Верховная Мать Зирит растерянно нахмурилась, тщетно пытаясь разгадать смысл его слов.

– «Он»? Кто или что исчезло?

– Двеомер.

– Двеомер? – повторила она, но внезапно ей все стало ясно, и глаза ее округлились от изумления.

– Дар, которым наделила нас Госпожа Ллос, пользуясь моим смертным телом, – подтвердил Тсабрак. – Сумерки, Мать, – их больше нет.

– Больше нет? Значит, небо над Серебристыми Болотами очистилось?

– Солнце светит ярко, как прежде, – уныло пробормотал чародей.

– Но как это могло случиться?

Верховная Мать Зирит беспомощно огляделась но сторонам и отодвинулась от Тсабрака. Затем она поднялась на ноги и принялась расхаживать взад и вперед по комнате, бормоча что-то себе под нос. Последствия происшедшего могли быть весьма неприятными для ее племянника. Сумерки появились при помощи Тсабрака, представителя Дома Ксорларрин, который стал архимагом города К’Ксорларрин. Тсабрак был могущественным чародеем, в этом никто не сомневался, но Зирит хотелось бы, чтобы о нем говорили испуганным шепотом. Обычно такой тон в разговоре появлялся только при упоминании Громфа Бэнра.

Сумерки были достижением, которое позволило молодому магу выдвинуться. Сумерки возвысили его в глазах всех дроу. Немногие в Мензоберранзане осмеливались произносить имя Тсабрака Ксорларрина без добавления титула «архимаг».

А теперь Сумерки перестали существовать.

«Может быть, остальные увидят в этом признак того, что Тсабрак лишился милости Ллос», – подумала Верховная Мать Зирит. А может быть, теперь все будут заодно осуждать и презирать и Дом Ксорларрин, и новый город?

– Я чувствовал силу, – услышала она слова Тсабрака, который разговаривал сам с собой, и обернулась к нему. Он сидел в кресле, потупившись, и медленно качал головой. – Истинную силу, – продолжал он. – Богиня словно вселилась в меня, наделила меня высшим могуществом. Она собиралась захватить Пряжу и превратить ее в Паутину. Это означало бы наступление новой эпохи, и я, Тсабрак, должен был возвестить о приходе этой эпохи.

– Ты, один? – резко переспросила Мать Зирит, и Тсабрак поднял голову.

– Дом Ксорларрин, – быстро поправился он. – А кто лучше всего подходит для этой цели? Среди нас больше всего магов. Мы – ты! – превозносили их, гордились ими, нами, мной, ты дала мужчинам своего клана положение, невиданное среди жителей Мензоберранзана. Ллос даровала мне…

– Даровала нам! – перебила его Верховная Мать Зирит.

Тсабрак кивнул.

– Но теперь все кончено, Верховная Мать. Небеса снова стали безоблачными. И еще ходят слухи…

Он снова опустил взгляд. На его лице было написано безнадежное отчаяние.

– Что ты слышал, Тсабрак? – настойчиво спросила Верховная Мать Зирит. – Что ты слышал, когда бродил среди народов Серебристых Болот?

– Их богиня Миликки, – прошептал он. – Говорят, что именно она разрушила мою магию, воспользовавшись для этого телом отступника Дзирта До’Урдена.

У Верховной Матери Зирит перехватило дыхание от потрясения, а чародей поднял голову.

Я не угодил Паучьей Королеве, я был ей плохим слугой, – бормотал Тсабрак. – Ты должна отдать меня Предвечному.

Мать Зирит презрительно фыркнула и отмахнулась от Тсабрака, безоговорочно отвергая эту мысль.

– Если бы ты действительно не угодил Паучьей Королеве, глупец, мы превратили бы тебя в драука.

– Тогда преврати меня!

– Заткнись! – приказала женщина и, быстро подойдя к Тсабраку, наклонилась к нему. – Ты все сделал правильно. Магия Сумерек оказалась слабой, ее действие кончилось, а может быть, чужая магия была сильнее. Мы не можем знать, что произошло в действительности. Предположим, Паучья Королева не пожелала больше тратить силы на то, чтобы не пропускать солнечные лучи на земли Верхнего Мира. Или она с самого начала хотела, чтобы Сумерки продолжались лишь определенное время. Сам подумай, какой смысл скрывать солнце теперь, когда наш народ ушел домой?

– Мне причиняет боль мысль о том, что наша возлюбленная богиня потерпела очередное поражение…

– Довольно болтать глупости! – отрезала Верховная Мать Зирит.

– Причем я имел непосредственное отношение к этому поражению, – закончил маг.

– Мы даже не знаем, было ли это поражением, – напомнила ему Верховная Мать Зирит. – Мы будем продолжать нашу работу – переносить тела павших домой и хоронить их должным образом. Мы обязаны возносить благодарность и хвалу Паучьей Королеве. Нам не дано знать мысли высшего существа, и поэтому нам остается лишь изо всех сил стараться угодить нашей богине, Госпоже Хаоса.

Тсабрак долго пристально смотрел на женщину, затем начал медленно кивать.

– Благодарю тебя, – произнес он. – Мое потрясение…

– Не будем больше об этом, прервала его Верховная Мать Зирит.

Она привлекла мага к себе, погладила короткие, густые белые волосы, принялась нашептывать ему на ухо нежные слова, пытаясь утешить его, успокоить.

Но душевное состояние Верховной Матери Зирит было далеко от спокойствия и уверенности. Она понимала, что Тсабрак по-прежнему в смятении, и его непосредственная связь с утратившим силу заклинанием Сумерек давала ему веские основания для беспокойства.

Однако сама Верховная Мать Зирит испытывала страх в сто раз более сильный. До недавнего времени она носила титул Верховной Матери Третьего Дома Мензоберранзана, города Ллос. Она была верховной жрицей Ллос, но не походила на других лидеров кланов – ни на Бэнров, ни на фанатичек Меларн. В семье Матери Зирит не придерживались строгой иерархии, принятой в Мензоберранзане. Сила Дома Ксорларрин основывалась не на женщинах, а на мужчинах этого клана; могущество здесь принадлежало магам, а не жрицам.

Верховная Мать Зирит давно подозревала, что рано или поздно власть в городе перейдет к мужчинам-магам. Когда Ллос попыталась захватить Пряжу богини Мистры, она решила, что инстинкт подсказывал ей правду. После того как не Громфа Бэнра, а Тсабрака избрали для приведения в действие заклинания Сумерек, Зирит подумала, что ее политика получила должную оценку.

И когда наступит новый порядок, размышляла она, выше всего в глазах Ллос будет стоять именно Дом Ксорларрин. Ее новый город, овеянный славой, осыпанный милостями, превратится в столицу Ллос, а Мензоберранзан останется всего лишь сателлитом.