– Настало время отплатить им за все, – наконец произнесла она. – Квентл – жалкое ничтожество, она уязвима.

– Она упрочила свое влияние и власть над городом.

– А когда ее влияние ослабнет? Дракон мертв, Сумерки побеждены, а судьба убогой деревни Зирит висит на волоске – точнее, на нити паутины.

– Удивительно, откуда ты столько знаешь о…

– У меня полно свободного времени, – перебила его К’йорл. – А Эррту мучает меня, показывая мне картины жизни в Мензоберранзане, куда мне нет возврата.

– Тогда тебе должно быть известно, что Верховная Мать Бэнр собирается уладить неприятности Матери Зирит.

– При помощи демонов.

– Ты хорошо осведомлена для рабыни из Бездны, повторил Киммуриэль, и нотка сарказма проскользнула в его обычно бесстрастном голосе.

– Я хорошо осведомлена именно потому, что я нахожусь в Бездне! Эррту, само собой, не боится меня, поэтому и показывает мне Мензоберранзан.

– Ох уж эти демоны, – заметил Киммуриэль.

К’йорл издала короткий, зловещий смешок.

– Ты должен стать моим орудием, Киммуриэль. Ты должен обрушить на Дом Бэнр наказание, которого он заслуживает.

Не успела мать договорить, а Киммуриэль уже мысленно отверг эту смехотворную идею. Он вовсе не собирался идти против Верховной Матери Бэнр и ее многочисленных могущественных друзей. Но все же он внимательно слушал мать и разделял ее чувства. Он ненавидел Квентл Бэнр. Несмотря на все его логические построения, говорившие об обратном, неистовый гнев бушевал в душе Киммуриэля Облодра, гнев, порожденный сожалениями обо всем, что он утратил, обо всем, что Дом Бэнр отнял у него. Он снова видел перед своим мысленным взором вырванный с корнем сталагмит, служивший домом клану Облодра, видел, как тот переваливается через край ущелья Когтя, унося с собой множество обреченных на смерть темных эльфов, его семью.

Долго, долго, много лет Киммуриэль ненавидел Дом Бэнр. В тот день, когда ему стало известно о происхождении Джарлакса, он даже подумывал о том, чтобы прикончить наемника.

Разумеется, с тех пор прошли столетия, но сейчас, слушая К’йорл, Киммуриэль понял, что не сумел изгнать из своего сердца гнев и мысли о мести. Да, он считал, что все забыл, но он ошибался.

– Я не жду от тебя, чтобы ты выдал себя или навлек на себя подозрения, – продолжала К’йорл, словно прочитав его мысли, – и тут он напомнил себе, что мать вполне на это способна, и усилил защиту от постороннего вмешательства.

– Ты просишь меня стать твоим орудием, твоим наемным убийцей в борьбе с Домом Бэнр, и в то же время не хочешь, чтобы я открыл свои намерения и навлек на себя их гнев? – скептически переспросил он.

– Не орудием, а проводником, средством общения между мной и моим инструментом мести, – поправила его К’йорл с многозначительной кривой ухмылкой. Киммуриэлю показалось, что он перенесся на сто лет назад, во времена своей юности. – Мне говорили, что под твоим руководством обучается могущественный Бэнр, – заметила К’йорл.

Поразительная осведомленность матери о делах смертного мира начинала уже довольно сильно раздражать Киммуриэля.

– Архимаг, ни больше ни меньше, – продолжала она.

Киммуриэль молчал, сохраняя каменное выражение лица, – судя по всему, ответа от него не требовалось.

– И что думает Громф Бэнр о решении своей сестры, Верховной Матери, заполонить демонами улицы Мензоберранзана?

– Он считает это блестящим ходом, позволившим ей оградить себя от недовольства Правящего Совета ее… выбором.

– Но сам он что чувствует? Он доволен опасной игрой, которую затеяла Квентл?

– Я думаю, ответ на этот вопрос тебе прекрасно известен.

– Он ее ненавидит. Они все ее ненавидят! – прорычала К’йорл. – Она хочет навести порядок в городе хаоса. Но этот порядок продержится недолго.

– Я не смогу ее остановить.

– Тебе и не придется самому это делать.

– Я не люблю, когда со мной говорят загадками, Верховная Мать, – сказал Киммуриэль; но на самом деле ему больше всего не нравилось иное, и он знал, что женщина тоже прекрасно понимает это. Ему не правилось, что он не может прочесть ее мысли. Киммуриэль привык к собственному преимуществу в подобных разговорах, разговорах со всеми, кроме проницателей разума и Джарлакса. Он мог разгадать истинное значение любого слова, всего лишь бросив взгляд в мысли собеседника.

– Архимаг пребывает в отвратительном настроении, вот ты и подлей масла в огонь, – пояснила К’йорл. – Ненавязчиво предложи ему способ нанести сестре ответный удар. Например, использовать демонов в борьбе с демонами.

– Ты просишь меня внушить архимагу мысль призвать собственных демонов? Вложить ее в сознание Громфа Бэнра? – Киммуриэль даже не пытался скрыть издевку. Темные эльфы, желавшие прожить долгую жизнь, просто не делали подобных вещей.

– Это будет нетрудно. Громф уже размышляет в этом направлении.

Внимание Киммуриэля привлекло какое-то движение сбоку, и, покосившись, он заметил направлявшееся к ним огромное чудовище с кожистыми крыльями. Киммуриэль знал, что это не кто иной, как могущественный балор Эррту. Существо приблизилось и нависло над дроу, затем, потянув носом воздух, шлепнулось на трон, вырезанный из гигантского гриба. Киммуриэль до сих пор не замечал этого трона. Неужели Эррту принес его с собой?

– Может, ты хочешь, чтобы я навел Громфа на мысль вызвать балора? – обратился Киммуриэль к матери, пристально глядя на Эррту.

– Бери выше! – фыркнула К’йорл. – Пусть Громф думает, что вызывает одного из сородичей Эррту, но сделай так, чтобы по его приказу в Мензоберранзане появилось более страшное существо, такое, которое он не сможет контролировать.

– Ты, что ли? – сухо спросил Киммуриэль.

Услышав это, К’йорл и Эррту расхохотались.

– Ты не можешь сейчас вернуться на Первичный материальный уровень, – заметил Киммуриэль, обращаясь к Эррту.

Балор злобно зарычал, но возразить ему было нечего. Эррту потерпел поражение в схватке со смертным воином на Первичном материальном уровне и изгнан оттуда на сто лет в качестве наказания.

– Он побежден одним из Бэнров, – произнесла К’йорл. – Тиаго Бэнром.

– Который теперь называется Тиаго До’Урденом, если он вообще еще жив, – заметил Киммуриэль.

– Тем больше у меня причин ненавидеть его, – заговорил Эррту. Демон устремил на Киммуриэля пристальный взгляд и сосредоточил свои мысли на дроупсионике. И тот в буквальном смысле едва не был сбит с ног мощной волной ненависти и злобы, исходившей от адской твари.

– Что тебе известно о Фаэрцрессе? – спросила у сына К’йорл.

– То, чему учат в Академии всех дроу Мензоберранзана, – пожал плечами Киммуриэль.

Фаэрцресс представлял собой область Подземья, насыщенную магической энергией. Даже камни, добытые в этом месте, были наделены волшебными свойствами, исходящими как от Пряжи, так и из источников, расположенных на других, нижних уровнях существования. Именно благодаря излучениям Фаэрцресса дроу приобретали свои магические возможности и способность сопротивляться постороннему влиянию. Магия Фаэрцресса позволяла кузнецам дроу создавать знаменитое оружие и доспехи, равных которым не было на поверхности. Точно так же, как солнце давало Верхнему Миру тепло и жизненную энергию, Фаэрцресс служил источником жизни для обитателей Подземья.

– Я продиктую тебе нужный текст, – заявила К’йорл и смежила веки. – Открой свое сознание.

Киммуриэль, в свою очередь, закрыл глаза и сосредоточился на приеме – и изучении – сведений, получаемых от К’йорл при помощи псионических возможностей. Ему были знакомы не все слова, потому что заклинание взывало к магии и не имело отношения к псионике.

– Передай это Громфу во время ваших следующих занятий, – приказала женщина. – По частям, слово за словом. Пусть он найдет в себе силы сразиться с сестрой и сорвать ее планы, чтобы мы потом могли отплатить Дому Бэнр.

Киммуриэль, открыв глаза, внимательно посмотрел на мать.

– Неужели ты расстроишься, увидев, как гибнет Дом Бэнр, а в Мензоберранзане снова воцаряется хаос? – спросила она. – Ведь члены Бреган Д’эрт наверняка сумеют извлечь выгоду из подобных… бедствий?